До свидания, Сима

Я пригляделся и увидел, что вся эта нимфетка покрыта крохотными венерическими монстрами со скорпионьими клешнями. Я стал думать, что делать, побежал в ванную и принес тонкостенный стакан воды, окунул в него бутон и присмотрелся. Под водой цветок покрылся алмазным бисером воздушных капелек, а насекомые и не думали слезать с цветка. Тогда я взял булавку, сунул ее под воду и аккуратно счистил монстров, атаковавших мою красавицу. Потом я смотрел на нее часа два и молился, чтобы она не умерла. Умерла.
Я много плакал в те дни над строками негра, перевести которые, пожалуй, все-таки не могу, и мне было искренне горько, что я почти ничего не чувствую в Африке, не переживаю природы как тогда, в отрочестве, когда я устрашился ночного моря в Испании.
Глава шестая
Одиннадцать тысяч фунтов
1
Маясь от безделья, я даже дал в нете объявление примерно следующего содержания: «Молодой человек ищет работу по профилю: рекламный дизайн, переводы (с польского, русского, английского), репетиторство (только с девочками), государственная разведка, частный сыск, контроль супружеской верности».
Кто в молодости не мечтал о красивом ограблении банка? Но когда оказываешься перед фактом отсутствия денег даже на проезд, эти мечты начинают только смеяться над твоей беспомощностью. Я даже начал посещать банки и изучать их устройство. На одном из сайтов я откопал видеоколлекцию удачных ограблений. И вот наконец я разработал план.
Вместо банка я выбрал захолустное почтовое отделение, где был пункт обмена валют и касса для выплаты лотерейных выигрышей. Обвязав себя муляжами взрывчатки, я продернул через рукав два провода, зажал их в кулаке и отправился на дело.
— Всем ни с места, это ограбление, — сказал я, да так тихо, что только три последних посетителя в очереди обернулись на меня, и одна старушка в больших очках, вздрогнув, по-заячьи подняла к груди руки.
— Я пошутил, — сконфуженно пискнул я и, улыбаясь, помахал проводками в знак примирения.
Те трое молча окинули меня взглядом сверху вниз, отвернулись и спокойно продолжили стоять в очереди. Им хоть бы хны, а я едва в штаны не наложил. Так и стоял в очереди, пришибленный, пока меня кассирша не спросила, что мне угодно. Я сказал, что ничего, и затрусил к выходу.
Через неделю мне удалось найти работу, заключавшуюся в распространении на ночной улице купонов со скидкой на выпивку в ночном клубе. Работа мне пришлась по душе. Раздавать бумажки надо было с девяти вечера до часу ночи, а платили по шесть с половиной стерлингов в час. И того двадцать шесть фунтов за какую-то половину рабочего дня, плюс немереное количество купонов на выпивку. Учитывая, что я продолжал жить в гостях у мистера Тутая, денег мне было почти достаточно. К тому же я был свободен весь день и мог спокойно продолжать поиски достойной работы. В это время у меня появились мысли о продолжении образования, но я отложил их на менее дикий период своей молодости.
Как-то раз по случаю моего дня рождения ко мне приперлись Ник с Мэри и Мадлен, и мы устроили небольшую спонтанную вечеринку у нас на кухне. Сам мистер Стэнли то строил из себя весельчака, млел и таял в присутствии француженки, то становился деревянным, бледнел и почти не разговаривал.
Когда все уже изрядно охмелели, мы с Ником поехали на тутаймобиле в деревенский магазинчик прикупить сыра, сосисок и выпивки. Когда мы вернулись, в прихожую нам навстречу вплыла Мадлен.
— Что это за история с цветочком? — весело спросила она, грозя мне пальцем. — Ты мне ничего не передавал от мистера Тутая. Он такой душенька.
Я цыкнул и приставил палец к губам:
— Ты должна ему сказать, что ты просто забыла и что я передавал тебе от него цветочек.
— Ничего ты мне не передавал! — на весь дом возразила Мадлен и повисла у меня на шее.
— Ты не понимаешь, — сказал я, отлепляя девицу от себя. — Для старика это очень важно.
— Ах ты мерзавец, — хихикая, упиралась она как дурочка. — Разве тебя не учили, что врать нехорошо.
Я отпихнул ее, и она повалилась на вешалку и вместе с ней загремела на пол.
 
— Э! Ты что, совсем страх потерял! — набросились на меня Ник и Мэри.
Похоже, я действительно хорошо накачался.
— Мне кажется, всем уже пора, — сказал я и стал вызывать такси.
Потом я прошел по зыбкому коридору на кухню и заглянул в комнату. Хозяина нигде не было. Гости еще шумели в прихожей, а дом уже погрузился в какое-то нездоровое молчание. Я подошел к двери его кабинета, постучал и подергал за ручку. Дверь была заперта.
— Мистер Стэнли! — громко сказал я, прислонившись к двери. — Откройте, мне надо с вами поговорить. Мистер Стэнли. Вы что, обиделись? — тарабанил я костяшками по двери. — Не обижайтесь, я… Просто вы должны мне открыть…
Внезапно дверь приотворилась, и я встретил серьезный учительский взгляд поверх сползших на нос очков. Взгляд поверх очков как у швейцара, открывшего незваному гостю. Он был в обычной своей малиновой шерстяной жилетке и клетчатой рубашке.
— Что вам угодно? — спросил он сухим голосом. Точно как швейцар.
— Мне угодно кое-что объяснить вам насчет Мадлен, — сказал я, слегка задыхаясь от растерянности.
— Я думаю, что все разговоры нам лучше оставить до завтра, — сказал он спокойно и медленно, как бы давая мне возможность возразить, затворил перед моим носом дверь. Но возразить мне было нечего. Я прекрасно знал, что ничего не смогу ему объяснить ни сейчас, ни завтра. Надо было бы попросить прощения, но я не умею всерьез просить прощения у друзей. Тяжело вздохнув, я уныло побрел на кухню мыть посуду и разгребать балаган. Утром, еще до того как я вышел из комнаты, он сел в машину и поехал на лекции. В постели я услышал мотор и как прошуршали по гальке шины, успел подскочить к окну, но увидел только почти рассеявшийся дым от выхлопных газов. Так что я остался дома совершенно один.
Жаль, что так получилось. Но честное слово, Мадлен того не стоит. Может быть, конечно, я тоже этого не стою. Или чего-то недопонимаю…
И тут совершенно неожиданно откликнулись на мое полушутливое объявление в Интернете. Человек сообщил, что его интересует «контроль супружеской верности», и мы договорились о встрече в одном очень приличном кафе в Холборне.
Придя вечером на место и заняв маленький круглый столик, стоявший у большого окна как на витрине, я немножечко волновался, так как понятия не имел, что же подразумевает под собой этот самый «супружеский контроль».
Клиент опаздывал, и я даже начал думать, что никто не придет, как вдруг человек за соседним столиком сложил газету и пересел ко мне. Ему было лет сорок на вид, стройный, осанистый, длинные седые волосы были зачесаны за уши. Внешность композитора или драматического актера. Доброе суховатое лицо, умные волчьи глаза, серебристая щетина и маленькие желтоватые зубы курильщика.
— Меня зовут Джек Грац, — улыбнулся он, — а вы, как я понимаю, Александр, — и мы обменялись рукопожатиями.
Я попытался сделать деловое непроницаемое лицо и, с одной стороны, опасаясь разговора о деле, а с другой, боясь показаться непрофессионалом, предложил сразу поговорить предметно — о расценках.
— О деньгах не беспокойтесь! — весело отмахнулся работодатель. — Это вопрос третий, если не четвертый.
— Видите ли, это дело серьезное, здесь трудно подсчитать часы работы, — начал я оправдываться. — В нашем деле принято обговаривать цену наперед. Случается так, что клиент не платит в случае разоблачения неверной супруги, считая, что с него и так уже достаточно горестей, или, наоборот, муж страдает манией и после всех доказательств супружеской верности отказывается платить до тех пор, пока ему специально что-нибудь на жену не состряпаешь. Так что во избежание недоразумений у нас принято обговаривать цену наперед.
— Ну если вы так настаиваете, — улыбнулся он. — Впрочем, я ненавижу разговаривать о деньгах в заведениях. Честно признаться, я заядлый курильщик. Может быть, поедем ко мне?
— Думаю, что нам нужно обговорить условия хотя бы предварительно, чтобы в случае чего вам не терять времени.