Морозный рассвет (СИ)

— Нагляделась? — вздрогнула, не без труда возвращаясь в реальность. — Знаю, что хорош, слюни пускать не обязательно.
Не осознав, что делаю, подняла руку и дотронулась до губ. Конечно, они были сухие. Мой жест вызвал издевательский смех незнакомца.
— Забавно.
Ничего забавного не видела, но решила проявить благоразумие и промолчала, смотря, как он прохаживается вдоль стеллажей с книгами, касаясь корешков кончиками пальцев.
— А приличной библиотеки нет?
— По...
— Если закончишь «...могите», сверну шею, — напомнил жуткий тип.
— По...по...почему нет, есть, на втором этаже, — нашла в себе силы произнести вслух целую фразу, но дрожь в голосе унять не удалось.
— Превосходно. Будет, что почитать долгими зимними вечерами. Слышал, на севере они особенно скучны и однообразны.
Казалось, удивляться и пугаться дальше уже некуда, но его недвусмысленное заявление заставило сердце подпрыгнуть и зачастить с удвоенной силой.
— Вижу, у тебя назрел новый вопрос. Не стесняйся, пока можно.
— Вы...
— Несомненно, я.
— Вы... — голос слушался все хуже, в ушах от нервного перенапряжения начало шуметь.
— Продолжай уже.
— Вы…
— Вообще я никуда не тороплюсь, но твое заикание перестало меня веселить, — вздохнул шаман. — Да, я — новый хозяин этого домишки и всего прочего, что находится в демоновом захолустье. Как это принято сегодня говорить — движимого и не очень имущества. Хотя это ничтожная малость по сравнению с тем, что присвоили они!
Еще не до конца понимая, о чем он говорит, пыталась прийти в себя, восстановить дыхание. Получалось не очень.
— Вы…вы…
— Я, я, и еще раз я, — поддакнул мужчина.
— Но…ка-как?
— Об этом тебе стоит спросить своих дорогих родственничков. Их, как я понял, здесь нет? Жаль, а я надеялся. Не люблю тратить силы на крысиную возню вроде поиска должников.
— До-должников?
— Угу.
— Мо-мои бра-бра…
— У тебя с дикцией проблемы? — покачал он головой, словно расстроившись. — Тогда все-таки стоит позвать кого-нибудь, кто сможет вести диалог нормальным языком!
В голосе не было раздражения, но угроза буквально витала в воздухе. Я сглотнула, перевела дыхание, чтобы не разозлить его по-настоящему, недавно имела несчастье ощутить, на что он способен, и повторила вопрос уже внятно. Клянусь, никогда ранее не прилагала столько усилий для простого вопроса!
— Мои братья вам что-то должны?
— Чудесное исцеление, поздравляю! Да, причем, по гроб жизни, как говорится. Они его, кстати, увидят в ближайшем будущем.
Блондин сделал смазанное движение рукой, и кресло, сдирая лак с недавно выкрашенных досок, со скрипом пронеслось по полу, остановившись ровно под его коленями. Я вздрогнула, в который уже раз за последний час, а после — еще, когда дверцы старинного секретера распахнулись, и любимый виски дядюшки оказался в руках мужчины.
— Люблю бурбон, — отметил он непонятно для чего, не оправдывается же, в самом деле, за самоуправство.
Скорее, это было похоже демонстрацию силы. Он наглядно показывал, что может сотворить и со мной, и с прочими обитателями особняка, все, что возжелает, не прилагая к этому особых усилий.
— Будешь? — протянул мне стакан с золотистой жидкостью.
Отрицательно покачала головой, хотя, признаться, с удовольствием бы сделала несколько глотков! Но нельзя, рассудок должен оставаться трезвым.
— Как хочешь. Итак, о чем мы говорили? Точно, о том, что отныне ваш кусок Северных земель принадлежат мне. Правда, нужно подписать пару документов, формальность, не более.
В душе колыхнулась призрачная надежда, которую он словно почувствовал и предостерег:
— У тебя, красавица, вариантов нет, так что подпишешь как миленькая. Братцы-кролики здесь уже никто, если тебе интересно. Кстати, всем, кто тут жил, придется отчалить восвояси, если некуда… не мои проблемы. Слуги мне тоже не нужны. Лошади… ладно, лошади пусть остаются, люблю животных. Псы тоже. Остальные — вон! Прямо сейчас.
Он рассуждал с таким равнодушием, будто говорил не о живых людях, а вещах, предметах мебели, решая, какие из них стоит заменить на новые или вообще избавиться, а каким можно дать второй шанс. Какими душой и разумом нужно обладать, чтобы таким образом распоряжаться не одной жизнью?
 
И снова имение Норт оказалось на краю гибели, а я поневоле стала главным свидетелем. Что же такого сделали братья, что попали в должники этому страшному… нечеловеку?! Они никогда не были замечены в азартных играх и рисковых предприятиях, да любых событиях, похожих на авантюры! Не рассказывали и о происшествиях, но, возможно, просто не хотели меня тревожить.
— Что зависла? Ручку в ручки и подписывай!
Я отмерла, уставившись на возникший перед носом лист бумаги и перо.
— Я…я… — не зная, как поступить, осмотрелась по сторонам в поисках… неизвестно чего.
У шамана моя растерянность вызвала легкую улыбку. Действительно, как я могу сопротивляться его приказам, когда он одним движением пальца способен размазать меня по стене, оставив одно мокрое место.
— Терпение не является моей добродетелью, — подал голос мужчина.
— Вы ме-меня выго-гоняете?
— Это обсудим позже.
— Я…
— Не люблю повторять свою просьбу дважды. И, поверь, исключений не будет.
Он будто развлекался, смотря на то, как я пугаюсь, вздрагиваю, боюсь снова взглянуть ему в глаза, пытаюсь скрыть мелкую дрожь, но выходит плохо… Ему нравится наблюдать за моими мучениями.
Наверняка, он загнал Брига с Джимом в безвыходную ситуацию, и они совершенно не виноваты в случившемся. А теперь явился поглумиться над поверженными. Ему, поди, и земли-то наши не нужны!
Вываливать подобные догадки в лицо гаду, безусловно, было бы настоящим самоубийством. Рука слушалась плохо, тем не менее, я сумела взять и поставить, где надо, размашистый росчерк. И лишь после слезы нашли выход, хлынув по щекам солеными ручьями.
— Вот только без этого, девочка! Я достаточно долго живу на свете, чтобы не воспринимать ваши женские штучки. Иди наверх, буди всю эту кодлу разномастную и выставляй. У них час. Учти, один шаг, который мне не понравится, — и этот рассвет станет для каждого из них последним.
— Д-да.
— Надеюсь, говорить о личности, которая посетила вас с визитом, не додумаешься? Иначе…
— Я понимаю.
— Тогда вали уже.
— А я? А опекуны?
— С вами у нас будет отдельная занимательная беседа.
Скучающий тон и такой же вид красноречиво говорили: он выполнит обещанное без малейшего раздумья, с таким же равнодушным лицом, как сейчас. До меня с опозданием дошло: вот о чем просил в письме Джимми. Нужно было послушаться его и бежать! Если шаману покажется, что мы вздумали сопротивляться, стены родового особняка окрасятся красным.
Кивнув, я метнулась на второй этаж, перепрыгивая через две ступени.
  
Глава 3. Страшные секреты
 
Заснеженные дороги шамана, разумеется, не волновали, а собравшихся очень даже. Я мямлила нечто невразумительное, не представляя, как получше и без истерик объяснить, почему бужу их в семь утра и выставляю вон. Скандал грозил разразиться до небывалых масштабов. Слуги, тоже толком не разобравшиеся в происходящем, тем не менее, выполняли мои приказы, паковали вещи гостей, успокаивали их при необходимости, в общем, терять их будет жаль.
Но что поразило меня больше всего — реакция Бена с Хельгой. Они оторопело следили за мельтешащими и разоряющимися в проклятиях заспанными людьми, наверное, минут пятнадцать. Седые брови дядюшки пару раз приподнялись в немом удивлении, тетушка покачала головой… А после они разыграли настоящий спектакль, достойный подмостков столичных театров.
— Ох, милая, думаю, лучше рассказать им правду, — обращая на меня свой взор, вскрикнул бывший опекун.
— Да-да, Кэндис, стоит предупредить дорогих гостей, — поддержала его жена.
— У Бена страшный недуг, и мы боимся, что можем заразить вас!