Неправильно для меня (ЛП)

Татуировки и загорелая кожа.
Его глаза на мгновение сужаются, прежде чем переключиться между Мариссой и моим взглядом, и медленно его грудь выпячивается, а спина выпрямляется. Марисса подходит к нему ближе, но он не сводит с меня взгляда. Она сдвигает свой шелковый халат в сторону и опускает свою голую задницу на его правое колено. Мои зубы скрипят, когда она скользит рукой по его груди, ее фальшивые губы касаются его щеки, когда она загибает палец, чтобы поманить меня.
И называйте меня глупой, но я подчиняюсь, останавливаясь в полудюйме от него. Алек дергает головой в мою сторону, и его глаза становятся жестче, приобретая мой любимый оттенок зеленого, темный с глянцевым покрытием, его зрачки такие большие, он выглядит как сумасшедший.
Человек умирал с голоду.
Рука Мариссы опускается на мое бедро, и я перевожу взгляд на нее. Я тупо смотрю на нее, пока она скользит рукой по моему бедру, пока не хватает меня за пояс нижнего белья и не притягивает ближе, так что я оказываюсь между ног Алека.
Я понимаю ее намек и опускаюсь на его левое колено, и мгновенно его рука поднимается, чтобы схватить мою ягодицу. В его груди раздается сердитое рычание, и Марисса ухмыляется, наклоняя голову, чтобы поцеловать его в шею, кивая мне, чтобы я сделал то же самое.
Я смотрю ему в глаза, и его ноздри раздуваются, но я игнорирую его невысказанную угрозу и глубоко вдыхаю, прежде чем погрузиться в эту грубую пытку. В ту секунду, когда мои губы касаются его шеи, он дергается, и между моих ног разливается тепло.
Черт возьми, его вкус. Все мужское и мое.
Стенки моей киски сжимаются по мере того, как его хватка становится сильнее, скользя ближе к моей щелке в заднице, чем выше двигаются мои губы. Я подавляю стон, когда мизинец скользит между моих булочек, его рука такая большая, что он может крепко ухватиться за них.
Рука Мариссы привлекает мое внимание, когда она начинает пробегать по его груди, ее накладные ногти царапают его татуировки, точно так же, как мой язык путешествовал по ним не так давно. Когда она издает тихий стон, я впиваюсь зубами в его плечо, и кончики его пальцев впиваются в мою кожу, кончик его мизинца упирается в мою дырочку, заставляя меня напрячь мышцы. Когда я слышу, как Марисса отступает, я делаю то же самое, и она смотрит на меня. Я бы прямо сейчас выцарапал ей глаза, если бы могла. Как ни странно эта сучка была по-настоящему возбуждена прямо сейчас.
Она облизывает губы и придвигается ближе к Алеку. Она тянется к моей руке, медленно кладет ее на внутреннюю сторону своего бедра. Я не отвожу взгляда от ее глаз, пока она поднимает её выше. Я заставляю себя сохранять нейтральное выражение лица. Затем она встает, двигается позади Алека, ее руки скользят по его плечам. Она приближает губы к его уху:
— Прикоснись к ней, Алек, — шепчет она, ее сужающиеся глаза смотрят на меня. — Покажи ей, на что похожи руки настоящего мужчины.
Если бы только знала эта сука, где были руки её мужа.
Челюсть Алека сжимается, когда он кладет правую руку мне на талию. Сначала он не спешит хватать меня, но как только мои бедра оказываются в его хватке, он срывается, и дергает меня вперед, пока я не оказываюсь верхом на нем, мое теперь мокрое нижнее белье прямо на его члене, прикрытом боксерами, пряжка его ремня, болтающаяся сбоку, царапается о внутреннюю поверхность моего бедра.
Мои руки взлетают, чтобы удержать равновесие, упираясь прямо в его горячие грудные мышцы. Его кожа такая мягкая и теплая, такая знакомая, что мои соски твердеют под тонкой рубашкой. Дразнящий смешок Мариссы вырывает меня из тумана, и я встречаюсь с ней взглядом.
Она смотрит на меня расчетливым взглядом своих светлых глаз, и мои щиплют по краям.
— Поцелуй меня, — шепчет она.
На секунду мне кажется, что она обращается ко мне, но ее взгляд медленно скользит к Алеку, ее рука поворачивается, чтобы заставить его посмотреть ей в лицо. Мое сердце бьется в горле, когда я смотрю. Не знаю, чего я ожидала, войдя сюда, но я чувствую, что меня разрывает пополам, когда его губы приближаются к ее губам. И он целует ее, прямо передо мной, пока я сижу у него на коленях.
 
Я пытаюсь оттолкнуться, но он все равно удерживает меня. Хватка, которая становится крепче, грубее, чем дольше его рот остается на ее губах. Его руки давят, а это значит, что его поцелуй намного злее, и она получает это, а не я. Его член растет подо мной, упираясь в мой центр, и, клянусь, меня может стошнить. Я отвожу взгляд, и это движение заставляет его отстраниться от нее. Она облизывает губы и делает шаг назад, сбрасывая халат на кровать, оставаясь в одном только прозрачном костюме, и заходит мне за спину.
Я не отрываю от него глаз, пока она проводит пальцами по моим бедрам, пока не стягивает с меня рубашку через голову. На мне нет лифчика, так что я сижу здесь, на коленях у Алека, в стрингах, его жена позади меня.
Его член дергается, когда его хватка становится сильнее. Она ползет рядом с нами и убирает мои волосы с дороги, ее губы двигаются к моему плечу. Я борюсь с тем, чтобы не съежиться, когда ее губы скользят по моей коже. Брови Алека опускаются в центре, и в ту секунду, когда ее руки достигают нижней части моей обнаженной груди, он вскакивает на ноги, чуть не сбивая нас обоих с ног.
Он хватает Мариссу в крепкой, собственнической хватке, от которой у меня перехватывает дыхание, и разворачивает ее так, что ее голая задница оказывается передо мной. Его большая рука погружается в ее волосы, и он немного дергает их, обнажая её шею, заставляя её стонать.
— Никто, — рычит он, и ее руки взлетают, чтобы схватить его за бицепсы, — не касается твоего тела, кроме меня, — говорит он, касаясь ее кожи… но его глаза прикованы к моим.
Он разговаривает со мной.
— Твое тело, — продолжает он, его зубы теперь обнажены от моего взгляда. — Принадлежит мне. Только я. — Он предупреждает глубоким рычанием. — Женщина или нет, мне похуй. Никакие другие гребаные руки не прикоснутся к тебе. Когда-либо. Ты меня понимаешь? — Одна бровь наклонена в тяжелом неодобрении.
Мое тело начинает трястись от гнева, но когда Марисса поворачивает голову, чтобы ухмыльнуться, я маскирую свое выражение, насколько могу.
— Прости, милая. Мой мужчина не хочет делиться мной. — Ее глаза сужаются от болезненного удовлетворения. — Убирайся.
Я заставляю свои ноги двигаться медленно, но как только я попадаю в коридор, я бросаюсь в свою комнату, слыша, как дверь Алека захлопывается, когда я добираюсь до своей. Слезы мгновенно появляются у меня на глазах, но прежде чем я успеваю захлопнуть свою чертову дверь, меня толкают через вход и прижимают к стене. Я задыхаюсь, когда Алек прижимается своим разгоряченным телом к моему почти обнаженному, между нами нет места для дыхания.
Он в ярости, его лицо суровое, и, прежде чем я успеваю опомниться, его губы грубо обхватывают мои. Из меня вырывается дикий стон, и мои ноги подкашиваются, но его большое тело поддерживает меня.
С глубоким рычанием он прижимается ко мне своим стояком, как бы трахая меня досуха в течение нескольких мгновений. Затем он отстраняется, заставляя меня хватать ртом воздух, которого я не хочу, но в котором нуждаюсь.
— Ты, блядь, чувствуешь это? — шипит он мне в рот, его член давит на мой клитор. — Это все для тебя. Каждый его гребаный дюйм.
Он отступает назад, и я немного сползаю по стене.
Я встречаю его взгляд, но у меня слишком кружится голова, чтобы соответствовать ему.
— Ты понимаешь, к чему привел твой трюк? — Он наклоняет голову, мои глаза следят за его рукой, когда он сжимает себя. — Это за то, что трахнул тебя, Оукли… А теперь я должен пойти и использовать это на ней.
Мои глаза устремляются к его глазам.
— Не разжигай огонь, который ты не можешь потушить, принцесса.
— Пошел нахуй, мудак, — выдыхаю я, слезы гнева и боли текут. — Я не твоя принцесса.
Он опускает голову и направляется к двери, но прежде чем он выходит, его измученный взгляд снова встречается с моим.