Время возвращать долги (СИ)

Крест усмехнулся, но в усмешке его Олесе ясно послышался укор. Возможно, это был голос ее совести, который она, как думала, заглушила в себе еще тогда.
— Я тогда была беременна, муж умер, — улыбка сошла с ее лица, больше она не притворялась. Опустила голову, потому что говорить было тяжело. — Единственный, кто мог мне помочь, вернее, кто захотел мне помочь, это был тот мент. Но на его условиях.
— М-м, понятно, — протянул Крест, и было неясно, разозлен он на нее или нет. — Заява об износе и никаких проблем. Надеюсь, твоя «неприятная ситуация» разрешилась? — Олесе снова почудился укор. — Оно хоть стоило того? Восемь лет моей жизни?
От его слов кровь прилила к щекам. Стало нестерпимо стыдно и больно.
— Я понимаю, что это не оправдание, но тогда я поверила, что ты и вправду виноват. Что та, другая, девушка просто боялась заявить на тебя, — это сейчас она «поумнела», поняла, что менты — не те люди, которым можно верить без оглядки.
— А сейчас?
— А сейчас я этому не верю, — твердо произнесла Олеся, наконец-то снова осмеливаясь взглянуть ему в глаза. — Ты хороший человек и пострадал ни за что. Я очень виновата перед тобой. Прости меня, пожалуйста, если можешь.
Крест опешил от ее искренних слов. Растерялся, что было на него совсем не похоже. Оттого и признался честно, за усмешкой скрывая замешательство:
— Не так уж и ни за что. Было дело. Менты у нас, — он засмеялся невеселым смехом, — их так все ненавидят, что они в одиночку ходить боятся. Друга моего на улице взяли и в отделение, «слоником»…
— Что?
— Противогаз на голову надели, две пачки сигарет вдули, пока наизнанку не вывернулся. Говорят, подписывай признание…
— А что он сделал?
— Ничего. Потом… — заметив потрясенный вид Олеси, он запнулся и, решив не расписывать в красках злоключения друга, ограничился лишь итогом «беседы» в полиции: — Короче, он теперь инвалид, передвигается только на коляске.
— А ты? — Олеся чувствовала, у истории было продолжение.
— Я? — теперь в глазах Креста замелькали довольные искорки, и он заговорил весело, без капли сожаления: — Мы мента этого, который Макса Сладких, друга моего, искалечил, с пацанами потом нашли, и я на роже ему вот такой плюсик ножом поставил, — он крестообразно махнул в воздухе рукой. — А он не дурак оказался — он меня не по моей статье, а по сто тридцать первой, «с плюсиком», за изнасилование… По твоему заявлению… Несправедливо, да? Или справедливо?
Олеся молча покачала головой, ошеломленная до глубины души.
  
Глава 19
 
— Так ты, что, бабу себе завел? Или это она тебя у себя завела? Ну и правильно. Давно пора.
Валет как всегда был не прочь грубовато пошутить, однако под конец фразы шутливый тон сменил на серьезный. Хотя Крест наверное согласился бы с тем, что это она «его завела», поскольку за последние дни он начал сомневаться, что его помощь была крайне нужна. Олеся перестала ходить на работу, сославшись на кратковременный отпуск, по делам тоже мало куда отлучалась и большей частью занимала себя тем, что готовила что-нибудь вкусненькое для их подобия семьи. Создавалось впечатление, что она реально его «клеила», причем активно для этого использовала Настю.
Девочка почти не отходила от него ни на шаг, так что иногда Леся, как он стал называть Таюрских, буквально отгоняла от него дочь, чтобы самой окружить его заботой. Ему даже стало мерещиться, что они втроем и вправду семья, за исключением того, что между ними не было супружеской близости. Хотя с его стороны с этим проблем не было — он готов был хоть сейчас.
Несмотря на разницу в возрасте не в его пользу, Леся его влекла. Она объективно была привлекательна и женственна. Ему нравился ее мелодичный голос, а лучистый взгляд карих глаз откровенно манил. В ней словно была какая-то тайна, которая будоражила кровь, не давала покоя.
Он давно бы сделал первый шаг к тому, чтобы разделить с ней постель, но его что-то сдерживало. Наверное, отношение Насти к нему, ее привязанность и Лесино поощрение этой привязанности. Все говорило о том, что у этих девчонок «серьезные намерения» на него, и он не мог позволить себе отнестись к ним беспечно. Возможно, короткую легкомысленную интрижку спокойно пережила бы Леся, но он не мог обмануть ожиданий маленькой девочки. Потому и не делал пока никаких «резких» движений в сторону Леси, ждал от нее первого шага на сближение. Пусть она сама созреет до интимных отношений, а он подождет. С его-то «биографией» он почти и не надеялся, что у него получится что-то с нормальной, обычной девушкой — казалось, обходить его будут за версту.
 
И сейчас на вопрос Валета Крест просто улыбнулся, ни подтверждая, ни опровергая свой «семейный» статус.
— А с работой у тебя что? Так и горбатишься на своей погрузке? — в голосе друга слышалось сочувствие и неодобрение. — Смотри, на такой работе долго не протянешь. Даже бабу свою не вытянешь. Все, что заработаешь, — это только грыжа…
— Да, — нехотя согласился Крест, — надо другую работу искать, только, сам понимаешь, с нашей историей это не так быстро.
— Так, я тебя всегда готов принять в «свою фирму», — мимолетно покосившись на свою сожительницу, увлеченно следящую за перипетиями какого-то сериала на большом экране телевизора, хитро подмигнул гостю Валет, — тем более, у нас новая «сделка» намечается, выгодная, — тихо, практически не разжимая губ, добавил он. — Только потом валить отсюда придется, но это все решаемо. Подумай, мне как раз нужны проверенные люди, а ты в итоге получишь новые «чистые» документы и, как следствие, шанс начать все с чистого листа.
— Подумаю, — пообещал Крест, отнюдь не собираясь ввязываться ни во что противозаконное. Даже поддельный паспорт с безупречной биографией не искушал. Хватит с него восьми лет пущенной коту под хвост жизни. Больше рисковать он не хотел.
А по дороге домой Крест окончательно убедил себя в том, что жизнь пора менять к лучшему. Прошлое было и прошло, а вся жизнь все еще впереди. Неплохо было бы восстановиться на учебу в вуз (естественно, на платной основе) и получить диплом, а там, глядишь, и с поисками работы легче станет — не вечно же ему мешки на рынке тягать. Осталось придумать, как найти денег на учебу.
Мысли о радужном будущем моментально вылетели из головы, стоило Кресту увидеть у дома Лесю. Та была расстроена, и это еще мягко сказано. Столкнувшись с ним чуть ли не нос к носу, она практически его не заметила. А может, наоборот, заметила, оттого и рванула так, словно за ней гнались по пятам. Метнулась в створки калитки, взлетела по ступенькам крыльца, за считанные секунды отворила дверь, хотя замок обычно заедал (до него руки Креста еще не добрались) и исчезла где-то в глубине дома.
Сбитый с толку поведением Леси Крест осторожно закрыл калитку, запер входную дверь и постоял некоторое время в прихожей, прислушиваясь к тишине дома. В ванной шумела вода, и больше никаких звуков не было, из чего он сделал вывод, что Насти дома нет. Над головой на втором этаже мягко застучали лапки Зефира, и на площадке между этажами появилась его любопытная мордочка.
— Привет, Зефир, — негромко поздоровался Крест и, подойдя к ванной комнате, тихо постучал в дверь. — Ле-есь, — позвал он с опаской.
В последнее время рядом с ней он всегда чувствовал беспокойство и внутреннее волнение. Сам не мог понять почему. То ли из-за того, что она ему нравилась все больше и больше; то ли из-за того, что понимал — его проживание на ее территории могло обернуться для нее проблемами как в личной жизни (как он понял, с ее мужчиной, если он у нее был, у нее не ладилось), так и вообще.
 
— Лесь, — еще один стук в закрытую дверь, — у тебя все в порядке? Может, помощь нужна?
Ему показалось, или она всхлипнула? Крест прислушался — так и есть. Из-за двери доносились приглушенные рыдания. Он опешил и в который раз задался вопросом «Зачем он здесь?». Решив, что это дело все же лучше прояснить сразу же, Крест уселся на нижнюю ступеньку лестницы, как раз напротив ванной комнаты, и таки дождался Лесю.