Константин Киба: Превосходство Вознесённого. Том 5 (СИ)

— У меня к вам предложение, Мацуо-сама. Мы в этом мире теряем... связи с вашим обществом. И сейчас хотели бы восстановить дружественность между нашими... хм... далекими державами. Поэтому, как насчет того, чтобы поработать вместе? Для начала, я могу посодействовать вам в возвышении в клане Джунсиначи. К сожалению, там сейчас открылась очень важная вакансия. Я бы с радостью помог вам ее занять. А потом, кто-знает, как далеко вы пойдете и что сделаете ради своего клана.
Кэр растягивает довольную гримасу когда Хидан возвращает клинок в ножны. С этими двумя такое оружие не поможет:
— Ты, бесчестный мерзавец, считаешь, что сможешь договорить со мной после того, как убил главу клана Джунсиначи? Торговаться ее положением?
Кэр вздыхает:
— Жа-а-аль. Была надежда, что вы этого не заметили, — разводит руками. — Ну и что, Мацуо-сама? Это политика. Жизнь. Необходимые жертвы. Либо вы с этим справитесь и согласитесь на мои условия, тем самым доказав самому себе свою мудрость, либо... включите гордеца-идиота, который способен лишь умереть. Вот только умереть легко. Каждый дурак на это способен. А вот потратить свою жизнь на что-то полезное — совсем иной уровень.
Хидан позволяет себе легкую улыбку. Кэр же, наоборот, перестает ухмыляться.
— Таким как вы никогда не понять, что такое истинная честь. Именно поэтому клан Джунсиначи останется и будет величайшей силой. Этого не изменить ни мне, ни тебе. В этом наша сила.
Хидан не показывает свое удовлетворение. В любом другом случае, он не стал бы с ними даже разговаривать. Но сейчас... Говорите. Торгуйтесь. Не спешите...
Тишина. Кэр какое-то время молча просто смотрит. Качает головой:
— Как жаль... А ведь я разглядел в вас небольшой потенциал. Что ж, тогда не будем больше терять времени. В знак небольшого уважения, разрешаю вам вспороть себе живот. Ну... вы же так делаете, когда трусливо убегаете от тех, кто убивает ваших любимых глав кланов? Только поспешите, хорошо? У меня еще много дел.
Улыбается. Ему правда весело. Да-а, теперь-то Хидан понимает, что это за существо.
— Ты слишком самоуверен, гайдзин. Думаешь, что знаешь всё о нас. Веришь, что для такого, как я, на первом месте только честь, — Хидан еле сдерживается, чтобы не засмеяться. — Но как я и говорил, ты понятия не имеешь, что это такое.
На лице Кэра различается первая откровенная эмоция. И это... тревога.
Хидан Мацуо разворачивается, чтобы убежать, но...
...не успевает сделать и шага. Что-то тупое бьет его между лопатками с молниеносной силой и скоростью. Он опускает голову и видит, что из его груди торчит окровавленное навершие трости в виде птичьей головы.
Хидан падает на бок, выпуская из рук кейс. Перед глазами кровавая пелена, но он пока различает, что происходит. Слышит напряженный голос Кэра:
— Открывай! Убедись, что пазлы на месте!
Скрежет металла. Крышка кейса разваливается на части.
Какие же приятные выражения лиц у этих гайдзинов.
— Брат — ты бездарен, — тихо произносит Кэр, всматриваясь в пустое содержимое кейса, — тебя снова обвели вокруг пальца.
Константин Киба... ты... поклялся... честью...
«Акане... Дочь моя...»
***
Я тяжело дышу. Гниль подземная, давно я так не драпал. Из всех присутствующих я тут самый медлительных. Даже раненный директор быстрее, хотя он пользовался какой-то водяной хитростью. Больше скользил, как на коньках, а снег под ногами ожил, подчиняясь его воле.
Сейчас все, кроме Кибы Рио, валяются на земле, жадно заглатывая морозный воздух. В десятке метров от нас забор, окружающий территорию вокруг имения Хидана Мацуо. Точнее, то, что от него осталось.
Сую руку за пазуху. Три запломбированных колбы из бронированного стекла в вакууме. Все пазлы целы, но через пару часов начнется разложение биоматериала. Они должны находиться при температуре от одного до трех градусов Цельсия.
— Они... выследят нас... А, черт! — директор с хрустом вправляет себе сустав. Ого, он брутальней, чем я думал.
Киба Рио смотрит в сторону забора, который мы, не без труда, перелезли десяток секунд назад.
 
— Не выследят.
— Откуда ты...
— Я позаботился.
Все верно. Я чувствовал, как Киба Рио испускал эфир всё время, пока мы бежали. Следы за нами пропадали. Подломанные кустики срастались, а запах пота и слез Аканы Мацуо испарялся. Он даже накладывал легкие обманные иллюзии, чтобы сбить возможны преследователей. Теперь Кэру с Монтано останется только одно — разделиться и искать нас наугад.
Выдыхаю. Отлично. Вроде они купились...
Как я изначально и полагал, Кэр и Монтано ждали, когда мы пересрёмся с Джунами, чтобы потом разобраться с изнуренными боем выжившими.
Кэр мыслит рационально. Он понимал, что Джуны ценят честь и легко предсказал их реакцию на мое требование отдать пазлы. Еще он видел, что я договорился с Кибой Рио и понимал, что я не отступлю и, скорее всего, вступлю с ними в бой. Но слабость Кэра в том, что он слишком логичен и правилен. И меньше времени провел в этом мире. Я успел заготовить капканы для таких, как он. Один из таких капканов называется «любовь Хидана к своей дочери». Кэр никак не мог знать, что фанатик чести отдаст мне ВСЁ ради шанса спасти Акане. Свою жизнь, людей и пазлы...
Когда Монтано и Кэр увидели убегающего с «пазлами» Хидана, то могли предпринять только одно. Разделиться. Один ринулся за ним, а второй должен был убедиться в том, что мы (в особенности пазл Элеонора) и правда мертвы и все идёт согласно их плану. Как и ожидалось, Кэр взялся за более ответственное дело и бросился преследовать Хидана, добровольно ставшего нашей приманкой. А Монтано, не слишком внимательно проверив наши трупы, поторопился помогать своему раненому брату-инквизитору.
На самом деле нам пришлось сильно постараться, чтобы убедить Монтано в нашей смерти. Просто притвориться мертвыми было недостаточно. Но, наверное, первый раз в истории двух миров умения пауков, людей этого мира и инквизиторов переплелись воедино. Иглы, которые я постоянно таскаю с собой, замедлили ритм наших сердец. Иллюзии — одно из немногих плетений, которому обучили Кибу Рио инквизиторы. Предметная сумма жидкого директора и газообразного Элеоноры.
Все говорило о том, что мы мертвы. Отсутствие пульса. Индивидуальный запах очень реалистичной, но все же ненастоящей артериальной крови. Иллюзорные раны, на вид несовместимые с жизнью. Монтано не сомневался, что никто из нас не выжил. И скажу честно. Даже я бы поверил в такой убедительный обман. Благодаря Патрику я понял способности Монтано, поэтому знал, что он не воспользуется элементальными плетениями, чтобы сжечь все наши трупы на всякий случай.
Выдыхаю. Ух, обманывать инквизиторов такого уровня всегда было непросто. Но не зря же я лучший из лучших.
Киба Рио отрывает взгляд от высокого забора, переводит взгляд на плачущую Акане Мацуо:
— Перестань лить слезы, девочка. Этим ты выдаешь нас.
Элеонора недовольно хмыкает, приобнимет ее:
— Бесчувственный хрен. Она только что потеряла отца. И вообще, ты откуда такой взялся? Ты в курсе, что у тебя кишки просвечивают?
Киба Рио никак не реагирует. Но вот он морщится, опускается на одно колено, тяжело дышит. Я «подползаю» к нему, зачем-то тихо спрашиваю:
— Умираешь?
— Да...
— Есть время отдохнуть?
— Скоро... отдохну... нужно успеть сделать еще... что-нибудь...
— Верно, — киваю. — Твоя часть уговора еще не выполнена.
— Знаю. Я успею... сведу тебя с ней... отнеси меня... в безопасное... место... поторопись...
Сведу. Тебя. С ней. Разве можно выражаться так, когда речь идет о богах? Я до сих пор не верю в это. Невозможно общаться с богами. Они за гранью понимания. За гранью нашей реальности. Это то же самое, что муравей в лесу захочет поговорить с Вознесённым. Звучит так же глупо, как и предложение Киба Рио свести меня с Шиилой. Скорее всего он просто спятил и скоро умрет. А у меня не останется повода сдерживать свое слово и «возвращать» это тело его сыну.