В тени Алтополиса (СИ)
- Кто?
- Хозяйка ваша.
- Мадам Камилла? С чего бы это? – удивился Гриша.
- В наказание.
- Ты чего такое городишь? Ты в своем уме? Чай на дворе не девятнадцатый век царит. Рублем наказать – пожалуйста, с работы выгнать – в два щелчка, а личные документы изымать имеют право только жандармские. Ты же хозяйку нашу знаешь, она на подсудное дело никогда не согласится.
- Это если не конфликтовать, - возразил я, – меня вон в зашей выгнала.
- Так выгнала, не убила же, - резонно заметил охранник. - Да и какой смысл им враждовать. Всех все устраивало: хозяйку - доходы, Мари - статус первой звезды. Она тут как сыр в масле каталась: клиентами перебирала, что модница в магазине платьев. Когда хотела приходила, когда хотела уходила. Все было для неё.
- И ВИП статуса не лишили?
- Зачем? – удивился здоровяк. – Ты же не станешь резать курочку, приносящую золотые яйца. Один важный ухажер из города только за встречу готов был выложить три сотенных. И выкладывал, прикинь! Что и говорить, умела Мари кавалеров вокруг пальца обвести, больно уж ловка была девица. Эй малой, ты чего?
Я схватился за рубаху Гриши. Но не от того, что поплохело – нет, просто окружающее пространство вдруг показалось дурным сном. Ткань под пальцами была грубой, как и должно быть с форменной одеждой охранники. И запах пота от неё исходил самый натуральный. Нет, не сон… Может врет? Другой может и приукрасил бы, но только не простоватый от природы Гриша.
- Чижик, ты куда?
Я махнул рукой и вышел из-под козырька под начавший накрапывать дождик. На душе сделалось пусто: ни мыслей не осталось, ни чувств. Одно лишь биение сердца, отдававшееся в ушах глухими ударами. Перед глазами заклубились пары выдыхаемого воздуха. Может это все же сон? Бывает же такое, что кошмар нельзя отличить от яви. Помнится, один раз с голодухи колбаса копченая приснилась. И запахи она имела и вкус. Вот только наесться ей было невозможно…
Я задрал голову, подставив лицо небесной хмари. По коже моментально заскользили холодные змейки. Они бежали по лбу, по щекам, заставляя ежиться от проникавшей за шиворот влаги. Хотелось навеки забыться, как случалось порою в сказках. Съесть волшебное яблочко или выпить заколдованной воды, только бы не ощущать сосущую пустоту, тошнотворным комком подступившую горлу. Только бы не знать…
Не помню, как добрался до дома. Снял хлюпающие ботинки и пошел на кухню, оставляя за собой мокрые следы. По ним меня Лукич и вычислил. Не став вдаваться в подробности плохого настроения (не тот был человек бобыль, чтобы в душу лезть) всучил тряпку и заставил убрать за собой. После скомандовал лезть в горячую ванну.
- Только попробуй засопливить, - предупредил он, словно в человеческих силах было отказаться от болезни. Зараза не спрашивает, стоит ей приходить или пока лучше обождать. На то она и зараза…
После водных процедур мыслей в голове не прибавилось. Наоборот, захотелось спать еще больше. Я бы непременно достал раскладушку и завалился спать, но у Лукича на вечер имелись другие планы. Решил он обучить меня обращению с холодным оружием. Не бою, как показалось вначале, а всего лишь заточке. Для этого дела достал три оселка разной степени зернистости и начал показывать с какого бруска следует начинать, чтобы по всей длине лезвия появился заусенец. Какими движениями и под каким углом держать, чтобы получился боевой нож, а не кухонный - только и годный, что разделки замороженной рыбы.
Провозились мы до поздней ночи, перепробовав с десяток разных лезвий, а под конец Лукич спросил:
- Запомнил?
Я молча кивнул, хотя у самого в голове ничего не осталось. Лишь обрывки разнородной информации, плавающей на поверхности сознания никому не нужным мусором.
- Завтра закрепим, - пообещал напоследок Лукич, сам того не понимая, что завтра уже не будет.
Когда засветлело за окном, я собрал вещи и вышел из дома. В закинутой за спину сумке было не так уж и много: перочинный ножик, пара понравившихся книжек и фотоаппарат, доставшийся на память от стригуна. Можно было взять больше, к примеру дорогие наручные часы, которые Лукич надевал, когда выходил из дома или экзотический африканский нож с ручкой из слоновьей кости. Можно было обчистить тумбочку, где хранилась вся имеющаяся наличность. Можно было… но я не стал. Одно дело воровать из нужды, когда пузо сводит от голода и совсем другое, имея в сердце холодный расчет. Не было у меня на это права, каким бы плохим человеком Лукич не казался: не по божьим законам, не по людским.
На улицах поселка было пусто. Лишь редкие прохожие попадались на встречу, да завсегдатаи питейных заведений, с удивлением обнаруживших, что наступило утро. Пару раз дорогу перебегали крысы, до того наглые и упитанные, что оставалось удивляться, почему это люди хозяйничают в городе, а не они.
Помятую о разлившейся по пути лужи, свернул направо, в сторону Первозванной и уже оттуда напрямки потопал в сторону Транзитной зоны. Вот где народа было полно в любое время суток. Цепочка из авто протянулась от шлагбаума и до самого конца улицы. Уставшие от ожидания водители дремали, откинувшись в креслах, другие кучковались по интересам, обсуждая последние новости и смеясь, третьи на скорую руку перекусывали, благо уличной еды вокруг хватало. Я остановился у лотка, торгующего беляшами, и уже собрался купить один, ароматно пахнущий, капающий жиром на бумагу, когда меня окликнули. Молодой человек лет двадцати, одетый в форму водителя.
- Алексей Чижов? - уточнил он еще раз.
- Да, но…, - я собирался возразить, что мне вообще-то назначено в здании автовокзала, но парень слушать не стал. Да и что там было до того здания – рукой подать.
- Пройдемте, Аполлинарий Андреевич уже ждет.
Водитель не обманул. В салоне черного Понтиака действительно сидел доктор. Был он на редкость задумчив, и потому не сразу отреагировал на мое появление.
- Мой юный друг, - воскликнул он, убирая в сторону бумаги, которые до того внимательно изучал. – Прошу вас, садитесь. Вот видите, приходится читать полученные документы, можно сказать только с печки. Вот это, - протянул он мне первый листок, - разрешение на въезд в деловой район Алтополиса. Административный и жилой до двенадцати часов ночи, но это временное ограничение - до тех самых пор, пока не получите официальный статус студента. Берите-берите, не сомневайтесь… Вот копия свидетельства о рождении… с оригиналом, увы, придется пока обождать. И наконец экземпляр договора на попечительство. Данные бумаги входят в перечень обязательных при пересечении контрольно-пропускного пункта. Стоит напомнить о правилах поведения в ходе проверки?
Я отрицательно покачал головой.
- Что же, прекрасно, - доктор зашуршал листами. - Второй экземпляр договора я оставлю пока у себя, а к остальным документам привыкайте, мой юный друг. Они теперь неотъемлемая часть вашей новой жизни или если угодно будет считать - личности.
- А что со старой? – удивился я. Как-то нехорошо прозвучали слова доктора, словно у меня собрались забрать кусок чего-то очень важного и дорогого.
- А старая останется здесь. Вы теперь не просто Лешка Чижик с трущобных окраин, а Алексей Чижов, абитуриент и будущий студент Академии Его Императорского Величества. Звучит?
Я кивнул. Кажется, вышло не убедительно, поэтому доктор счел за нужное спросить:
- Вижу, вас что-то тревожит. Может быть остались неразрешенные дела в поселке или проблемы, о которых мне, как представителю вашего попечителя стоит знать?
- Не то чтобы проблемы, - замялся я, - скорее вопрос… Вы позавчера передали деньги?
- Ах вы об этом, - улыбнулся доктор. – Всё, как и договаривались: пятьдесят тысяч наличными Арине Балыкиной, урожденной Островой. До чего же интересная биография оказалась у вашей избранницы. В шестнадцать лет вышла замуж, в семнадцать развелась, обокрала бывшего супруга на значительную сумму и сбежала сначала в Оренбург, а после в Алтополис. Попала в плохую компанию, наделала долгов в следствии чего была вынуждена скрываться в трущобах. Весьма колоритная личность, стоит заметить, замешанная в многочисленных аферах, кражах, подлоге с ценными бумагами. За руку её ни разу не ловили, то правда, однако собранное досье не оставляет ни малейших сомнений в сопричастности ко всем вышеперечисленным преступлениям. После того как товарищ Ромеро дал полную раскладку, я было засомневался, а стоит ли передавать ей деньги. Может попытаться переубедить вас, продемонстрировать доказательства? Но товарищ Ортега настоял на своем: «людям свойственно ошибаться, кто мы такие, чтобы лишать их этого законного права».