Константин Киба: Превосходство Вознесённого. Том 5 (СИ)

Пожимаю плечами:
— Насколько я понял, твоя сила зависит от оставшихся сил тех, кого ты копируешь. Это было видно по вашему поединку с Патриком. Ну, что будешь делать инквизитор? Не надейся на женщин. Акане еле держится на ногах. В особняке Мацуо она сражалась наравне со всеми. Элеонора валится с ног, я не просто так выдавливал из нее остатки суммы...
Возмущенный и задыхающийся голос Элеоноры за спиной. Защитный покров она сняла, не в силах больше его поддерживать.
— Константин! Какого черта?! В каком смысле?! У меня еще полно... ох...
Слышу, как она опускается на одно колено.
— Уж извини, но влиять на разум тяжелее, если об этом знают. Ты должна была опустошить свой сосуд суммы, а потом... забыть об этом, считая, что все еще на что-то способна. Если бы я этого не сделал, то наш Монтано не рискнул бы вылезти — он слишком труслив. А так он был уверен, что влезет вам в головы и разделается со мной. Каким-то образом он не просто копирует, но и усиливает заимствованные умения. Ненамного, но достаточно, чтобы расправиться с врагами. Особенно удобно против группы. Можно пользоваться их слабостями и преимуществами.
— Киба-кун... — голос Акане звучит неестественно.
— М?
— Ты... ты знал, что он придет сюда?
Монтано хмыкает, но получается бульканье кровью. Он достает из кармана какое-то зелье, откупоривает, выпивает. Судя по всему, третью ласточку. Что ж, я не всесилен — следовало ожидать, что он таскает с собой зелья на всякий случай. Кровь из его носа перестаёт литься, как из ведра. Он останавливается, опирается о трость обеими руками, смотрит на Акане:
— Несчастная и наивная девочка еще удивляется? Ты даже не представляешь, с каким чудовищем решила подружиться. Я и сам о многом не догадывался до недавнего времени. Хотите мое личное мнение? Эта тварь была настолько опасной, что ее даже убить не решались. Его специально вышвырнули в этот мир, заперев в теле слабака. За триста лет жизни он стал настолько могущественным, что даже старейшие из его первородной расы занервничали. Не удивлюсь, если бы еще через сотню лет он бы вознёсся.
Позволяю себе легкую улыбку:
— О, новые откровения перед смертью, — достаю из кармана особое зелье главы клана Исталов, выпиваю. — Похоже, я себя опять недооценивал. Что поделать. Учения Храма всегда учили скромности.
— Не сомневаюсь, — Монтано тоже достает еще один флакон неизвестного мне зелья, опустошает залпом. — Как еще сдержать такое чудовище. Знаете, что я думаю? Его недооценили. Думали, что избавятся от него в другом мире, лишив всех сил, но... Не учли одного. Его сила тут, — тычет окровавленным пальцем себе в висок. — Скажи мне, паук. Ты что, видишь будущее? Такая сила бывает?
Достаю еще два флакона, выпиваю. Теперь три особых зелья Исталов разливаются по организму раскаленной лавой, выжигая ВСЁ до предела. Искореженный сосуд суммы внутри меня стонет, страдает, предупреждает...
Заткнись, чертово мясо! Я несколько месяцев качал тебя, пользуясь техниками Альвов. Ты впитаешь в себя все! Ради этого дня я пережил столько тошнотворных позывов от первой ласточки!
Мотано не отступает от меня. Он заглатывает очередную зеленую бурду, трясет головой. Видимо, зелья у него тоже непростые. Осматривает меня с ног до головы, кривит губы:
— Разбавленные и протухшие зелья тебе ничем не помогут, паук. Тут ты просчитался.
Хмыкаю, молча выпиваю последний флакон. Мышцы начинают болезненно сокращаться, вены на руках проступают, темнеют. Сердце бьется с огромной скоростью. Монтано это, конечно же, замечает, улыбается шире. Переводит взгляд на Элеонору:
— Твой защитник уже не жилец, Элли. Посмотри на него — он понимает в каком положении и ставит на кон свою жизнь и сейчас гниет изнутри от передозировки. Он ни с чем и ни с кем не считается. Даже с собственной жизнью. Для него фанатичное служение своей ведьме — важнее всего. Важнее всех наших жизней. Что уж говорить про тебя. Сама подумай — нам нужно, чтобы пазлы никому не достались. Для этого тебя убивать не обязательно. Пауку же надо их соединить. Ты же не дура и понимаешь, что это значит? Последний пазл внутри тебя и извлечь его без последствий не получится. Последний шанс, Элли. Скажи, где пазлы и помоги мне избавиться от него. Трижды я не предлагаю. Ты меня знаешь.
 
Акане за спиной вздрагивает, когда звучит мой неестественно хриплый и болезненный голос:
— Хватит...
Говорить тяжело. Я подхожу к побледневшей и обессиленной Элеоноре, встаю на колено рядом с ней. Выдавливаю из себя искреннюю улыбку, достаю из-за пазухи три флакона, беру одну ее руку, вкладываю в нее пазлы. Беру вторую теплую ладошку, закрываю сверху. Смотрю ей в глаза, еле выговаривая слова:
— Береги... их... и себя... не вмешивайтесь... Бери... Акане... встретимся... позже...
Элеонора несколько раз быстро моргает, открывает рот, чтобы что-то сказать, но передумывает, закрывает обратно, отводит взгляд.
Монтано на этот раз делает шаг в нашу сторону:
— О, вы их не спрятали? Это упрощает дело. Элли, ну что ты решила? Поможешь мне? Мое предложение еще в силе. Паука нельзя недооценивать даже полумертвым.
Элеонора встает на ноги, пошатывается:
— А что она? — кивает на Акане. — Она тоже пазл.
Монтано пожимает плечами:
— Если она тебе так важна, мы защитим и ее. Мы не животные и не дикари — умеем ценить жизни. Что бы тебе ни говорило про нас это чудовище.
Голос Акане дрожит:
— Сенсей? Что вы?..
— Помолчи, моя дорогая, когда взрослые разговаривают, — переводит взгляд на Монтано. — Знаешь, это хорошее предложение...
Я тоже встаю. Усталость в моем организме борется с возрастающей с каждой секундой силой. Четыре выпитых особых зелья не останутся без последствия. На ближайшие пять минут крепость моего тела и физические способности увеличены. Сумма возвращается в сосуд, как от лучшей банки с маной. На такое способны только особые зелья главы Исталов. Каждая из них стоит как квартира, а побочка по силе не уступает преимуществам.
Разворачиваюсь спиной к женщинам, лицом к врагу. Монтано растягивает губы в мерзкой улыбке:
— Парочка протухших зелий из школьного автомата не помогут тебе, паук. Сдайся и я обещаю... хотя... ничего я тебе не обещаю.
Элеонора хмыкает:
— Константин, не страшно подставлять мне спину? Он предложил мне неплохую сделку.
— Мне... давно... не... страшно....
— Странный ты. Эй, говнюк белобрысый!
Монтано морщится. Элеонора шуршит одеждой:
— Вот мой ответ!
Черный смартфон, который мы нашли в крузаке, падает в кучу лошадиного навоза между мной и Монтано. Сначала мы с ним ничего не понимаем, а потом...
Из смартфона звучит до боли знакомая мелодия:
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Я ухмыляюсь, кидаю инквизитору в ноги пустой флакон из-под зелья. Он лениво опускает голову и... становится белее мела. Личная подпись главы Исталов на бирке тонко намекает насколько он недооценил... монстра.
— ТЫ!!! ТВАРЬ!!!
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Вот и всё. Уверенность в его голосе полностью исчезла. Уступая место настоящему первобытному страху.
Становлюсь в особую стойку «Разящий Тени». Короткий клинок в обе руки у лица, острие лезвие направлено на врага. Левая нога впереди, правая позади. Стойка создана Альвами и используется, когда приходится биться с врагами коротким клинком лицом к лицу.
Луну закрывают облака. Тусклые лучи, проникающие в амбар, исчезают. Тени сгущаются, надвигаются на нас.
Тени ничего не забывают.
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Лицо Монтано Эдвайса прекрасно. Он верит, что в тенях я не вижу эту гримасу отчаянья.
Right here! Right now!
Right here! Right now!
Right here! Right now!