И солнце взойдет (СИ)

Однако долго предаваться радости и умиротворению, конечно же, не дали. Получив заслуженный тычок в плечо от спешащего по своим делам мужчины в костюме, Рене наконец-то пришла в себя, потерла надоедливо зудящий шрам и отступила к краю дороги. Найти телефон в кармане плаща отчего-то оказалось невероятно трудно. В какой-то момент даже показалось, что тот остался на столике поезда и придется продираться сквозь встречный поток на подземную станцию, но скользкий проказник все же нырнул во взмокшую от волнения ладонь. Сверившись с картой, Рене тяжело вздохнула и поудобнее перехватила увесистый цветок. Если верить проложенным старательным Гуглом дорогам, то где-то совсем недалеко находилась ее новая больница, а вот дом… Она еще раз уменьшила масштаб на экране телефона и поджала губы. Три пересадки и полтора часа в душных автобусах по незнакомым пробкам, а еще… А еще так будет каждый день. Прикрыв глаза, Рене попыталась даже в этом найти хоть что-то хорошее: например, у неё будет восхитительная возможность рассмотреть город. К тому же, потерпеть надо всего лишь год — до весны, когда она сдаст все экзамены и получит лицензию. А уж если совсем повезет, то жилье получше найдется гораздо раньше.
Приободренная натянуто-радостными мыслями, Рене снова огляделась и уже шагнула было в сторону запримеченной автобусной остановки, как в следующий момент что-то больно садануло ее в бок, ударило под локоть и выбило злополучную герберу из рук. Горшок с хрустом рухнул на асфальт мостовой, а уши заложило от рокота мотора. В последний момент, прежде чем пошатнуться, Рене успела увидеть мелькнувшую впереди черную молнию мотоцикла, затем раздался визг тормозов, ну а она едва успела схватиться за фонарный столб.
— Вот же… — Сиплое ругательство лишь чудом не вырвалось изо рта, пока ладони сами ощупывали пострадавшие ребра. Судя по всему, синяк обещал выйти ошеломительным. Тем временем взгляд упал на рассыпавшуюся землю да поломанные листья, и Рене тяжело простонала. — Вот же… И что мне теперь с тобой делать?
Цветок, естественно, не ответил, да и с чего бы вдруг. Все еще держась за пострадавший бок, она осторожно присела перед устроенным локальным хаосом и вздрогнула от неожиданности, когда заметила внезапно склонившуюся рядом черную фигуру. От неловкого движения Рене пошатнулась и непременно упала бы прямо в рассыпанную землю, но чья-то рука в перчатке оказалась быстрее, рывком схватив за плечо. Ох, господи… Похоже, к вечеру она вся покроется синяками. И все же Рене промолчала. Растерянно моргнув, она уставилась сначала на возникшие прямо перед ней ботинки со странной подошвой, потом на обтянутые кожей мотоэкипировки колени и немного пугающие жесткие ребра доспеха. А затем взгляд упал на затемненное стекло такого же черного шлема, стоило мужчине — что было очевидно хотя бы из роста, не говоря уже о впившихся в несчастную руку пальцах — опуститься рядом на корточки. Раздался щелчок поднятого визора, и Рене совершенно неприлично, невоспитанно откровенно уставилась в темные глаза, что внимательно рассматривали ее с головы до испачканного черной землей подола белого платья в цветочек. А то вполне успешно подметало собой пыль мостовой.
На какое-то мгновение ей подумалось, что у парня запущенная анемия, настолько бледным и восковидным показался открытый участок кожи. Словно он был одним из вампиров Джармуша. Но потом первый за это хмурое утро солнечный луч скользнул по улице и перебрался на лицо незнакомца, вспыхнув янтарным цветом радужки и темным лимбом, ну а Рене поняла, что ошиблась. Видимо, прошедшим летом этот гонщик просто ни разу не выходил в мир людей без своего защитного обмундирования. От этой мысли она улыбнулась, а незнакомец нахмурился, отчего заметные надбровные дуги нависли еще сильнее над враз потемневшими глазами, откуда исчезло все золото.
— Мисс, с вами все в порядке? — вопрос прозвучал по-английски. И, похоже, ее странная радость вызвала искреннее недоумение, потому что даже в приглушенном шлемом голосе слышалась обеспокоенность. — Дышать больно? Попробуйте покашлять. Мне нужно убедиться, что у вас…
 
— Все хорошо, — перебила Рене, убрала бесконечно лезшие в глаза светлые пряди и улыбнулась еще шире. — Ребра целы.
Незнакомец внимательно, даже чуть настороженно посмотрел ей в глаза, затем перевел взгляд на руку, которой она по-прежнему держалась за пострадавший бок, и вздохнул.
— Позвольте мне все же лично убедиться. Переломы одного или пары ребер не критичны и вполне срастаются сами, но хотелось бы исключить осложнения.
Его акцент был забавным. Непохожим ни на один из слышанных Рене ранее. Американский? Да, наверно. Что-то ближе к Калифорнии, отчего из каждой гласной веяло солеными брызгами гигантских волн с побережья серфингистов Халф Мун Бэй. Любитель скорости и экстрима? Пожалуй. И тогда вовсе не удивительно, что вдали от родной стихии он выбрал самое близкое по выбросу адреналина — мотоцикл.
— А вы, похоже, знаете об этих травмах немало, — хмыкнула Рене и осторожно поднялась. Мужчина же немедленно протянул руку, на которую она с благодарностью оперлась. Нет, перелома не было точно, а вот ушиба избежать не удалось.
— Можно сказать и так, — пробормотал тем временем мотоциклист, пока Рене расстегивала плащ.
Откинув одну полу, она повернулась ушибленным боком и скосила глаза на стоявшую рядом с ней неожиданно высоченную фигуру. Ух ты! Да это целый небоскреб в отдельно взятой человеческой единице. Интересно, как же он с таким ростом помещается на своем байке? Рене хотела было оглянуться в поисках источника сегодняшних проблем, но тут послышался характерный звук расцепляемой манжетной липучки. Одна из перчаток отправилась прочь, и на вялом осеннем солнце предстала широкая ладонь с длинными пальцами. Та оказалось столь же бледной, как и лицо, отчего едва удалось сдержать идиотский смешок — ну, точно нежить в городе! — однако оторвать взгляд все же не вышло. Не получилось даже зажмуриться! А потому, как бы Рене ни пыталась, она не могла перестать пялиться на легкие, скользящие движения, которыми незнакомец начал пальпацию. Довольно профессиональную, следовало заметить.
— Часто падаете? — спросила она, чтобы хоть как-то абстрагироваться от совершенно неуместных ассоциаций. Вампиры… Пф-ф. Господи, ну что за дура?
— Нет, — все так же сосредоточенно ответил мужчина, а потом неожиданно хмыкнул. — Но другие явно не столь удачливы.
Рене не была уверена, что верно истолковала странную фразу. С одной стороны, конечно, в среде любителей погонять на двухколёсных машинах для суицидников травмы считались обычным делом, как и помощь друг другу. Но с другой, было что-то в его интонации. Некая мелочь или полутон превосходства. Но значило ли это, что парень считал себя более удачливым в плане травм? Очевидно, нет. Сегодняшний случай тому подтверждение. Скорее, его вообще не беспокоила возможность самоубиться. Он воспринимал данную вероятность… как должное? Выходило, что так. От этой мысли Рене напряглась, и это не скрылось от пальцев, которые как раз аккуратно надавливали на место ушиба
— Больно?
Только сейчас она заметила, что незнакомец так и не снял своего шлема. Кажется, ему вообще не требовались глаза, и он улавливал все нюансы по одному лишь едва ощутимому отклику. Любопытно.
— Вам не мешает? — спросила Рене вместо ответа и махнула рукой в сторону головы.
— Ощутить крепитацию [14] может даже слепой, — ровно проговорил безусловно странный малый, а затем с нажимом повторил вопрос: — Больно?
 
— Немного. И часто вы так наезжаете на людей или только по вторникам? — Рене хотела сказать это легким, веселым тоном. Хоть немного разрядить слишком уж серьезную обстановку, но вышло почему-то наоборот. Взгляд карих глаз на секунду словно прошил до мозга, отчего улыбка сама сползла с ее лица, а затем вернулся к многострадальным ребрам.
— Нет, — последовал сухой ответ, и длинная, точно река Святого Лаврентия, пауза. Наконец, мужчина снизошел до злого продолжения. — Это вышло случайно. Объезжал бесконечный в этом проклятом городе ямочный ремонт и не рассчитал маневр.