Обреченная на трон
Альериан схватил лук, колчан со стрелами и устремился пешком в лес. Сегодня он не желал никой компании. Ему надо было побыть, наедине с собой и природой.
***
Светило солнце и его лучи проникали дорожками сквозь кроны деревьев. В ветвях щебетали птицы и переругивались юркие пушистые зверьки. Капли прозрачной живительной влаги скатывались с листочка на листочек, издавая мелодичный хрустальный звон.
Все вокруг словно тёплым пледом заволокло мхом. Он был темно-зеленого цвета, очень густой и высокий. Местами, чаще у оснований стволов, полянками выделялись ярко синие ножки с крупными бордовыми коробочками. Смотришь прямо, видны только малахитовые стебельки мха. Но стоит чуть изменить угол зрения, как синим ковром проявляются ножки мха. А если, еще, ниже склонить голову, синий пропадает и на его месте уже багряный полог из головок со зреющими спорами.
Нина как раз занималась именно тем, что сидела, обняв колени, на кровати и крутила головой то вверх, то вниз.
— Что здесь происходит? — сглотнул Стас и еще раз для верности протер глаза. Не помогло. Видение не пропало.
— Посмотри, — указала она рукой, — как красиво. Вот так все зелено. А если так, синий, а ещё — бордовый. Красота.
Девушка подскочила на ноги, прямо на кровати.
— А отсюда все видно!
— Что видно — шокировано, оглядывался Стас, — Нина! Где наша спальня?
— Все три цвета послойно видно, — села резко девушка и обреченно посмотрела на мужа, — и да. Я тоже не знаю где наша спальня. А еще я не знаю где наш дом в целом. И вообще где мы. Я не знаю.
Ребята, не сговариваясь, бросились в объятья и крепко прижались друг к другу. Они всматривались вдаль сквозь стволы деревьев. Немыслимо, внезапно проснуться в незнакомом лесу в собственной кровати, а всего остального нет! Нет ни стен, ни мебели, ни других вещей, даже потолка нет. Душа и уборной. Тоже нет.
— Мне надо в туалет, — обиженным ребенком прошептала в районе груди мужа Нина, — очень.
— Эм-м-м.
Поджал губы мужчина и почесал озадаченно лоб. Под ногти тут же набилось. Стас опустил руку и провел подушечками пальцев. Из под ногтей выскочили валики белого с серебристым налетом. Он смахнул грязь и забыл о ней тут же. Проблемы важнее были.
— Вон кустик, — показал головой, — ничего так, листвы много.
— А вокруг никого, — вздохнула Нина и стала выбираться из объятий мужа, — а бумага интересно там есть? Боюсь, нет. — Тут же ответила она сама себе, — бедные доисторические люди. Как они так жили?
Когда она вышла из-за куста, Стас уже стоял с одеялом в руках.
— Я все проверил. Камер нет. Это не шутка. А если и шутка, то самая нелепая и самая не удачная.
— И самая злая, — надула губки Нина.
— И самая злая, — согласно кивнул он, — и нам надо выбираться отсюда. У нас только есть вот это одеяло. Мы скоро захотим сильно есть и пить. И у нас нет одежды. Я так вообще в одних трусах.
Нина полностью поддержала мужа. Стас по ее мнению всегда умел находить правильные решения, и она ему всецело доверяла. Тем более она никогда не была вот так близка с природой. Нина самая что ни на есть городская девочка. И отдохнуть на природе для нее это заранее заказать уютный домик со всеми удобствами. Пожарить шашлыки, купить на ярмарке баночки маринованных грибов, горного меда с орешками и магнитик с самыми лучшими местными видами. А теперь она босая в одной сорочке и из всего имущества у нее только тонкое одеяло.
— Красиво тут все же, — глянула на мужа Нина и улыбнулась, — и не холодно.
Она беспокоилась за супруга. На нем всего был один предмет одежды. Хотя на ней, по сути, было то же самое — только сорочка и все. Вот попали так попали. Даша, когда узнает, кататься от хохота будет. Стас был не столь спокоен. Он шел нервный и уже весь издергался.
— Хоть ногам не больно, — сопел он зло, — а то бы в кровь уже камнями сбили.
Нина смотрела на него все чаще, и взгляд у нее был озабоченный.
— Ты чего такой дерганный, что-то беспокоит тебя?
Мужчина почесал шею и посмотрел себе под ногти.
— У меня похоже аллергия. Я вспотел и теперь раздражение. А помыться никак. Тут, наверное, вокруг миллионы спор всяких, семян, пыльцы, шерсть вот с них летит сверху, перья. У меня реакция.
— Иди сюда, я гляну.
Нина забрала одеяло и бросила его на мох. Внимательно стала осматривать Стаса. Его тело сверху сплошь покрывали шрамы от ожогов. Местами кожа бугрилась и была чрезмерно натянута жгутами. Некоторые воспалились, появилась мелкая сыпь. Девушка стала проводить пальцами по плечам и шее и тут же отскочила.
Стас ловко поймал и притянул жену обратно.
— Что с тобой? — прижался он и поцеловал в лоб.
— Ты прав, — тихо заговорила Нина, — раздражение сильное. Ничего нет, чтобы помочь тебе. Прости.
— Ладно. Потерплю. Выйдем к первому ручью, ополоснусь. Мне главное, чтобы ты в порядке была.
— Я в порядке. Пошли.
Нина шла и уже сама была озадачена. Ее беспокоил муж. Она ничего ему не сказала. Но когда она рассматривала его кожу и проводила пальцами, то ей показалось, что она видела, как тусклое серебристое свечение потянулось вслед за ее пальцами. Они шли уже много часов. На их пути не встретилось ни ручья, ни мало мальски знакомого растения или ягоды, которую можно было бы использовать в пищу. Силы были уже на исходе. Да еще стало темнеть.
— Нина?
— Что, — тихо отозвалась девушка.
Стас остановился.
— Ты странно на меня смотришь. Я же вижу. Что не так. Я весь покрылся волдырями?
Он провел по себе руками и опустил их. Его кожа не была гладкой, и без зеркала Стас не мог понять есть на нем сыпь или нет. А Нина смотрит на него, как будто привидение увидела.
— Ты прав, — подошла жена и внезапно всхлипнула, — с тобой что-то не так. Это, наверное, на тех летающих штуковин аллергены. Ты светишься. И чем темнее становится, тем больше это видно.
Нина затряслась и расплакалась. Ей стало страшно за мужа. Она даже представить себе не могла, что со Стасом может что-то случиться.
— Вот тут уже видно, — всхлипывала она и показывала пальцем, — и тут, вот дорожкой стелется.
Станислав вытянул руки и присмотрелся. Действительно по всей поверхности тонкий чуть мерцающий рисунок появлялся едва заметным сиянием серебристого цвета. Он наклонился и с силой стал растирать бедра. По ним тут же пробежали и потухли витиеватые рисунки заковыристыми вензелями.
— Хм, — выдавил он испуганно, — странная люминесценция кожи.
И тут мужчина резко отскочил в сторону.
— Нина! — крикнул он, — Уйди от меня как можно дальше! Я знаю что это.
— Что? — Нина стояла заплаканная и хлопала ресницами.
— Я где-то попал под радиацию. Это может быть смертельно для тебя.
— Ты шутишь?
Нина стояла и ничего теперь не понимала. Она словно из прекрасного сна резко попала в самый страшный кошмар. Что такое радиоактивное облучение даже двоечник знает хорошо, и чем все кончится, было страшно представить. Женщина сделала шаг вперед. Стас отскочил на пять.
— Стас? — шептала Нина и плакала все громче, — Стас. А я без тебя не смогу.
Внезапно она бросила одеяло в сторону. Этот обманный маневр сработал. Стас отвлекся на него и замешкался. А Нина уже крепко прижималась к его голому торсу и плакала в голос и крутила головой.
— Никуда я не уйду! Вместе до конца! Так и знай!
***
Альериан сидел на поваленном стволе дерева и ни о чем не думал. Все мысли, что беспокоили его, он прогнал в голове сто раз и ответов от этого все равно не находилось. Только вопросы множились. Герцог пробыл в лесу уже больше суток. Забрел с глухую чащобу, тут и заночевал. Время возвращаться настало уже давно, но он медлил. Невдалеке послышались отчетливо голоса и возня. Эльф встал и направился в ту сторону. Он увидел двоих. Красивая девушка с длинными черными волосами в белой сорочке и страшный искалеченный человек.
Девушка сильно плакала и удерживала в объятьях мужчину. Он же наоборот пытался оттолкнуть ее и зло кричал. Вокруг шумных незнакомцев витали последние всполохи магического вещества. «Несчастные попали под откат магии чернокнижника. Еще одни жертвы тумана. Интересно откуда их притянуло сюда?» думал Альериан. Герцог высмотрел сухую веточку и намеренно наступил на нее.