Стрекоза (СИ)
В первый же день, перекинувшись в лисицу, Хитра покрутила носом и вывела меня к маленькому ручейку. Натаскать воды для готовки и для какого-никакого мытья взялся Секирд. Парню нужно было дело, и носить ведра было вполне по нему. Порой он уходил побродить по лесу, и дварфо попросило меня не трогать юношу в эти часы.
Иногда мы с Хитрой гуляли вместе. В любой ипостаси она безошибочно находила пахучие травы для приправ, а обернувшись, гонялась за зайцами. Ужины мы готовили разнообразные: заячье жаркое, похлебку из зайчатины, запеченного на костре зайца или зайца тушеного с подливой. Картофель закончился, но я накопала достаточно съедобных корней, нашла заросли зелени для салата, а коробы с рисом, бобами и ячменем обеспечивали бы нас гарниром еще не один день.
Эльфы и дварфы не были дружными расами, мягко говоря, и всю обозримую историю спорили за звание самой мудрой и древней народности. Четвертушка эльфийской крови у дварфо и привычка уживаться с разными существами, которая появилась у Бейлира в Вавлионде, несколько сглаживали их противоречия. Но все же время от времени то один, и то другой задирал “соперника”. Шутки у них не отличались оригинальностью. Раз за разом дварфо намекало на эльфийские уши, а Бейлир проходился по пушку, который дварфо считало бородой.
— Эй, остроухий!
Я вздохнула и отложила книжку, которую взяла почитать за чашечкой ромашки. Крик Лавронсо просто не мог остаться незамеченным Бейлиром. И точно:
— Многоуважаемое донно Лавронсо, позвольте осведомиться, каким именно образом вы желаете закончить свое в высшей степени ничтожное существование на этой благословенной земле?
Я едва не подавилась отваром. Кажется, Бейлир нашел способ примирить оба своих дара: взял от каждого по его худшей стороне.
— Бейлир, задиристость с пафосом в одном эльфе одновременно — это слишком. — Я с грохотом опустила кружку на стол. — Может, как и раньше, чередовать?
— Всякое разумное существо должно стремиться к совершенствованию! Низводя мой образ мысли до тривиальнейшей неле... Белены объелось, бородатое?!
Ловко брошенный Лавронсо орех Бейлир поймал прямо перед носом, и теперь ошарашенно взирал на довольное дварфо. Мы с Секирдом зааплодировали.
— Дорогие мои существа, вы хотели о чем-то поговорить?
— Ага, — кивнуло Лавронсо. — Эй, остроухий, ты за сколько локтей в монету попадешь?
— В такую? — Бейлир повертел в пальцах медяк.
— Примерно, — покладистость эльфа озадачила Лавронсо.
— Сейчас проверим, — мирно сообщил Бейлир, щелчком запуская монету в прическу дварфо.
Хитра покатилась со смеху, а я сочла нужным вмешаться. Мериться монетками — не к добру.
Глянув на хитрый блеск глаз Лавронсо и невинную улыбку Бейлира, я поняла, что эти двое решили включить меня в свои развлечения. Не противника доведет до ручки, так хоть госпожа Гарниетта смешно потрепыхается. Похоже, скука вкупе с опасениями за жизнь действует на команду разлагающе.
Я хлопнула в ладоши:
— Донно, дамы, раз у нас появилось свободное время, предлагаю поучить высокий эльфийский, благо, у нас есть эльф.
Со стороны Бейлира послышался звук протеста.
— Начнем с простых команд, — продолжала я, — которыми мы пользуемся в случае, если нужно срочно менять наши планы, поскольку никто вокруг высокого эльфийского не знает.
— Не думаешь же ты, что я всерьез стану болботание ушастых повторять, — разворчалось Лавронсо.
Я мило улыбнулась:
— Донно, пусть учит ваша эльфийская четверть. Договорились? Итак. “Ам кот” — команда к атаке для всех. “Наур” — сигнал Бейлиру стрелять. “Аварто” — отходим, отступаем, разбегаемся и прячемся. “Нур ом реддисс” — перед нами нехорошее существо. Бейлир, будь добр, проследи, чтобы все запомнили. Затем можно переходить к другим словам.
Невзирая на легкое сопротивление дварфо сигналы были усвоены. Дальше этого изучение эльфийского не пошло, но задираться мальчики и немальчики перестали. По крайней мере, при мне.
Через неделю Секирд вызвался сходить к селению. Про чужаков там наверняка уже забыли, летом в селении слишком много забот. Секирд снял жилет, подвернул штаны, выпустил рубаху (которую уже пора было стирать), и вполне стал похож за бродягу. Если никого подозрительного нет, он притворится путником и купит еду "в дорогу": сыра, ветчины, яиц.
— Секирд, какие яйца? Путники яйца не покупают, — рассмеялась я.
— Скажу, что люблю пить сырыми.
Я махнула рукой.
Перед уходом дварфо и Бейлир о чем-то с ним шептались.
Секирд вернулся под вечер, и я охнула. К груди мальчишка прижимал сверток с головкой сыра и ломтем ветчины, в руке он нес корзину с яйцами, а через грудь была перекинута веревка, на которой орчонок тащил два побитых колеса с продетой в них суковатой палкой вместо оси, с навьюченой на нее грудой мусора, крепко перехваченной несколькими рядами веревки: обломок плуга, прохудившаяся сковорода, дырявая кастрюля, связка шестерней, останки мебели и еще что-то неопознаваемое. Я слышала, что мускулы орков устроены иначе, и теперь в этом убедилась. Худосочный человеческий подросток все это не смог бы сдвинуть с места, а Секирд докатил, только очень устал.
Но главное, что меня интересовало — зачем? И как он объяснил селянам, для чего все это бродяге?
— А я будто бы на голову... — он выразительно постучал по виску. Сделав лицо глупо-дурашливым Секирд забормотал, хлопая глазами: — Дом буду строить, ага, дом построю, жить буду, у-у-у! Вот так. Они мне, конечно, весь хлам продали, деньги-то нелишние, а потом зазывали у них остановиться, кормить за работу будут, и угол дадут. Добрые, — улыбнулся парень.
Пока мы говорили, Лавронсо и Бейлир с восторгами разбирали хлам. Что они собираются с ним сделать?
Наутро я застала совершенно умилительную картину: эльф и дварфо работали вместе. Даже для Вавлионда это редкость. Умилялась я ровно до тех пор, пока не поняла, над чем, собственно, они работают.
Бейлир с Лавронсо прикручивали к бокам Стрекозы разнообразные и очень странные предметы. Эльф и дварфо неожиданно нашли друг в друге родственные души по созданию гармонии в безобразии. Они без конца бегали между мобилем, камнем-наковальней и собранным из бревен верстаком, что-то ровняли, чему-то придавали форму молотком, что-то допиливали, спорили, куда и как приладить очередную аляповатую часть, звали Секирда, чтоб он подержал ее там и сям, а сами стояли в чуть поодаль и кивали друг другу, мол, чуть-чуть вправо, и будет хорошо. В ход пошло всё, даже два колеса, на которых Секирд привез покупки, даже кастрюля. Утомившись, они рисовали какие-то схемы, вертели в руках то одну, то другую часть из оставшейся кучи, и назавтра снова приступали к работе.
Я в творческий процесс не вмешивалась, только попробовала запротестовать, когда они вытащили запасной комплект шестеренок, цепей, поршень и пару клапанов, но мне пообещали в ближайшем же городе купить новый. Не успела я оглянуться, как и запасы смазки для мобиля тоже попали в руки дварфо. Я смирилась.
Наконец, меня позвали оценить плоды совместного эльфо-дварфского труда.
Кажется, наши творцы перестарались. Стрекоза превратилась в угрожающего вида сооружение, не то гигантский артефакт на колесах, не то экскаватор, созданный сумрачным магтехническим гением. Смазку наши художники смешали с золой и замазали бока Стрекозы, а остатками выкрасили композицию, которую сложили из селянского мусора и запасных частей. И теперь передо мной стоял темный пятнистый агрегат с множеством приспособлений неизвестного назначения.
А ведь мне совершенно не хотелось привлекать внимание. Но с другой стороны, по дорогам королевства тарахтят мобили самых разных видов, и никто, никто не заподозрит в этом чудовище зеленую Стрекозу.
Но переименовывать мобиль я не стану. Теперь это боевая Стрекоза, заслуженная. То, что надо для нашей побитой жизнью компании.
* * *
В последний день, налюбовавшись делом рук своих, Лавронсо вызвалось сходить в селение, узнать новости и закупить припасы. На первом же столбе оно увидело напечатанный на сером листке рисунок брутального эльфа и мерзкой надменной дамы в кокетливой шляпке. Подпись гласила, что разыскивается госпожа Гарниетта Раэнальд со спутником-эльфом, ограбившие королевский обоз.