Водопад одержимости (ЛП)

Люк бросил на него взгляд, а затем убрал телефон в карман. — Во сколько завтра, Джосайя?
— В восемь.
— Понял. Увидимся.
Я достал из бумажника немного денег и протянул их Закари. — Спасибо.
Он не взял купюры. — Нет, спасибо. И если я закончу раньше, я позвоню. Убедиться, что вы справились.
— Спасибо, приятель. Увидимся позже.
Я вышел вслед за братьями, запер за собой дверь и поехал к Одри. Наверное, мне стоило оставить больше времени, чтобы заехать домой и переодеться перед встречей в пекарне. Слишком поздно для этого. Я быстро понюхал подмышку. Я был не совсем чист, но от меня не воняло. Этого достаточно.
Пекарня «Ангельские пирожные» находилась в центре города, в здании, раскрашенном под десерт. Одри уже была там. Я припарковался рядом с ее машиной и вошел внутрь.
Если у рая и есть запах, то это запах пекарни. Как только я вошел, на меня повеяло сладким и приторным ароматом с нотками ванили.
Одри ждала у прилавка с Максом на поводке. Он увидел меня первым и рванул вперед, видимо, забыв, что привязан к маме. Он чуть не протащил Одри через весь вестибюль.
— Ух ты, Макс, — сказала она со смехом. — Осторожнее.
Я погладил его голову, затем обхватил Одри за талию и притянул ее к себе, чтобы поцеловать. Я глубоко вдохнул ее запах. Она пахла лучше, чем пекарня.
— Привет, — сказала она. — Я скучала по тебе.
— Я тоже по тебе скучал. — Я снова поцеловал ее.
— О, хорошо, ты приехал. — Хозяйка, Дорис Тилберн, вышла с большим подносом образцов пирожных. Ей было не меньше семидесяти, но она не теряла форму. Ее седые волосы были заплетены в косу, а на ней был белый фартук с надписью: «Ангельские пирожные». — Присаживайтесь вон там, и мы начнем.
Мы сели за маленький столик. Одри пыталась уговорить Макса сесть, но он, виляя хвостом, каждый раз снова вскакивал, когда его задница касалась пола.
— У меня есть кое-что для тебя, хороший мальчик. — Дорис достала из кармана фартука собачье лакомство. — Ты ведь знал, что оно там, не так ли? Хороший мальчик.
— Очень мило с вашей стороны, — сказала Одри. — Спасибо, Дорис.
Макс уселся со своим угощением, а Дорис поставила поднос с образцами на стол.
— Не торопитесь, — сказала Дорис. — Маленькие карточки расскажут вам о вкусах. И имейте в виду, что мы можем смешивать и сочетать некоторые из них, если вы захотите. Дайте мне знать, если у вас возникнут вопросы.
Она вернулась за прилавок, оставив нас с образцами тортов.
Мы пробовали их один за другим. Все они были вкусными. В основном мне просто нравилось наблюдать, как Одри откусывает каждый кусочек, как ее губы смыкаются вокруг вилки. Ее глаза ненадолго закрывались, как будто ей требовалась вся ее концентрация, чтобы решить, нравится ей это или нет.
Когда она попробовала лимон, то издала стон, от которого мне захотелось увезти ее домой. Немедленно.
— Тебе нравится этот? — спросил я.
Она приостановилась с кусочком во рту и закатила глаза. — Очень вкусно. Она сглотнула. — Я думала, что буду скучной и захочу ванильный, но этот лимонный просто потрясающий. Ты уже попробовал его?
— Да. Он вкусный.
— Тебе нравится? Это твой любимый? Или тебе больше нравится другой?
— Лимон — это здорово.
— Ты не ответил на мои вопросы.
Я осторожно взял ее за подбородок и, перегнувшись через стол, поцеловал в губы. — Лимон хорош, и, если он заставит тебя снова так стонать, нам стоит взять немного домой.
Она рассмеялась. — Ты хочешь помочь выбрать дизайн торта или это будет решение «что хочет Одри, то хочет и Джосайя»?
— Второе.
— Хорошо, — сказала она радостно. — Это упрощает дело.
Вернулась Дорис, и они с Одри поболтали о дизайне торта. Я сидел и поглаживал живот Макса. Избалованный пес. Когда они закончили, мы попрощались с Дорис и ушли.
— Мне кажется, что после всего съеденного мне нужно прогуляться, — сказала Одри. — Ты не против?
— Нисколько.
Мы пошли в сторону парка Дровосеков. В то утро пронеслась случайная летняя гроза, и, хотя большая часть облаков ушла, она охладила воздух, сделав вечер приятным.
 
Ни с того ни с сего Одри остановилась на месте.
— Что случилось? — спросил я.
У нее было самое забавное на свете выражение лица. Ее глаза расширились, и она сжала губы, словно пытаясь удержать себя от того, чтобы не проболтаться. Немного попискивая, она указала пальцем.
В глубине парка стояла будка с большим баннером на фасаде с надписью — «Усыновление собак».
— У нас есть собака.
— Я знаю, но посмотри.
Справа от будки парень в футболке с надписью «Волонтер» играл с собакой, удивительно похожей на Макса. Среднего размера, длинная шерсть коричневого, черного и белого цветов. Длинный лохматый хвост.
— А что, если это давно потерянный брат Макса? Или сестра?
— Где ты его нашла?
— В Айдахо.
— Что-то я сомневаюсь, что они родственники.
— Ладно, хорошо, но мы можем подойти поздороваться?
Я пожал плечами. — Да.
Мы пошли по траве, и она остановилась на небольшом расстоянии. Макс выглядел так, словно сейчас лопнет, настолько он был взволнован. Волонтер поприветствовал ее, а когда она спросила, можно ли Максу поздороваться, заверив его, что он дружелюбен ко всем — и к людям, и к собакам, — он ответил: — Конечно.
— Это Мэгги, — сказал он.
— Боже мой, ее зовут Мэгги, — сказала Одри.
Я не совсем понимал, почему она так расчувствовалась, но собаки понравились друг другу с первого мгновения. Конечно, Максу нравились все, и, видимо, его почти близнецу тоже. Они прыгали, кружа вокруг друг друга, явно веселясь.
— Она такая милая, — сказала Одри. — Откуда она?
— Мы только что получили ее от нашей партнерской организации в Айдахо, — сказал волонтер. — Она бродила по улицам, и, несмотря на многочисленные попытки найти хозяина, никто ее не взял.
Одри обернулась и посмотрела на меня, ее глаза были огромными. — Айдахо, — прошептала она. — Она может быть сестрой Макса.
Я действительно не думал, что эта собака — сестра Макса, но должен был признать, что они похожи. Мэгги была немного меньше, но их окрас, форма морды и лохматые хвосты были очень похожи.
Как и уровень их энергии.
Я несколько минут наблюдал за тем, как Одри играет с обеими собаками. И я уже знал, что Мэгги поедет с нами домой.
Пока Одри занималась тем, что гладила животы обеим собакам, я подошел поближе к волонтеру. — Ее можно забрать?
— Конечно. Вы заинтересованы?
Я кивнул в сторону Одри, которая каталась по траве с Максом и Мэгги и смеялась. — Мы оба знаем, что она никуда не уйдет без этой собаки.
Волонтер улыбнулся.
Так я перешел от жизни в одиночестве к совместному проживанию с женщиной и двумя собаками.
Но давайте будем реалистами. В нашем доме есть несколько дополнительных спален. У нас есть место и для детей.
Да, это происходит.
Я собирался жениться на этой кипучей, любящей собак девушке. И она должна была родить мне детей. Это была не та жизнь, которую я планировал, не та, которую я убеждал себя, что хочу. Я мечтал об одиночестве. Хотел делать то, что хочу и когда хочу.
К счастью, в мою жизнь ворвался луч солнца. И ничто уже никогда не будет прежним.
Теперь Одри была не просто моей проблемой. Она была моим всем. И она должна была стать моей навсегда.
ГОД СПУСТЯ
В больничной палате горел тусклый свет. Я заглянул за занавеску. Одри крепко спала. Не то чтобы я винил ее. Мы оба не спали последние сутки.
Рождение ребенка накладывает свой отпечаток.
Я осторожно закрыл за собой дверь и поставил автокресло, надеясь, что не разбудил ее. Ей нужен был отдых. Я тоже устал, но она сделала всю тяжелую работу. Я просто был рядом, приносил ей колотый лед, держал ее за руку и говорил, какая она замечательная.
Потому что она действительно была такой. Такая чертовски удивительная.
Она свернулась калачиком на боку, приоткрыв губы и спрятав руки под подушку. Я сомневался, что сейчас она чувствует себя очень сексуальной, но, насколько я мог судить, она была прекрасна, как никогда. Я долго смотрел на нее, разглядывал. Ее растрепанные волосы, раскрасневшиеся щеки. Я любил всю ее.