Магический кристалл. Серебряные стрелы. Проклятие рубина

Поэтому Реджису оставалось лишь согласиться. Обычно хафлинга было непросто уговорить, но если уж он решал действовать, то делал все на совесть.
– Прежде всего, – начал он, – хочу сказать тебе по секрету, что я действительно обладаю даром убеждения.
Глаза Кассиуса вновь загорелись надеждой, и он подался вперед, чтобы не пропустить ни слова из того, что скажет Реджис, но хафлинг, вытянув руки перед собой, остановил его.
– Однако, – продолжал Реджис, – в отличие от того, что гласят сплетни, я не способен повлиять на то, что находится в душе у человека. Убедить Кесселла отказаться от его злобных замыслов мне так же не по силам, как и уговорить Кемпа заключить мир с Термалэйном…
Встав с кресла, Реджис заложил руки за спину и прошелся вдоль стола. Кассиус молча наблюдал за ним, тщетно пытаясь сообразить, к чему клонит Реджис, признавая свои способности лишь для того, чтобы тут же развенчать их.
– Впрочем, иногда мне удается заставить собеседника изменить его точку зрения, – прорычал Реджис. – В тот раз, пять лет назад, я убедил Кемпа, что стоит ему поддержать наш план действий, и он достигнет своей цели. Поэтому, Кассиус, ты должен подробно рассказать мне все, что ты знаешь о городе и его армии. Возможно, нам и удастся найти способ заставить Кесселла усомниться в том, на что он рассчитывает…
Красноречие хафлинга поразило Кассиуса. Сейчас, хотя он и старался не смотреть Реджису в глаза, он поймал себя на мысли, что в сплетнях об удивительных способностях хафлинга есть большая доля истины.
Тут в комнату ворвался Гленсатер.
– Чародей снова вышел к подножию холма! – закричал он. – Кесселл требует нашего посланца… И на башне вновь замерцали огни!
Все трое выскочили на улицу и бросились бежать к воротам. Кассиус на ходу пытался рассказать Реджису как можно больше полезного.
Но Реджис остановил его.
– Я готов, – заверил он Кассиуса. – Не знаю, сработает ли твой план, но я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы выполнить свою задачу.
Они подбежали к воротам.
– Все должно получиться, – сказал Кассиус, хлопнув Реджиса по плечу. – Это наша единственная надежда, – сказал он и хотел было вернуться в город, но Реджис схватил его за руку и задал последний, самый главный вопрос.
– А что делать, если мне окажется не по силам справиться с Кесселлом? – угрюмо спросил хафлинг. – Что делать, если мне не удастся его перехитрить?
Кассиус обернулся и взглянул на заполненные женщинами и детьми улицы города.
– Если у тебя ничего не выйдет, – медленно проговорил он, – если ты не сумеешь убедить Кесселла не использовать разрушительную силу башни против Брин Шандера… я приказываю тебе немедленно сдать город.
Они расстались. Кассиус направился прямиком на крепостную стену – наблюдать, как пойдут переговоры, а Реджис пошел навстречу чародею. Хафлинг прекрасно понимал, что стоит ему чуть помедлить, и он вполне может струсить настолько, чтобы сломя голову помчаться искать какое-нибудь укромное местечко. Поэтому, не давая себе возможности передумать, он вышел из ворот и твердым шагом двинулся к стоявшему у подножия своей башни Кесселлу.
Чародей опять возник из лучей, отразившихся от зеркал, которые держали тролли, и сейчас стоял, скрестив руки на груди и нетерпеливо притопывая ногой. Его лицо излучало ярость, и, подходя к нему, Реджис забеспокоился, как бы Кесселл не вздумал просто так, забавы ради, уничтожить его. И все-таки надо было идти, не спуская глаз с чародея и не обращая внимания на поганых троллей, чье зловонное дыхание он почувствовал еще у самых ворот крепости.
Наконец он добрался до зеркал и встал напротив злобного чародея.
Кесселл долго изучал посланника Брин Шандера. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не хафлинга и никак не мог взять в толк, почему на столь важную встречу не явился сам Кассиус.
– Ты пришел сюда как законный представитель Брин Шандера и тех, кто сейчас скрывается за крепостными стенами?
Реджис кивнул.
– Я Реджис из Одинокого Леса, – ответил он. – Я друг Кассиуса и бывший член Совета Десяти Городов. Я уполномочен говорить от имени людей, укрывшихся в городе.
 
Глаза Кесселла сузились в предвкушении победы.
– И ты принес мне весть о безусловной сдаче города?
Реджис смущенно поежился, постаравшись при этом раскачать висевший на шее рубин.
– Я пришел, чтобы в личной беседе обсудить с тобой кое-какие вопросы.
У Кесселла глаза полезли на лоб. Повернувшись в сторону стоящего на стене Кассиуса, он закричал:
– Я же сказал – безусловная сдача города!
Кришал-Тири у него за спиной мгновенно окуталась ярким сиянием.
– Сейчас вы горько пожалеете о своей дерзости!
– Постой! – завопил Реджис и запрыгал вокруг чародея, чтобы привлечь его внимание. – Есть кое-что, о чем тебе необходимо знать до того, как все будет решено!
Кесселл, казалось, напрочь забыл о хафлинге. Его взгляд словно прилип к волшебному рубину.
Увидев, что камень все-таки завладел вниманием чародея, Реджис едва заметно улыбнулся.
– У меня есть что сказать тебе, и я убежден, что ты сочтешь эти сведения весьма полезными, о могущественный чародей, – вкрадчиво сказал хафлинг.
Кесселл взмахом руки дал ему знак продолжать.
– Не здесь, – прошептал Реджис. – Вокруг нас слишком много лишних ушей. Далеко не всем из толпящихся здесь гоблинов понравится то, что я собираюсь сказать!
Кесселл задумался над словами Реджиса и почувствовал нечто вроде любопытства.
– Хорошо, хафлинг, – согласился он наконец. – Я выслушаю тебя. – Сказав так, он окутался облаком едкого дыма и исчез в ослепительной вспышке отразившихся от зеркал лучей Кришал-Тири.
Обернувшись в сторону Брин Шандера, Реджис неуверенно качнул головой.
Повинуясь мысленному приказу из башни, тролли, чуть повернув зеркала, поймали отражение Реджиса. Последовала еще одна вспышка, и хафлинг исчез.
Кассиус кивнул ему в ответ, но Реджис уже растаял в облаке дыма. Член Совета, несколько успокоенный тем взглядом, что бросил через плечо хафлинг, облегченно вздохнул. Солнце уже начало садиться, а Брин Шандер все еще не сдался врагу. Если его догадка о распорядке дня чародея верна, Кришал-Тири действительно черпает свою силу из солнечных лучей.
И это позволит им продержаться еще одну ночь.
* * *
Глаза слезились, но Дзирт сразу узнал склонившуюся над ним черную тень. Выпустив рукоять волшебной сабли, он неудачно упал, сильно ударился головой и лишился чувств, а Гвенвивар, хотя и была изрядно помята в схватке с демоном, все это время была рядом с ним.
Дзирт сел и попытался оценить обстановку. Поначалу он решил, что наступает утро, но потом увидел солнечные лучи, падающие с запада, и понял, что пролежал без памяти почти весь день – настолько опустошила его волшебная сабля в ходе поединка с демоном.
Гвенвивар выглядела даже более плачевно, чем он. От удара о стену у нее сильно распух бок, и Эррту все-таки сумел глубоко разодрать ей одну из передних лап.
Пантера шаталась от усталости, а это было для нее страшнее любых ран. Она уже на много часов превысила время пребывания на Материальном уровне.
Дзирт нежно потрепал пантеру по могучей шее. Эльф прекрасно понимал, чем жертвует ради него Гвенвивар, и искренне желал поскорее отправить ее обратно, на Астральный уровень.
Но сейчас он не мог этого сделать. Стоит ей вернуться на родной уровень бытия, и пройдет много часов, прежде чем она накопит силы, необходимые для того, чтобы вновь прийти к эльфу. А пантера была нужна ему именно сейчас.
– Ну еще немного, – попросил эльф, и верная кошка без возражений легла рядом с ним. Дзирт с жалостью осмотрел ее раны и вновь погладил пантеру. Ему ужасно хотелось отпустить ее. Но он не мог.
Ведь судя по тому, что поведал ему Эррту, дверь в Кришал-Тири была невидима лишь для жителей Материального уровня.
Ему нужны были глаза Гвенвивар.
  
Глава 28
 
ЛОЖЬ ПОД МАСКОЙ ЛЖИ
 
Реджис потер глаза, пытаясь отделаться от все еще маячившей перед его мысленным взором ослепительной вспышки, и увидел, что стоит прямо перед чародеем. Кесселл развалился на хрустальном троне, опираясь спиной на один из подлокотников и забросив ноги на другой. Они находились в большом квадратном зале. Стены, казалось, были сделаны из хрусталя, и Реджис сразу понял, что попал внутрь башни. Помещение было заставлено множеством богато украшенных зеркал самой разнообразной формы. Хафлинг уставился на самое большое из них и увидел, что в нем полыхает пламя. Он испуганно оглянулся, рассчитывая увидеть источник изображения, но тут же понял, что огонь горит где-то внутри самого зеркала.