Стрекоза (СИ)

— А Хитра как? — я попыталась удержать глаза открытыми, но Лавронсо заварил что-то крепкое.
— Сходим сейчас через дорогу, там журналы модисток продаются. Ей интересно.
* * *
Лавронсо разбудил меня осторожным стуком в дверь. Я продрала глаза. Три ночи. Ладно, не впервой. Взяв в щели приоткрытой двери чашку с бодрящим, я ушла одеваться. Вскоре мы все собирались у Бейлира. Все?
— Хитра, а ты куда?
— Я…
— С ума сошла? В трущобы? Сидишь в гостинице, — и на закипающие возражения рыкнула: — Приказ!
Девица надулась и забралась с ногами на софу, зыркая исподлобья.
Я развернула карту на столе.
— Судя по расположению подъездных дорог, черный ход со стороны Смурного переулка. Здесь, — я ткнула в полуквартале слева, — садимся мы с Секирд. Тут, Бейлир, вы с Лавронсо. Секирд, Лавронсо, ваше дело отвлечь на себя, я или Бейлир изымаем пакет. Вторая команда подбегает на случай, если у первой не получится быстро. Всем всё ясно?
На двух кэбрио мы доехали до поворота в трущобы и дальше пошли двумя компаниями. Когда серело небо, мы с Секирд уже засели в узком проулке, таком узком, что два человека с трудом разошлись бы. Место было удобное, под деревянной лестницей, уходящей на второй этаж, а за спинами от стенки до стенки стояли бочки, не подобраться. Аларик прикрывал Бейлира и Лавронсо. Я нарочно выбрала такие места. Мне вовсе не хотелось, чтоб Аларик кинулся меня спасать и сорвал нам все намерения.
Улица стала хорошо видна в рассветных сумерках, когда подъехал фургон, из которого разгрузили пару ящиков и бидон молока. Из особняка появились две фигуры, мужская и женская, и приняли товары.
— Странно, не вижу, чтобы что-то передавали.
Зрение Секирд было острее моего, почти как у эльфов, и ей можно было верить. Действительно, странно. Доставщик еды вернулся на козлы и тронул поводья. Мужская фигура вернулась внутрь, женская задержалась с обычным трюком — что-то налипло на подошву.
Издали послышался стук копыт. Я выглянула. Приближалась пролетка. Нет, это будет не молочник!
— Секирд, пролетка! Это они!
Извозчик чуть притормозил у особняка. Я ничего не увидела, но Секирд шепнула: “Пакет внутри!” Когда пролетка была готова поравняться с переулком, мы обе выскочили ей наперерез. Секирд дернула лошадь за повод, я бросилась к вознице, но тот оказался ловок. Быстрыми щелчками кнута он достал до обеих, а третьим стеганул по лошади. Я была ближе, и мне перепало больше. Я успела закрыться левой рукой, и теперь она висела плетью. От удара я упала на правый бок, но тут же вскочила на ноги, отметив, что плечо сильно ноет. Секирд уже бежала за пролеткой, но та слишком быстро набрала ход.
Но самое страшное, что когда я поднималась, я успела увидеть метнувшийся к пролетке собачий силуэт. На повороте в свете одного из немногих фонарей сзади пролетки, там, где полочка для легкого багажа, мелькнула рыжая шкура. Хитра! Нет! О нет!
Я бросилась вслед, понимая, что толку от меня нет никакого, но в тот момент всякие резоны были сметены паникой от беспокойства за девочку.
Через квартал боль заставила меня остановиться. Секирд, конечно, не догонит пролетку, но хотя бы расскажет, куда та поехала, пока можно следить по топоту коней, далеко разносившемуся по утренним улицам. Слух у полуорчанки тоже лучше человечьего.
Я доковыляла до переулка, чтобы не маячить на глазах обитателей особняка, если кто решит выглянуть на шум и повертеть головой из окна.
От водостока отделилась тень.
— Как удачно, госпожа Раенальд, что вы сами к нам пришли.
Я не видела лица Ловкача-Муравьеда, но еще не успела забыть его голос. Метнувшись назад я прижалась спиной к стене дома, и те, кто подкрадывался сзади, не успели меня перехватить. Но против троих с больным правым плечом и левой рукой, которая почти не действует… мне повезет, если удастся завязать бой до того, как подбегут Бейлир с Лавронсо… если найдут, где я. Хорошо, что Аларик не со мной. Он не справился бы с тремя бандитами, и барон Боулес погиб бы безвестно в трущобах Иркатуна.
 
— А что с орчонком делать? — спросил второй бандит.
— Ничего, пусть побегает. У нас поинтереснее занятие есть. Прошу, госпожа, — издевательски продолжал Ловкач, — посетите наше скромное жилище, скрасьте этот серый день. — И отбросив ерничанье, хмыкнул: — Я же говорил, без дуростей. Я же говорил, на троих.
Даваться живой я не собиралась. Выхватить нож, перекатиться в сторону левого, подрезать под коленом, метнуть нож в Ловкача…
Додумать я не успела. Огромная туша снесла одного бандита с ног, отправила лапой в полет Ловкача и рыкнула на третьего, отчего тот решил, что ему здесь не место. Глянув на меня, медверь мотнул головой себе за плечо, но Ловкач надвигался на него с изогнутым кинжалом. Интересно, с кого он его снял? Наверняка из старых запасов времен грабежа дилижансов, в каком-нибудь схроне лежал.
Через мгновение передо мной стоял Бернард в человеческом обличьи с длинным узким мечом. Они схлестнулись, и я, морчась от боли, подобрала осколок камня и запустила его в лицо Ловкача, дав Бернарду долю мгновения. Тело Ловкача растянулось на подсохшей корке грязи.
— Садись на меня, — прорычал оборотень, и в следующее мгновение передо мной стоял медведь.
Оставшиеся два бандита начали шевелиться. Цепляясь за шкуру, не заботясь о нежном обращении, я влезла на медведя, и, едва устроилась, как зверь рванул вперед. Я держалась, распластавшись на спине и обняв ногами бока для верности. Бейлира с Лавронсо не было видно, и мы неслись по узким улицам, переулкам, проулкам, проскакивая в подворотни, перепрыгивая через просыпающихся пьяниц и распугивая местных жителей, возвращавшихся с ночного промысла.
Там, где мостовая стала заметнее, а вдали замаячила оживленная улица, Бернард остановился, и я понятливо слезла.
Передо мной снова появилась человеческая ипостась господина Карху, и судя по тому, что она была в пристойном виде, артефакт зачарования одежды у медведя имелся.
— Спасибо, Бернард. Все же я твоя должница.
— Идем, поймаем кэбрио.
Я старалась удерживаться от стонов, и чтобы отвлечься от боли, спросила:
— Ты следил за нами?
— Нет, за Муравьедом. Я ж местный, вокруг этого особняка все закоулки знаю. Когда твой полугоблин перевел гольдены на счет Мордагу, мы с парнем пошли по лавкам, надо было ему хоть какую-то приличную одежду завести. Потом комнату на чердаке сняли. Так Мордаг на прощание говорит, мол, кажется ему, что Муравьеду не деньги от тебя нужны, и он-де не уверен, что ты не сунешься в пекло. Я решил, что негоже бросать дело на полдороге. Еще со старейшинами поговорил…
— Со старейшинами? Ты им сказал?
— Про тебя нет. Только что есть некие существа, которые пытаются пошатнуть Меркатов, и просят их пока воздержаться от действий. Те сказали, что у меня задание от клана: существам помочь. Так что, считай, я приказ выполняю. Но из порученцев мне так и так уходить придется.
— Неужели клан не найдет тебе занятия?
Берданд пожал плечами.
Он посадил меня в кэбрио, и я сказала ехать вдоль по улице. Не стоит все-таки Бернарду знать, где меня можно найти. Чего не знаешь — не выдашь даже случайно. А от случайностей никто уберечься не может.
Через три квартала я назвала вознице гостиницу и откинулась на сиденье. Волнение за девушек перекрыло боль в теле. Утреннее солнце ощупывало улицу первыми лучами, и я очень, очень надеялась, что и Хитра, и Секирд его тоже видят.
 Глава 42 
Я выпила болеутоляющую настойку, которая чуть приглушила боль, и спустя полчаса Лавронсо и Бейлир застали меня в состоянии лучшем, чем могло быть. Я всего-лишь ходила кругами по номеру, впиваясь ногтями в ладони, и кусала губы, а не рвала волосы. Впрочем, для последнего руки у меня все равно слушались плохо.
Влив в меня бутылек из своих запасов, Лавронсо занялся плечом и рукой, пока я, подвывая из-за непролитых слез, рассказывала им про Секирд и Хитру. Сами они наши маневры пропустили, поскольку именно в тот момент их нашли три бандита из компании Муравьеда. Неудачливые головорезы даже не успели понять, что связались с эльфом, но момент был упущен, улица пуста, куда мы делись, друзья не знали. Если бы не Бернард, меня бы нашли слишком поздно.