Тайна Ночи Свечей (СИ)

— А вот и не вру я ничего! — запальчиво пропищала оскорбленная до глубины души белка. — Сама посуди, стал бы скаредный старик заказывать у меня обеды для себя? Да еще какие! Требовал все самое лучшее, чтоб без обмана, а после, не торгуясь, платил полновесной монетой. Да Полосатый папаша скорее отправится ловить ворон на соседнем кладбище, чтобы после самолично их запечь, причем желательно в чьей-нибудь чужой печи, а под конец мне же их и продать. Не такой простой енот этот Грэнго, чтобы хоть гнутый гвоздь кому-нибудь за просто так дать, а тут тебе и обеды, и ужины, и даже завтраки, да чтобы все горячее и непременно свежее! — продолжала тарахтеть белка, в красках расписывая свои неоспоримые доводы.
— Не важно все это, есть жилец — нет жильца. Старика нужно спасать, если жив еще, а как окажется, что сам на нас этот страх накликал, пусть и отвечает перед всей улицей, — мудро рассудила госпожа Бурус, успевшая переодеться в целое платье и устыдившаяся своей трусости, а за одно и попыток обвинить во всем Ловца, погребенного вместе с Вельдой еще во времена, когда всех их и близко не было.
Дождь прекратился, двуликие окончательно отошли от потрясения. Самые впечатлительные отправились по домам. Другие, взбодрившиеся после кружки — другой, налитой из большой пузатой бочки, которую выкатил на радостях хозяин трактира «Бурая лапа», отыскав в толпе высыпавших на улицу двуликих, свою непострадавшую воинственную супругу.
Госпожа Бурус поднимала жителей «Битых козырей» на спасательный поход к злополучному дому Грэнго Сибидира. Её речь, подкрепляемая взмахами тяжелой скалки и щедро подливаемым элем, имела большой успех у слушателей и была воспринята, как недурной план к действию.
Вот так и вышло, что Эйнару и Тере, едва избежавшим верной гибели, и только выдохнувшим после сбора вещей, разлетевшихся по всему чердаку, нехотя пришлось принимать новую порцию неприятностей.
Гомон, быстро приближающейся толпы, и шумная возня в доме, не предвещали им ничего хорошего.
Лис тяжело вздохнул и рывком поднялся с подлокотника рассохшегося деревянного кресла. Ему очень хотелось как следует осмотреть свою прокушенную икру, но на это, похоже, не было времени. Пришлось довольствоваться наспех намотанной тряпкой. Волны холода, медленно расползавшиеся от места укуса, причиняли боль, от которой он то и дело морщился.
— Тера, как ты, готова уходить? — бросил он через плечо, ковыляя в сторону люка, оставшегося без стекла и дававшего теперь гораздо больше света. Приходилось опираться на злосчастный лук. Теперь лису даже нравилось, что тетива не приобрела привычного для стрелкового оружия вида, из кордской деревяшки получилась вполне сносная трость, как раз по размеру.
Эйнар с трудом передвинул стоявший неподалеку шкаф, упираясь в крепкую боковую стенку всем телом, пододвинул небольшую тумбочку и стал взбираться наверх, желая узнать, что творится на улице. Уж больно разительной была перемена в настроениях неспокойных жителей «Битых козырей». Пока шёл дождь, все молчали, будто вымерли, а теперь шумели, как стая сорок и, что самое неприятное, шум этот приближался именно к их дому. Надеяться на совпадение было попросту наивно.
— Да, Эйнар, только уходить нам придется через дверь… — невесело ответила Тера, сидевшая прямо на грязном, дощатом полу. Она с трудом допивала горькую настойку из серебряной фляжки с притертой крышкой, давясь каждым следующим глотком, так и рвущимся покинуть ее желудок. Стекольщица тяжело опиралась спиной о стену, нервно сжимая и разжимая пальцы свободной руки. Поиск плаща дался ей нелегким боем с собственным сознанием, но он был ей необходим — спасительная настойка лежала в потайном кармане. Тера могла создать им еще больше проблем, не приняв ее вовремя, а этого нельзя было допустить.
Раздался визгливый скрип, возвещавший о приближении визитера, медленно поднимавшегося по ступеням шумной лестницы. Одновременно с этим, Эйнар наконец добрался до люка и выглянул наружу. Увиденное, подтвердило его худшие опасения.
 
— Пора уносить ноги, сестренка! Понятия не имею, до чего они там додумались и что собрались делать, но нам этот фокус со стеклом точно с рук не сойдет, — объявил лис и попытался спуститься со шкафа. Пострадавшая нога предательски подвернулась и он едва успел ухватиться за деревянный выступ. Две из четырех ножек шкафа угрожающе оторвались от пола, но, к счастью, тут же вернулись на прежнее место. Лис вовремя отклонился в другую сторону, восстанавливая равновесие. Он чудом удержался, успев упереть лук валарданских мастеров в потолок чердака. Островитяне были бы весьма озадачены, доведись им увидеть, как грубо обходятся с изделием их весьма дорогостоящего труда.
— Второй раз я сюда вряд ли заберусь, так что заканчивай рассиживаться на полу и перебирайся ко мне, я помогу тебе забраться на шкаф. Уйдем через крышу, пока не поздно, — выдал готовый план действий Эйнар.
— Я не могу, слишком высоко… — едва слышно выдавила из себя Тера, прижимая ладони к шершавым доскам пола. Ее губы скривились в безнадежной усмешке, а плечи печально поникли, когда она поняла, что даже слабая попытка подняться с пола вызывает головокружение и дрожь в коленях.
— Какого Ловца ты несешь?! Сейчас не время для глупых шуток. Вот выберемся и шути сколько душе угодно, а теперь подъем, нам пора покинуть этот проклятый чердак! — Эйнар еще надеялся, что ответ Теры — лишь глупый розыгрыш, когда говорил эти слова, но всего одного пристального взгляда хватило, чтобы разбить все его надежды. Он с ужасом начинал понимать, что конкретно сделали зеркала, беря плату за давшееся с таким трудом колдовство.
Глава 3.2 Злой ветер
Лис до конца не мог поверить в существование такого редчайшего невезения. Все складывалось одно к одному и, конечно же, завязывалось петлей на их шеях именно сейчас, в момент, когда силы были уже на исходе.
В подтверждение его мыслям, раздался осторожный стук в дверь и, пока еще робкий, вопрос господина Сибидира, явившегося наконец проверить, что стало с его платежеспособным жильцом. У старика наверняка уже имелись мысли, как заставить господина Белого Лиса заплатить за исчезнувшие окна и блюдца, а также все другие полезные вещи, покинувшие безутешного енота, стоило тому пустить под свою крышу подозрительного двуликого, о котором ходило столько слухов.
— Господин, вы там живы? Вас не задел этот страшный ветер? — начал издалека старый скряга.
Продолжить ему не дал грохот, сотрясший весь дом. Кто-то настойчиво барабанил в дверь и задавал хозяину примерно те же вопросы, какие только что озвучил сам Сибидир. Не дождавшись ответа от постояльца, Грэнго развернулся и побрел отпирать входную дверь.
— Тера, нам пора уходить, — взмолился Эйнар, глядящий на сестру с сочувствием и абсолютной верой в то, что они еще поборются. Если стекольщица, к которой вернулся страх высоты, многократно усиленный соприкосновением с колдовством зеркал, все же не сумеет пересилить себя, ему придется спуститься со шкафа и взять ее на руки. Как при этом они станут забираться обратно на шкаф, позволяющий добраться до потолка и спасительного люка, он представлял весьма отдаленно.
— Иди один… Ветру стоило забрать и меня с собой. Стекло всегда остается лишь хрупким стеклом, рискующим разбиться, будь то хоть ваза, хоть сама стекольщица. Наивно было предполагать, что я смогу избежать участи многих других, — безнадежно посетовала Тера, оставив попытки сделать еще хоть шаг по направлению к шкафу. Подъем с пола дался ей ценой нечеловеческих усилий. Ее тянуло присесть обратно. Даже высота собственного малого роста казалась теперь непомерной.
— Либо уходим вместе, либо оба остаемся! — прорычал лис, впервые за всю жизнь осознавший, зачем тетя Клара обучала Теру не только тому, как быть настоящей стекольщицей, но и как отказываться от собственной сущности и становиться кем-то другим. Черностекольщики, красностекольщики, зеркальщицы, хрустальщицы и многие другие представители народа стекольщиков — все они обладали силой, но были при этом пугающе уязвимы в своих слабостях, приходящих вслед за использованием слишком сильного колдовства.