Супергерои: Нола (СИ)
— Ничего себе! — беззвучно прошептал Клим.
— Идеальным мой мир, конечно, не был, но наши стремления делали его лучше, чем он мог бы быть. Мы хорошо находили общий язык друг с другом и ещё лучше понимали себя. Осознанность лежала в основе личности. Субъективизм ценностей и понятий заменяла чистота понимания. Непоколебимая убежденность. Там никто не задавался вопросом о смысле жизни. Он был ясен. Каждый понимал: «Я творю этот мир, моя жизнь это вклад в нескончаемый поток вечности. Я важен. Мой собрат важен. Мы можем сотворить великие дела. Вместе и по отдельности. А если я этого не чувствую, то я должен найти в себе ответ, в чем моя важность, она уже есть или мне предстоит ее создать». Вот как мы мыслили. — Нола устремила умный мечтательный взор в пространство. — Только представь, если бы люди на Земле жили бы так же? Наверное, благодаря такому мировоззрению мы смогли пережить катастрофу своей вселенной... Мы осознавали, что такой образ жизни и образ мысли ценен и полезен. Его носителей во что бы то ни стало нужно спасти. И у нас получилось.
Клим выслушал очень внимательно, с любопытством и размышлением над каждой фразой. Информация о ее мире многому может научить нас, обитателей не самой совершенной Земли, Клим в этом убежден. Ведь он всегда считал Нолу носителем старшего разума, так он это называл. И все же, он заметил, что ожидал другой ответ. Рассказ о родителях, о доме, о друзьях, о простых вещах из жизни самой Нолы.
И он сказал об этом вслух, обращая внимание Нолы на нехватку личных красок в этой картине воспоминаний. Чем ещё больше вогнал космическую сверхженщину в смятение.
— Ни имен, ни описаний, ни эпизодов из твоей жизни… прости, я не критикую, просто это немного странный рассказ, — осторожно сказал Клим.
— Я... не знаю, Клим, всё так размыто, вроде вертится на уме, как сон, который ты пытаешься запомнить, а он тает прямо на твоих глазах! Эта вселенная словно вытесняет информацию о другом мире. Может, это один из неоткрытых законов физики. Может, мембраны субатомного мира, из которых состоит подпространство, просто разворачиваются другим измерением, скрывая ту часть воспоминаний, что относится к иной реальности.
Клим с надеждой взмолился:
— Ну хоть что-нибудь?
— Мои родители, мой дом... Ах, Клим! Детали теряют объем, конкретику, остаётся только теплое чувство, что это была хорошая пора, хорошие люди, которые дали мне многое несмотря ни на что. Забота и чувство защищённости стали мне опорой на всех этапах взросления. И ещё знаю, что я с детства хотела поделиться тем добром, что дали мне родители с кем-то ещё. Может со всеми. Но скорее, с кем-то дорогим мне. С кем-то вроде тебя.
— А ты скучаешь по кому-нибудь из родных?
— Ты должен понять, место, в которое мы попали после перемещения, оно совсем иное. Там нет времени. Я провела вечность с теми, кто был мне дорог там. И все же ничего не менялось. День в который я покинула своих родных и отправилась сюда, был днём, когда мы переместились туда. Бесконечный но навсегда единый. Это парадоксально, такое сложно объяснить. Вне вселенных иначе всё. Абсолютная завершенность, отсутствие энтропии, упорядоченность и несменяемость. Через вечность от этого можно устать. И я захотела более привычной формы существования. Меня поняли, поддержали и отпустили сюда.
— Когда пытаюсь это представить, мозг делает «бум», — выкатил глаза он.
— Тогда не представляй.
— Всё хотел спросить, а вот это что? — спросил Клим, показывая на мягкую игрушку синего единорога на комоде. — Единственная игрушка в твоем доме. Я заинтригован!
Нола просияла:
— О, как же я забыла про них рассказать! Вот тебе краски: только представь, в моей вселенной существовали такие животные. Синие единороги! Размером чуть больше ваших лошадей. Красивые и спокойные создания. Дикие, их не разводили и не одомашнивали.
— Прям с синей шерстью?
— Ага.
— В лошадь с рогом я еще могу поверить, но чтобы синие…
Нола с грустной улыбкой посмотрела в сторону маленького синего единорога на комоде и негромко проговорила:
— Я случайно наткнулась на эту игрушку в одном магазинчике в Китае, когда помогала во время наводнения в провинции Шаньси и поняла, что она мне очень важна. Глупо, конечно, но для меня чрезвычайно важно. Она напоминает о том, что я стремительно забываю. Это единственное, что связывает меня с миром, в котором я выросла. Глядя на этого милого синего единорожика, я всегда буду помнить, откуда я.
Нола чмокнула Клима, вылезла из-под простыни и нагишом пошла заварить кофе, попутно дразня Клима и покачивая четко очерченными женственными бедрами. Теперь уже Клим не включал воспитанного джентльмена и по праву наслаждался видом её фигуры, следя за ней взглядом.
Пока кипяток остывал в чашках, Клим и Нола приняли душ. Вместе. А выйдя, завернутые в полотенца выпили кофе, вместе приготовили завтрак и перекусили, болтая о простых вещах. Нола рассказала, что Клим своим блогерством подал ей пример.
— Я же завела соцсети в прошлом году! — похвалилась она.
— Не знал. И как продвигается?
— Когда выяснилось, что мои аккаунты ведет настоящая Нола, а не фейк, подписчиков стало прибавляться тысячами за день. До монетизации я дошла за пару месяцев. Мне капают процентики с рекламы, которую соцсети показывают пользователям. Я живу довольно скромно, мне этого хватает.
— Только нужно фильтровать то, что ты выкладываешь, чтобы плохие люди…
— Не волнуйся, я соблюдаю меры предосторожности при публикации контента. Никогда не делаю стримов в реальном времени и не засвечиваю места, в которых часто бываю.
Он кивнул:
— Хорошо, это то, что я хотел услышать.
Днём Клим уехал, а Нола осталась, как она выразилась, чтобы предпринять попытки пробудить свою силу.
Климу, во-первых, надо было подать заявление в прокуратуру, чтобы получить от правоохранительных органов какой-либо ответ, подтверждающий причину взрыва в его квартире. Это необходимо прежде всего для получения страховых выплат от страховой компании. Во-вторых, скопились десятки СМС и электронных писем от его редактора из новостного портала «Moscow 24/7». Рабочие вопросы тоже требовалось решить.
Клим пригласил редактора к себе в квартиру, чтобы наглядно показать, что случилось и почему он пропал.
— Это ужасно, Клим! — хватаясь за лицо, сорокалетний мужчина с толстыми очками ходил по черным развалинам от пожарища. — Сочувствую тебе.
— Спасибо.
Двое коллег медленно шагали по хрустящему полу, заваленному дроблеными осколками. Квартира походила теперь на пещеру или на локацию из постапокалипсиса. Все окна вынесены, сквозняки трепали волосы и одежу, терраса обвалилась. Техника оплавилась, мебель сгорела. Ничего не осталось. Вблизи зрелище оказалось удручающее.
Редактор достал свой смартфон и по привычке сделал несколько фоток, словно для репортажа. Вскоре выяснилось, что так и есть.
— Слышал, в интернете поднимается кое-какой хайп вокруг некой Ани Спэшл и этого происшествия с налетом террористов на твой квартал, — издали подвел к теме редактор. — Не люблю, когда плодится дезинформация. В городе пострадали два района от этого террористического налета. Ты не против, если мы опубликуем материал и покажем ситуацию в правильном свете.
— Вы хотите очистить мое доброе имя?
— Нет, это немного другое! Ты не инфоповод. Инфоповод это внезапный налет боевиков на Москву. Эта тема сейчас в СМИ очень актуальна. Расследование еще ведется, блогеры пострадали, москвичи пострадали, кто-то хайпует, а у кого-то разрушена жизнь. Материал шикарный. Людям нужны ответы. Мне нужно знать, кто были эти наемники, устроившие тут перестрелки и взрывы. Собери материал, а опубликуем мы его от имени редакции. Что скажешь?
Клим принял предложение с ликованием.
— Вообще-то я даже знаю, кто за этим стоит. Слушайте, это огромная история, я много чего раскопал, но боюсь, вы не захотите такое публиковать.
— А расскажи для начала! — предложил редактор и зашагал по хрустким осколкам на выход.