Ребекка (СИ)

А у самой двери в кабинет я поняла – за ней меня ждет скандал. Самый настоящий, не совсем семейный, а скорее политический, но скандал. Честолюбие и гордость не позволят супругу простить мои интриги за его спиной. Но и утаивать от него и дальше планы короля будет преступлением. Я отчаянно не понимала, что в голове нашего правителя, и это меня злило. Лорд Амора вряд ли преступник и предатель, а значит, опасаться стоит больше короля. И это упрощало выбор, но никак не делало простым мое признание.
Я перевела дыхание, как перед прыжком в воду, и постучалась, а услышав в ответ недовольное ворчание, толкнула дверь и вошла, прикрыв ее за собой.
Непривычно видеть сурового воина за бумагами. Высокий, широкоплечий, привыкший к оружию Амора совершенно не представлялся мне с пером в руке над письмами и бумагами. Но, признаться, выглядел он прекрасно хоть с пером, хоть с мечом. Ему явно не страшен был холод Северного предела, постоянно донимавший меня и вынуждавший кутаться в пуховую шаль. Супруг, откинувшись на спинку массивного кресла и распустив завязки у горловины рубашки, наблюдал мое появление в своем кабинете, пряча интерес за кривоватой, так идущей ему улыбкой.
- Боюсь представить, что случилось, если моя жена в таком воинственном настрое врывается в мой кабинет, – чуть сузив голубые глаза, хмыкнул Амора, бросив перо на испорченный лист письма. – Все же вторжение диких племен?
- Понятия не имею, о чем речь, – слегка слукавила я, окидывая кабинет оценивающим взглядом.
Признаться, в Ньеркеле отцовский кабинет был куда хуже – дешевле мебель, давно не такие яркие гобелены, а ковров на полу там вообще отродясь не водилось. А лорд Северного предела любил это место, украшал его трофеями из походов и не жалел денег на мебель и прочие необходимые вещи для своего удобства. В этом мы с ним были похожи – я тоже предпочитала работать в комфорте.
- Тогда я весь внимание, – нахмурился Амора. Глубокая морщина прорезала лоб, давая понять, что к моим словам милорд намерен отнестись со всей серьезностью.
- Для начала я хотела бы спросить… что не так с Линди? – заговорила я, все еще не решаясь отойти от двери и глядя прямо в глаза супругу. – Не стоит хмуриться и говорить, что это не мое дело. Потому что от того, насколько честны вы будете со мной, зависит то, насколько я смогу открыться вам.
Лицо Нейта Аморы застыло, и только в глазах плескалось что-то опасное, вспыхивающее языками пламени и угрожающее испепелить меня на месте. О чем можно было говорить с твердой уверенностью – Амора любил дочь и не сделал бы ничего, что могло бы ей навредить. А вот король… что же было в голове монарха, если он так настойчиво старался уличить одного из самых верных своих лордов в измене?
- Миледи, – глухо, но сурово начал муж, нервно отбивая дробь пальцами по подлокотнику кресла. – Вы сейчас задаете опасные вопросы, на которые я не могу и не стану отвечать. Судьба моей дочери вас лично не касается совсем…
- Даже если я вам скажу, что в этих стенах я представлена как шпионка короля? – перебила я супруга, едва удержавшись, чтобы не выдать того страха, что сжал внутренности холодным болезненным узлом и, пользуясь немым замешательством Аморы, прошла вглубь комнаты, опустилась в кресло напротив супруга. Теперь нас разделял стол – и целая пропасть тайн, интриг и недоверия.
Глаза мужа потемнели, и я с некоторым сожалением подумала, что равно так же они недавно темнели по иной, более приятной причине. И от этого стало больно и горько.
- Не удивлен, – грустно улыбнулся Амора, опустив взгляд. Он хотел показаться бесстрастным, но в голосе все равно сквозило разочарование.
- Пока я не приняла правил игры его величества, – продолжила я, стараясь отрешиться от разъедающей боли внутри. С чего только так больно? – Мне важно знать, зачем королю шпионка и почему он так настойчиво пытается от вас избавиться, что вынуждает супругу следить за вами?
Пальцы Аморы, ритмично, убаюкивающе барабанящие по дереву подлокотника, замерли, застыли.
- Я должен вам довериться? С какой радости? – глухо поинтересовался мой муж. – Я могу вышвырнуть вас из замка. Или вообще… убить.
 
- Не можете. Иначе вообще не женились бы. А убийство придется объяснять. Рискнете отношениями с его величеством? Полагаю, что нет! – криво и грустно улыбнувшись, вздохнула я. – Король. Все дело в моем венценосном дядюшке. Он решает, что мы все можем. Как кукловод, дергает за ниточки. У вас – Линди, у меня – Шарли и Анна. И мы не можем сбежать из-под его управления. Но… можем попробовать его обыграть, если очень постараемся.
Амора застыл, глядя на меня так, словно только что впервые увидел.
- Достойная племянница короля, – поморщился он.
- Я дочь принцессы, – поправила я. – И очень надеюсь, что достойная.
Выбор. У каждого человека должен был выбор, пусть и призрачный. Тогда у него появляется иллюзия контроля. Этому я научилась у дяди: «Выбирай, милая, или замужество и шпионство. Или твои сестры пострадают». Выбор без выбора. Что-то подобное я предлагала и мужу. Но если король играл судьбами хладнокровно, легко и не задумываясь о чужих чувствах, то мне хотелось взвыть. Мне важен был этот мужчина, и сейчас он отдалялся от меня. С каждым ударом сердца, с каждым словом расстояние между нами увеличивалось. И скоро он снова станет для меня совершенно чужим человеком. Но других вариантов я не видела. Врать и дальше? Из этого абсолютно ничего хорошего не получится.
- Линди особенная, – спустя невероятно долгую паузу обронил Амора. – Она пробудила магию древних. И… – мужчина запнулся, словно ему больно было продолжать разговор, и я закончила за него.
- Она маг. А монархи таких не отпускают, – кивнула я, только теперь в полной мере осознав, почему мать бежала из столицы. Не за отцом, а от короля, забрав трех одаренных дочерей в глушь, чтобы они не стали разменной монетой в дворцовых играх. Ею двигала любовь, но не к супругу, а к детям. И это осознание станет щемящей болью и напоминанием о том, что именно мы должны родительнице, осознанно принесшей себя в жертву. – Почему он так старательно пытается выставить вас предателем?
- Линди пыталась сбежать. Трижды за последние два года, – в голосе Аморы явственно  прозвучали отцовская гордость – и бесконечная грусть. – Маленькая, но непокорная. Ее поймали, но очередной побег теперь – лишь дело времени. Полагаю, его величество пытается уличить меня в измене с тем, чтобы избавиться наверняка.
Я кивнула, соглашаясь с его словами. Это было бы проще всего. И после, разведя руками и с траурным сожалением в голосе, он скажет девочке, что ничего не мог сделать. Хотя…
- Пощадить вас, – нашлась я. – Выменяв вашу жизнь на ее покорность. Показать, как он добр. Да и вы прекрасно живете без нее, женившись и обзаведясь наследниками. Ох… грязная игра. Но, признаться, может и сработать. Линди сейчас сколько?
- Восемь, – глухо ответил муж, наблюдая за моими рассуждениями с нескрываемым интересом.
- Тогда вполне вероятно. Она маленькая и поверит его словам, если дать ей немного доказательств.
- Возможно, – процедил сквозь стиснутые зубы лорд.
Боги, как сложны дворцовые интриги. Почему-то я так надеялась, что сбежав на край королевства и оказавшись в неделях пути от дворца, я окажусь и вне интриг королевского двора. Но нет. Кровь монаршей семьи – это и все, что нужно, чтобы быть впутанной во все это.
- В любом случае он со своей свитой не далее как к лету обещался прибыть в Северный предел на охоту. И нам следует подготовиться не только к такому знаменательному празднику, но и ко всему тому, что его величество задумал, планируя этот визит. И… если королевский сапсан снова постучится ко мне в окно, – добавила я, поднимаясь с кресла, – могу я рассчитывать на вашу помощь в составлении ответа его величеству?
Какое-то время в кабинете царило напряженное молчание.
Я уже всерьез начала опасаться, что ответа так и не услышу, а лорд Амора не поверил ни единому моему слову.