Темный рыцарь (ЛП)

Я качаю головой. — Я не такой, и ты это знаешь.
— Трахаешь безликих женщин, чтобы получить кайф? Да, это именно то, на что похоже. Тебе не нужно ничего приукрашивать для меня.
— Не-а, у меня сто лет ни с кем такого не было.
Мои глаза устремляются к ней, поскольку шок лишает меня дара речи. Я не хотел говорить это вслух.
Поднимая руку, я потираю заднюю часть шеи.
— Продолжай говорить. Я, блядь, знала, что там была девушка.
— Нет, — отступаю я. — Я просто был слишком занят, и никто на самом деле не привлекал меня.
— Значит, ты не думал о ней, когда я вошла сегодня сюда? Не из-за нее твои спортивные штаны выглядели подозрительно тесными.
— Нечего рассказывать.
— Ты такой никудышный лжец. Может, мне просто позвонить Алексу, — насмехается она, доставая телефон из кармана толстовки. Но я знаю, что она просто пытается разоблачить мой блеф. Она не стала бы ему звонить. У них двоих происходит какая-то странная связь между любовью и ненавистью, в которой я так и не разобрался по-настоящему.
— Тогда продолжай. Хотя он, вероятно, слишком занят зализыванием своих ран.
— Или, может быть, девушка, из-за которой ты так запутался, делает это для него. Целует его синяки и дует на раны, чтобы все стало лучше. — Она приподнимает брови, глядя на меня, и я улыбаюсь. Хотя все это время я умираю внутри от того образа, который она только что нарисовала.
16
КАЛЛИ
— Каллиста, ты там, внизу? — Зовет пронзительный мамин голос.
Это бессмысленно. Она, должно быть, увидела мою машину, припаркованную снаружи, когда вспомнила, что она здесь живет, и, очевидно, меня нет дома. Где, черт возьми, мне еще быть?
Стелла и Эмми стонут при звуке ее голоса. Ни одна из них не знает ее достаточно хорошо — у них никогда не было шанса, — но они многое узнали благодаря мне.
Раньше я чувствовала себя виноватой, обливая ее грязью, потому что все могло быть намного хуже. У меня всегда был дом, еда, одежда, больше денег, чем у большинства, и все привилегии, которые с этим связаны. Но я останусь при своем мнении, что моя мама не была создана для того, чтобы быть матерью. Я не думаю, что в ее теле есть хоть одна материнская косточка.
Нас с Нико в основном воспитывали няни. Несколько нянь, потому что большинство из них не могли смириться с мамиными идеалами в отношении того, как она хотела, чтобы о нас заботились. Возможно, она была невнимательна к нам, но это не означало, что она не была самоуверенной. Во многом такая, какой она остается сейчас.
Я бросаю взгляд через плечо на своих девочек, но мне не нужно произносить слова, которые вертятся у меня на языке. Вместо этого они немедленно приступают к действию, скрывая свидетельства моего нового хобби, пока мамины шаги спускаются по лестнице.
В ту же секунду, как появляется ее голова, ее глаза осматривают комнату, прежде чем остановиться на мне, и она неодобрительно фыркает.
На мне шорты и укороченная толстовка с капюшоном. В моем собственном доме.
— Серьезно, Каллиста? В этом ты выглядишь так, как будто тебе следует быть в Ловелле.
— Добрый вечер, миссис Чирилло, — говорит Стелла, пытаясь разрядить ситуацию, — не то чтобы я когда-либо что-то сказала бы ей в ответ. Я недостаточно храбра.
— Эстелла. Эмми, — приветствует она сквозь стиснутые зубы.
— Они просто помогают мне прибраться после прошлой ночи.
— Джослин не приходила, пока ты была сегодня в школе? — спрашивает она, имея в виду нашу экономку, также известную как многострадальная женщина, которой мама ежедневно руководит. Я могу только предположить, что она платит ей кучу дерьмовых денег, потому что не может быть никакой другой причины, по которой она продолжала бы работать на тирана.
— Я оставила ей записку, чтобы сообщить, что ей следует сосредоточиться на остальной части дома. Я подумала, что ты захочешь, чтобы все было идеально перед возвращением.
Мама улыбается этому, но ее нос все еще задран от состояния моей комнаты.
 
— Хорошо, хорошо, я предлагаю тебе разобраться с этим, или я пришлю ее сюда завтра, чтобы она сделала это за тебя.
— В этом не будет необходимости.
— Ты поела? — спрашивает она. Кому-то другому может показаться, что она спрашивает об этом, потому что ей не все равно. Но затем она продолжает: — Ты выглядишь худой и бледной. Я собираюсь поговорить с Джослин о твоей диете.
— Я в порядке, мам. И я скоро поднимусь, чтобы поужинать.
Обе ее брови взлетают вверх от моего выбора слов, но, к счастью, она решает больше ничего не говорить на эту тему.
— Кстати, я сказала Селене, что ты посидишь с детьми в пятницу вечером.
— Верно, — бормочу я. — Что, если у меня есть планы? — Недовольно спрашиваю я.
— Отмени их, — говорит она, пренебрежительно пожимая плечами, от чего моя кровь начинает закипать.
Это чушь собачья, у меня нет никаких планов. Но дело не в этом.
Она кивает, как будто мое молчание означает согласие, и направляется обратно вверх по лестнице, не сказав больше ни слова.
Только когда этажом выше закрывается дверь, я выпускаю дыхание, которое задерживала.
— Она мне не нравится, — бормочет Стелла. — И я ненавижу, что ты чувствуешь, что должна скрывать все это от нее.
— Она скрывала это от нас еще несколько часов назад, — указывает Эмми.
— Да, например это, — говорит Стелла, поворачиваясь ко мне с одной из толстовок, которые я разработала и сшила в ее руках.
— Мне просто нужно было что-то, чтобы отвлечься от… жизни. Я просто балуюсь со всем этим. — Это тот же аргумент, который я использовала с тех пор, как они пришли за мной и обнаружили, что все, над чем я работала последние несколько недель, сохнет по всей комнате.
— Это должно быть больше, чем просто развлечение, Кэл. Это невероятно.
— Тебе следует открыть магазин Etsy или что-то в этом роде. Может быть, ты сможешь заработать достаточно собственных денег, чтобы уехать от Круэллы де Виль, — предполагает Эмми.
— Как будто они позволили бы это. Единственная причина, по которой я смогу съехать, — это когда у меня будет идеально подходящий будущий муж, к которому я смогу переехать.
— Это чушь собачья, — выплевывает Стелла.
— Тебе не нужно мне этого говорить. Тот факт, что они позволили мне переехать сюда, — маленькое долбаное чудо.
— Итак, я предполагаю, что Алекс не является достойным поклонником для тебя? — Спрашивает Эмми.
— Честно говоря, ее стандарты настолько высоки, я не думаю, что кто-то будет достоин.
— Ты когда-нибудь приводила домой мальчика? — спрашивает она, хотя я не уверена, почему ее это беспокоит. Она, должно быть, уже знает ответ.
— Я стараюсь не приводить вас двоих сюда, когда знаю, что она может показать свое лицо. Я вряд ли собираюсь подвергать этому парня.
— Нико понятия не имеет, как легко ему это дается, не так ли? — Спрашивает Стелла, складывая толстовку и переходя к следующей. — Кстати, мне понадобится одна из них. — Она прижимает темно-синюю ткань к груди, и Эмми смеется, читая текст на спинке.
Не обычная принцесса.
— Возьми это. Я в основном разработала это для вас. Ты тоже, Эм.
— Я не надену ничего с надписью «принцесса» и гребаной короной, — дуется она.
— Отлично, а как насчет этого? — Я роюсь в стопке, которую уже сложила, пока не нахожу черную рубашку с длинными рукавами с надписью: «Осмелься, недооценить меня» спереди.
— Это больше похоже на то, — говорит она с улыбкой, протягивая цепкие руки, чтобы взять ее. — Спасибо.
Она быстро снимает свою школьную рубашку и натягивает ее через голову.
— Идеально сочетается с моим лицом сучки, тебе не кажется?
— Ты идиотка, — смеется Стелла. — Тем не менее, она права насчет Etsy. Ты могла бы легко продать все это.
Я пожимаю плечами. — Возможно. Посмотрим. У меня и так достаточно забот. Это был просто побег от реальности.