Дом с привидениями (антология)
На мгновение у Сонда вспыхнула невозможная надежда: вдруг получится? Но тут же погасла, убитая трезвой мыслью: что пожелать? О чём он мечтал в своей жизни до самозабвения, истово и безнадёжно? Полететь к звёздам? Он этого добился безо всяких чудес. Первая любовь? Сонд представил, как на столе материализуется женская фигура, и, усмехнувшись, потряс головой. Нет, живой человек — это не чашка кофе. Так, наверное, нельзя, это из области зеркальной магии. Что ещё? Подлинная гравюра Дюрера? Но они все известны специалистам, а ещё один подлинник вряд ли сможет создать даже магия. Ладно, не надо подлинников! Копии гравюр, венское издание конца прошлого века! Это, конечно, тоже не чашка кофе, но объект для мечты подходящий.
Сонд изогнулся, распластал над столом руки и сосредоточился, он добросовестно, страница за страницей представлял себе венский альбом, воображал себя его владельцем. Мурлыкающий голос Яфмама доносился к нему словно сквозь вату:
— Огонь в мозгу сливается с огнем солнечного сплетения, жар в ладонях — готово!
Сонд открыл глаза. На столике стояла чашечка полная черного кофе.
— Вот видите! — шумно радовался Яфмам. — Сначала затраты кажутся неправдоподобно большими, но потом будет легче. Главное — не забывать о позе. Голова должна быть опущена всегда, энергия начнёт накапливаться, и материализации можно будет проводить безо всякой подготовки. Не распрямляйтесь!.. Ну зачем вы?.. У вас получилось с первого раза, хотя считается, что взрослого человека обучить невозможно….. Зря вы стерли позу…
Сонд помассировал затекшую шею, потом взял чашку, отхлебнул. Оказалось вкусно, но это был не кофе.
— Простите, Яфмам, — сказал Сонд. — Дело в том, что получилось у вас, а не у меня.
— Мне очень хотелось вам помочь, — признался Яфмам.
Они поднялись, вышли на улицу. Там уже почти никого не было, дело шло к вечеру. Совсем земное солнце клонилось к пологим верхушкам холмов, которые тоже казались совершенно земными, перистые облака над головой подсвечены розовым, предзакатное небо отливает зеленью.
“А ведь они этой красоты не видят, — вдруг подумал Сонд. — Сидят, уставившись на пуп. А что с того имеют кроме вкусностей? Даже искусство у них мелкое: тонкая резьба, орнаменты, безделушки да украшения”. Сонд искоса глянул на Яфмама. Тот шагал, сосредоточено глядя под ноги. “И люди красивые, — эта мысль легла ещё одним доводом в пользу созревающего недовольства, — жаль горбатыми кажутся, а всё из-за позы… — Но тут же Сонд устыдился собственного антропоцентризма. — А ты подумал, — одёрнул он себя, — что сам кажешься Сонду младенцем-переростком? А он возится с тобой, старается помочь, хотя наверняка боится, что ты все-таки заразный. Что же это за штука такая — зеркальная магия? Вдруг земляне на самом деле заразны, потому и не владеют колдовством?”
Громкий крик прервал его мысли. Сонд вскинул голову и увидел отпечатавшуюся на фоне неба черную человеческую фигуру. Широко раскинув руки, она парила в зените, и оттуда доносился вопль, полный торжества смешанного со страхом.
Яфмам, заслышав крик, согнулся, словно его ударили, спрятал лицо в ладонях, и два или три человека, бывшие на улице, повторили этот жест, стараясь укрыться от того, что происходило наверху. Один Сонд стоял, вскинув голову, и смотрел на парящую фигуру. В следующую секунду он понял, что человек не летит, а падает. Далее Сонд действовал автоматически, словно это кто-то другой мгновенно активизировал скрытые под одеждой антигравы и взмыл вверх, а сам Сонд лишь отмечает мелькнувшую землю, скорчившихся людей, фигуру, выпустившую блестящий круг, и тысячеосколочный звон, когда круг коснулся камней. Человек падал медленнее тяжёлого зеркала, и Сонд успел на последних метрах настичь его, вцепиться и затормозить, прежде чем они ударились о землю.
Потом Сонд взглянул на спасённого. Это был совсем молодой парнишка, один из тех, кто, несмотря на увещевания старших, постоянно вертелся вокруг землян. Теперь он растерянно смотрел на Сонда и, видимо, не вполне понимал, что с ним происходит. Сзади подошел Яфмам.
— Зачем ты это сделал, Ииас? — печально спросил он.
— Я хотел летать, как они, — сказал Ииас. — Но я не мог увидеть неба, не мог представить его: ведь я почти не помню, как был маленьким и смотрел на небо. Поэтому я сотворил зеркало. Я не колдовал с ним, я только хотел увидеть в зеркале небо. Я сам не знаю, как очутился наверху.
— Это и есть зеркальная магия, — Яфмам покачал опущенной головой. — Ты заболел небом, Ииас, это не вылечивается.
— Но вы говорили про инфекционную болезнь… — пробормотал Сонд.
— Я здоров! — воскликнул Ииас. — И я всё равно буду летать!
— Ты уже ничего не будешь делать, — возразил Яфмам. — Посмотри как ты стоишь! Энергия ушла из тебя, ты обессилел. Сотвори что-нибудь, попробуй. Сделай цветок!
Ииас согнулся, лицо его залила краска напряжения. Потом он со стоном распрямился.
— Идём, — сказал Яфмам. — Теперь тебе нельзя в посёлок, ты будешь жить с больными.
Он пошёл прочь от домов, Ииас покорно поплёлся за ним. Сонд быстро догнал уходящих. Яфмам, заметив его, негромко сказал:
— Это действительно заразная болезнь. Но заболевают только молодые. Болезнь неизлечима. Если даже заболевший останется жив, он теряет свои способности, становится беспомощным, как младенец. Мы заботимся о них, но просим никуда не уходить из карантина: люди, умеющие видеть небо, заразны, их примеру обязательно следуют другие. Рядом с посёлком живут четверо таких. Ииас будет пятым. И всё-таки источником инфекции были вы, земляне.
Они подошли к домику, стоявшему в стороне от посёлка. Зеленеющий холм закрывал его от остальных домов. Плотный забор в рост человека окружал дом. Яфмам отворил калитку и отступил, пропуская юношу.
— Ты будешь жить здесь, — сказал он. — У тебя будет всё, что нужно для жизни, на я прошу тебя никогда не выходить в поселок. Да ты и сам этого не захочешь.
— Я хочу летать, — прошептал Ииас.
— Там есть зеркала, — сказал Яфмам, — там много хороших зеркал, но они тебе не помогут, небо ты теперь видишь и без зеркала, а вот магические способности к тебе не вернутся.
— Не отчаивайся, Ииас! — сказал Сонд. — Завтра я приду к тебе. Ты еще будешь летать. Для нас ты не больной, ты просто человек.
Юноша ушел к дому не оглянувшись, но Сонд видел, как его голова, которую он старательно опускал, поднялась выше.
Яфмам проводил Сонда к станции. Станция и посадочная площадка космошлюпок располагались по другую сторону посёлка. Их тоже окружал глухой забор с незапирающейся калиткой. Теперь Сонд понимал, зачем нужна эта ограда. Она должна уберечь молодых от опасных соблазнов землян. Около калитки Сонд и Яфмам раскланялись.
— Люди больше не будут летать над посёлками, — сказал Сонд, — и вообще не будут летать без крайней нужды.
Яфмам поклонился.
— Еще я хотел спросить, — продолжал Сонд, — можно ли нам забрать ваших больных к себе?
— Разумеется, если они согласятся на это. Некоторые раскаялись в своей глупости и хотели бы вновь стать магами. К сожалению, это невозможно. Вам, Сонд, тоже придётся смириться с неизбежным. Когда вы пытались овладеть искусством, я не заметил никакой концентрации энергии. А ведь когда-то у вас были великолепные задатки, это видно даже сейчас. Ваши дети могут стать настоящими магами. Присылайте их к нам, я сам буду с ними заниматься.
— Спасибо, — сказал Сонд, — но у меня пока нет детей.
“А когда они появятся, — добавил он про себя, — то я не пущу их сюда, пока они неизлечимо не заболеют небом”.
Игорь Смирнов
Повесть о белом скитальце
Мой жребий все остался тот же, страшный,
Каким он в первое мгновенье пал
На голову преступную мою.
Я людям брат; моя судьба забыта;
Ни прошлого, ни будущего нет;
Все предо мной земное исчезает…
