Водопад одержимости (ЛП)

— Одри? Я снова позвал, хотя дом был не таким уж большим. Она должна была услышать меня.
Я проверил гараж. Темно и пусто.
Снаружи не было никаких признаков их присутствия. Пара мячиков Макса валялись на лужайке перед домом, но в этом не было ничего необычного. И это ни о чем не говорило.
Я побежал в соседний дом, чтобы проверить, не зашла ли она на кухню, чтобы тайком посмотреть, что там получилось, но в доме было темно и тихо.
Я глубоко вздохнул. Мне нужно было сохранять спокойствие. Мне просто нужно позвонить ей. Я достал телефон и позвонил, но звонок сразу попал на голосовую почту.
Проклятье. Либо ее телефон был выключен, либо она была вне зоны действия сети. Я пролистал свои сообщения, чтобы убедиться, что не пропустил информацию о том, где она находится. Ничего.
У нее были планы с Мэриголд. Это означало, что они, скорее всего, ушли куда-то за едой, и она просто забыла закрыть за собой дверь. Удивительно, что она могла забыть о чем-то подобном после всего, что произошло, но это было возможно.
У меня не было номера Мэриголд. Я уже собирался позвонить сестре и попросить его, как вдруг понял, что повел себя как идиот.
Камеры.
Вокруг ее дома не было ни одного сантиметра земли, который бы не записывался. Я отключил уведомления, потому что из-за проклятых белок камеры постоянно срабатывали, но они продолжали фиксировать каждый случай передвижения. Куда бы она ни ушла, она должна была попасть на камеру. Если бы Мэриголд заехала за ней, была бы запись их отъезда.
Я пролистал записи. Белка. Еще одна белка. Еще больше гребаных белок.
Потом Макс. Одна из фронтальных камер зафиксировала, как он вышел пописать. Все нормально. Одри была с ним на улице. Она звонила по телефону, и я видел, как она с кем-то разговаривает. Она немного побродила, пару раз, пока разговаривала, бросила мяч Максу.
Потом она остановилась. Запись была зернистой, и разглядеть ее лицо было невозможно, но я готов был поспорить, что она только что услышала что-то, что ее поразило или удивило. Она словно застыла на месте на долгий миг. Казалось, будто само видео остановилось.
За исключением Макса. Он не только продолжал двигаться, но и скрылся за домом.
А она его не видела.
Одри никак не отреагировала на внезапное исчезновение Макса. Если бы она видела, как он уходит, то пошла бы в том же направлении, окликая его на ходу.
Я быстро прокрутил следующие несколько минут, хотя у меня было ощущение, что я уже знаю, что произошло. Одна из задних камер засняла побег Макса на холм. А через некоторое время Одри отправилась за ним.
Я не думал. Просто бросился вперед и помчался вверх по холму.
Возможно, она была в порядке. Просто гналась за своим чертовым псом и надеялась добраться до него, пока он снова не вляпался во что-нибудь отвратительное.
Мне хотелось в это верить.
Но внутреннее чувство подсказывало, что это не так и Одри в опасности.
ГЛАВА 37
Одри
Шлепанцы — не лучшая обувь для прогулки по лесу, но, по крайней мере, на этот раз я была не на каблуках. Ноги горели от усилий, затраченных на подъем по склону, и я порадовалась, что не совсем потеряла форму, иначе оказалась бы на земле, задыхаясь.
Я шла вперед, надеясь увидеть или услышать Макса. Я понятия не имела, иду ли я за ним, или он свернул в ту или иную сторону, и я удаляюсь от него. Или может он вернулся домой, снова счастливо извалявшись в останках какого-нибудь мертвого животного. Я не могла учесть все возможные варианты, поэтому продолжала карабкаться, надеясь, что он услышит меня и прибежит.
Его визг заставил меня забеспокоиться. Особенно потому, что больше я ничего не слышала.
— Макс!
Земля была усеяна сухими сосновыми иголками. Они то и дело попадали в шлепанцы, кололи и царапали ноги.
Со всеми этими белками в Тиликуме мне действительно нужен был двор с забором. Для Макса они были слишком соблазнительны.
— Макс! Где ты?
Я подошла к вершине холма, где начинался ровный участок. Я замедлила шаг, чтобы перевести дыхание и сориентироваться. Если я правильно помнила, Джосайя нашел Макса недалеко отсюда, когда тот убегал в последний раз.
 
— Макс, ко мне!
Я ждала, надеясь услышать шум его лап, бегущих по сосновым иголкам.
Ничего.
Пот стекал по моей спине, и я смахнула влагу со лба. Было жарко, даже в тени сосен.
Я достала телефон, гадая, вернулся ли Джосайя. Мне бы не помешала его помощь. Сигнала не было. Конечно же, не было.
Дурацкий телефон.
Я сунула его обратно в карман и продолжила идти.
Вместо того чтобы бежать сломя голову через деревья, я замедлила шаг, прислушиваясь, не слышно ли мою собаку. Чего бы я только не отдала за то, чтобы обладать его обонянием и идти по его следу. Я звала его, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть, не прибежит ли он.
Но все равно ничего.
Спуск чередовался с очередным ровным участком. Возможно, я зашла дальше, чем в прошлый раз, но трудно было сказать наверняка. Мне не хотелось заблудиться, но я не могла просто развернуться и пойти назад без Макса.
Не сейчас, по крайней мере. Я прошла немного дальше. Он должен быть где-то рядом.
— Макс!
Это было хуже всего. Я могла уже пройти мимо него. Или он вернулся домой и сидит у входной двери, гадая, где я. Нерешительность грызла меня, пока я пробиралась вглубь леса, взбираясь на очередной небольшой подъем. Деревьев стало больше, тени сгустились.
Наверное, мне нужно идти домой, пока я окончательно не заблудилась. Я дождусь Джосайю, и мы вместе отправимся на поиски Макса.
Передо мной возвышался еще один холм, и казалось, что на вершине может быть поляна. Я решила пройти еще немного вперед и, если ничего не увижу или не услышу, повернуть назад.
В животе у меня завязались узлы от беспокойства за собаку. У него отличный нюх, но он легко увлекался. Что, если он так долго гонялся за белкой, что не смог найти дорогу домой? Или этот визг означал, что он ранен и не может идти? Люди здесь охотились, может, здесь есть ловушки или силки? Что, если он попался в какую-нибудь ловушку, страдает от боли и не понимает, почему никто не спасает его?
На вершине холма деревья расступились, но смотреть было не на что. Он был недостаточно высок, чтобы оглядеть окрестности, — просто открытое место, припекаемое летним солнцем. Во рту пересохло от жажды, я была вся мокрая от пота, и если остальная часть меня была такой же грязной, как мои ноги, то я, наверное, выглядела как житель леса.
— Макс?
Я покачала головой, совершенно уверенная, что зашла слишком далеко и пропустила его.
Развернувшись, чтобы идти обратно, я ударилась ногой о камень, скрытый под слоем сосновых иголок.
— Ой! — Я перенесла вес на другую ногу и задохнулась от боли. Почему самый маленький палец должен так сильно болеть?
Боль пульсировала в такт биению моего сердца. Кровь смешалась с грязью. Неудивительно, что было так больно. Я не просто ушибла палец, у меня шла кровь.
Вдалеке сквозь деревья донесся лай собаки.
— Макс?
Звук доносился из глубины леса. Я ждала, надеясь, что он залает снова. Птицы щебетали и кружили в небе надо мной, но я больше не слышала своего пса.
С окровавленной ногой, которая все еще пульсировала, я пошла, как я надеялась, в направлении его лая. Это определенно был не тот путь, по которому я пришла. Мне нужно продолжать идти.
— Макс, где ты?
Я не могла не хромать и смутно думала, не сломала ли я палец. Впереди снова раздался лай, и это точно был Макс. Но почему он лаял? Если я его слышала, то он точно слышал меня. Может, он лает, чтобы привлечь мое внимание? На ум пришла картинка, что он попал в какую-то ловушку, хотя я не слышала, чтобы он скулил от боли.
— Макс!
С каждым шагом мне казалось, что он вот-вот выбежит из леса передо мной. Но он не выбежал. Неужели он был так увлечен тем, за кем гнался? У меня возникло ощущение, что он действительно поймал белку и сейчас разрывает ее бедное маленькое тельце, как он поступал с мягкими игрушками, вытаскивая из них пищалки и набивку.