Медвежья услада (СИ)

Я только криво усмехнулся, покачав головой в полном шоке – как он мог почувствовать и это?
– Я – Защитник. И мы не носим длинные волосы.
– Никогда о вас не слышал.
– Если вы наконец закончили, то, может, послушаете уже меня? – снова влез Глэйс, заставляя нас обоих обратить все внимание на волка, в чьих ярких голубых глазах была явная тревога. – За вами целая армия шлепает! Не знаешь, на кой хрен они приперлись сразу за тобой, глазастый?
Аметист усмехнулся и весело покосился на Глэйса, словно мог увидеть его, вдруг кивая мне и чуть выгибая черную бровь:
– Мне интересно, все волки такие наглые, или только те, которые на моем пути встречаются в последнее время?
– Это риторика, а на вопрос ты так и не ответил, медведь!
– В Арктике есть то, что нужно хозяину этой армии. Вернее, есть та.
Девушка заволновалась, когда речь зашла об этой самой армии.
Ее сердце тут же забилось быстрее и испуганнее, и Кадьяк сжал ее руку в своей.
– Этих людей называют Черным легионом. Они полностью подчиняются воле одного человека – Габриэля. Вернее, вовсе не человека. Он – один из вас, только какой-то очень странный. Найдите Берсерка Карата. Он наш друг! Он сможет рассказать, как это происходит! Амит не хотел идти к вам, потому что понимал, что за ним следят и как только мы дойдем до вас, то случится большая беда! Он все знал, и потому мы пытались пойти так, чтобы нас не видели… но не получилось. Если бы не зов этого старичка, то мы бы не стали подвергать всех такой опасности!
Пока я мало что понимал из этого девичьего лепета, чувствовал только, что она взволнованна и говорит правду.
А еще боится. Очень.
Я ощущал, как ее руки стали холодными от одной только мысли, что может случиться.
Потому что она уже проходила это и не хотела, чтобы все повторилось.
– Но хуже всего то, что я – тоже часть этого самого долбаного Легиона. И если меня контузит, то я уже не буду понимать, что иду против своих, – хмуро и тяжело добавил Аметист, а я напрягся, рассматривая его пристальнее, чтобы понять, был ли он сейчас врагом или еще нет.
И девушка явно поняла это, поспешно проговорив:
– Есть голос, который говорит на каком-то неведомом языке. От его звука срабатывает программа и мозг Амита отключается. В такие моменты он не разговаривает и ничего не чувствует… только убивает тех, кто перед ним.
– Ну тогда я рад, что ты в состоянии стояния, дружище! – нервно улыбнулся Глэйс. – А есть вероятность того, что ты не услышишь этот загадочный голос, если он откуда-нибудь вылезет?
Аметист хмыкнул, покосившись в сторону волка:
– Если только оглохну.
– Можно попробовать закрыть уши. Волки уже делали так! И это помогло!– снова быстро и серьезно проговорила жена Кадьяка, на что волк радостно хлопнул в ладони, мигом куда-то испарившись и оставляя нас с Аметистом и его женой наедине.
– Вам потребуется немало сил, чтобы отразить нападение. Лучше позови своих, чтобы они держали оборону плечом к плечу.
– Люди для нас не проблема.
– А Палач?
Я медленно моргнул, пытаясь понять, что здесь может делать тот, кто по нашим легендам был олицетворением закона.
Палачи были для нас почти полубогами.
Из плоти и крови, но настолько сильные и быстрые, что это было неподвластно даже нашему медвежьему разуму.
Я многое слышал о них, но никогда до конца не верил в их существование.
И очень зря.
Потому что теперь ходили слухи, что они показали себя и даже позволили общаться с собой.
Странно и немыслимо, но это была правда.
Хотя бы потому, что Берсерки никогда не лгут.
– Мы не нарушили законы. Люди сами идут к нам, – в конце концов проговорил я.
– Палач – тоже часть Черного Легиона, – тихо и с дрожью отозвалась девушка, а я увидел, как Амит потянул носом куда-то в сторону и вдруг кивнул сам себе.
Лишь через какое-то время я понял, что он почувствовал волков.
Потому что теперь и я их чувствовал.
Много. И во главе с Гармом.
Они вышли из заснеженного леса, мрачные и серьезные, что говорило о подступающей беде.
Видимо, той самой, о какой предупреждал Видящий.
 
Я кивнул в приветствии Гарму, показывая рукой на лес:
– Совсем все плохо?
Волк кивнул.
– Наша задача не дать людям в ближайших окрестностях узнать о вас. И мы будем делать свою работу, как делали ее много веков. Мы выстроим коридор, чтобы не подпустить никого из нападающих близко к поселениям или вам. Если все получится и пройдет быстро, то мы присоединимся к вам у льдины.
Я кивнул и удивленно застыл, когда из леса один за другим стали появляться мои братья-Защитники. Уже с топорами. Готовые к бою.
– А вы здесь как оказались? – горячо пожал я руку Сорангу, который подошел ко мне вперед всего, протягивая мой боевой топор. – Вас волки предупредили?
– Видящий. Он снился сегодня нам всем и сказал быть готовыми к одной большой и славной заварушке.
Братья с интересом поглядывали на слепого Кадьяка, но никто не посмел выразить недовольство, или тем более неуважение по отношению к нему.
– Надо бы и королю сказать.
– Король знает, – вдруг отозвался Аметист и кивнул куда-то вдаль, явно чувствуя то, что не могли почувствовать все мы вместе взятые. – Скоро будет подкрепление.
Кадьяк недовольно нахмурился, когда на поляне снова появился неугомонный Глэйс с небольшими белыми капельками в руках. Из пластика.
Их он вставил в уши Аметиста без лишних разговоров.
– Ты какую музыку любишь, глазастый?
Кадьяк поморщился:
– Явно не ту, что слышу.
– Прости, но другой у меня нет!
– Иди к Видящему, – проговорил я, понимая, что в этой ситуации это самое главное. Старик бы не стал рисковать своим родом, только чтобы просто пообщаться с тем, кто должен был, видимо, занять его место в будущем. – Никто не знает, сколько он сможет еще продержаться и не поддаться смерти. Будет лучше, если ты успеешь услышать то, что он хочет сказать. Старик только из-за этого не умирает.
– Глэйс, возьми своих парней. Идите рядом и проследите, чтобы медведя никто не тронул, – кивнул своему брату Гарм.
– Только не вздумай подпевать этому ужасу мне под ухо! – фыркнул Аметист, снова поморщившись от того, что звучало в его ушах.
– Серенады любишь?
– Тишину! Мертвецкую! Намек понят, блохастый?
Глэйс хохотнул в ответ, но благоразумно промолчал под пристальным взглядом своего брата.
Я не ожидал, что Аметист обернется ко мне, неожиданно проговорив:
– Не бойся за свою жену. Я присмотрю за ней, как присмотрел бы за своей.
Я ошарашено моргнул, но приложил ладонь к груди, выдохнув совершенно искренне:
– Благодарю.
Черт, это было странно, но я верил этому Кадьяку с сиреневыми слепыми глазами.
Верил, что он не даст случиться ничему плохому с моей Алулой.
Может, потому что и его жена была человечкой, и потому мы чувствовали с ним нечто похожее.
– Мы будем рядом, – кивнул мне Гарм, пристально глядя в глаза и давая всем своим видом понять, что все мы – одна команда и даже одна семья, несмотря на то, что были разными видами хищников. – Как только разберемся с людьми, то придем к вам на помощь.
– Надеюсь, она нам не понадобится.
– Я тоже надеюсь, но вижу иное.
Волки ушли, а мы даже поговорить не успели, как поняли, что беда уже на пороге.
Война никогда не спрашивает разрешения, чтобы войти.
Она вламывается и переворачивает весь мир с ног на голову, оставляя в голове пусто́ты, а в руках – силу.
Только не было ни паники, ни страха, потому что рядом были мои братья, которые стали плечом к плечу, уверенные в нашем братстве и наших боевых навыках.
Люди были для нас словно мошки.
И не было проблемой даже то, что их много.
Об одном только мы не думали – что они придут не с голыми руками, а оружием.
И не только с ружьями.
– Закройте нахрен уши! – вдруг раздался рев короля, который несся наперевес со своим топором так, что вокруг него вихрем вставал снег.