Предание Темных

– Пятое место. Ученица, выступившая вместо Лале-хатун – Зара.
Плечи Лале поникают..
С одной стороны, пятое место – это более, чем достойный результат для Зары, девушки из гарема, даже не дозволенной обучаться наравне с ними.
Но с другой стороны – достаточно ли этого окажется для истинной цели, которую преследовал учитель. Если бы Лале готовилась она бы, наверняка, заняла если не первое, то одно из первых трех мест.
Но ее опрометчивость теперь может поставить на кон обучение других девушек в школе, ведь учитель предупреждал
(..от вас зависит, откроется ли этот путь другим девушкам..)
ее, что от результатов этого конкурса зависит слишком многое, а она в итоге занималась портретом Сафие, да проводила время с Владом и Асланом..
Но подняв глаза на Зару, она все же одобрительно кивает ей, как бы показывая, что лично для нее это очень хороший результата, которым девушка, несомненно, может гордиться.
Зара улыбается и Лале видит эту ее тягу к знаниям, желание обучаться, которого даже на мгновение никогда не замечала в выражение Нурай-хатун, таскающей в школу лишь какие-то похабные книги и рассуждающей о том, что главная задача девушек – это украшать мир, в котором живут благородные мужи.
Если все обойдется и остальным девушкам все же разрешат обучаться в школе, Лале решает, что в первую очередь она будет просить, чтобы приняли Зару – так как она заслуживает этого гораздо больше, чем многие другие девушки, получившие это по праву своего статуса и положения при дворце..
-11-
Наше время, Румыния.
Замок Влада.
Обычно по пробуждению (болезненному и тяжелому) все происходило с точностью наоборот, чем при погружении. Все звуки не уходили под воду, становясь все более приглушенными, а напротив, будто приближались ко мне с поверхности – становясь все более четкими, ясными, пока не прорывались через пелену окончательно, возвращая меня к реальности.
Но сейчас что-то не так.
Во-первых я не слышу никаких звуков. Совершенно – хотя даже в полной тишине, должны тикать часы, которые висят в моей комнате над кроватью, покрытой этим темным мрачным пледом.
Во-вторых.. холодно.
Чертовски холодно.
Словно меня засунули в холодильник, морозилку или попросту вытащили на улицу в разгар зимы в одной ночнушке.
Чем больше начинает проясняться мое сознание, переходя из прошлого в настоящее, тем больше дискомфорта, которого быть никак не должно, я начинаю ощущать.
Что-то пережимает мою кожу, давит на нее..
Но когда пытаюсь это что-то скинуть, понимаю, что не могу пошевелиться. Это что-то, чем бы оно ни было, опутало все мое тело, подобно лианам в джунглях..
Запястья и лодыжки сдавливает особенно туго, а плечи больно колет.
Наконец, я достигаю достаточной точки возврата, чтобы распахнуть глаза. Сделав это, вместо обычного глубоко вдоха, я вскрикиваю раньше, чем успеваю подумать.
Хотя..
Над чем тут, черт возьми, вообще можно думать?!..
Я лежу на столе в центре большой мрачной залы, точно одно из поданных блюд. Мое тело связано виноградной лозой, вокруг, насколько я могу повернуть голову и посмотреть, лежат темно-бордовые розы, горят свечи..
Над головой покачивается тяжелая деревянная люстра, которая, кажется, вот-вот упадет прямо на меня, поставив точку в происходящем.
Я пытаюсь вновь пошевелить руками (в фильмах обычно в такие моменты герой понимал, что чем больше он шевелится, тем слабее становятся путы, пока не высвобождался от них насовсем), но в реальной жизни это совершенно ничего не дает.
Только, кажется, я сильнее растираю себе запястья и теперь они начинают болезненно жечь.
Тогда я набираю в воздух легкие и кричу, что есть силы.
– А-А-А-А! ПОМОГИТЕ! Я ЗДЕСЬ! ПОМОГИТЕ!
Кричу, визжу – благо, рот не заклеен и этого права у меня отобрать никто не может.
Какого черта здесь происходит?
Я точно помню, что проваливалась в прошлое я на своей кровати, в своей комнате, в своем ночном костюме.. к слову, я все еще в нем..
 
То есть… кто-то, пока я была без сознания, зачем-то связал меня и перенес сюда? Но кто это мог сделать – нас в доме было всего двое, это Влад и..
Рядом, в тон моему крику, начинает отзываться кто-то жалобным приглушенным стоном. Повернув голову и задрав ее чуть сильнее (отчего шея начинает дико болеть), я замечаю неподалеку стола человека, связанного (как и я) и подвешенного вниз головой на железном крюке.
Стоны его более тихие, потому что в его рту все-таки есть кляп.
Антон.
Но если дворецкий здесь, такой же связанный, то выходит, в замке остался лишь один человек, который мог это с нами зачем-то сделать. Человек, у которого есть явные склонности к психической неустойчивости и слишком много странных недомолвок..
Ответом на свой вопрос я в следующую секунду вижу над собой острое лезвие огромного ножа. А опустив глаза – и ожесточенное лицо того, кто его держит, склонившись надо мной..
Влад.
 
Глава 6
 
ДРУГ ДЕТСТВА
 
-1-
Влад.
В моей голове все начинает вставать на свои места с такой пугающей быстротой, что будь больше времени, я бы непременно задалась вопросом, как могла не увидеть этого раньше. Как можно было на заметить таких очевидных вещей?
Влад вызвался (вернее будет сказать – принудил) сопроводить меня в Брашов, только когда окончательно прояснилось, что Сандра с Милли едут в село Холодное, а Лео при любых обстоятельствах нужно будет в Бухарест к Носферату. Иначе говоря – когда стало понятно, что в замке, кроме Антона, никого не останется.
И теперь, когда я провалилась в прошлое (заснула, как казалось со стороны), он притащил меня сюда, наверняка зная, что помощи просить будет не у кого. Для этого же, скорее всего, связал и Антона – чтобы тот, мало ли чего, вдруг не принялся звонить копам или еще как-то пытаться мне помочь. Бедняга, он такой же заложник обстоятельств, как и я.
Вопрос остается только один – зачем это Владу нужно? Хотя, когда дело касается психопатов -часто ли их поступки поддаются логике? Вернее, их личной логике – зачастую, но вот для общепринятой их мотивы, бывают, навсегда остаются загадкой.
Но меня сейчас не волнует ни его логика, ни общепринятая – достаточно взглянуть в это мрачное и отчужденное лицо, обладатель которого стоит прямо надо мной в ножом в руке, чтобы понять, насколько он далек от реальности в данный момент.
Набираю полные легкие воздуха и, несмотря на то, что эти крики никто не услышит и никакой пользы они не принесут – опять кричу. Голос срывается, но я кричу вновь.
Этот крик будто возвращает Влада обратно на землю обетованную – по крайней мере взгляд его становится более осмысленный. Ранее он будто смотрел сквозь меня, а теперь сфокусировался прямо на мне. Не успеваю я в очередной раз набрать воздуха, как теперь его рука с ножом резко опускается..
И острое лезвие точным движением перерезает лозу на моей груди, а затем и на запястьях. Конечно же, каждое опущение ножа сопровождается моим криком и я успеваю попрощаться со всеми, с кем только могу вспомнить. Мама, отец, сестра, все мои друзья в Америке..
Сделав последний надрез, Влад опускает нож, но пальцы не разжимает, потому орудие по-прежнему остается в его руках. Он принимается молча наблюдать за мной тяжелым взглядом исподлобья – совсем как те маньяки в фильмах перед тем, как сделать «последний штрих».
Я, стараясь не задаваться природой его действий, быстро сажусь на столе, насколько позволяют перерезанные стебли. Мои руки дрожат, дыхание прерывистое – и если так дальше пойдет, мне кажется, очень скоро грохнусь в обморок. Однако, пока я в сознании – принимаюсь быстрыми, пусть и неверными, движениями снимать с себя остальные лозы. Какие-то поддаются, но какие-то, избежав надреза, лишь еще больнее впиваются в кожу.