Тайна Ночи Свечей (СИ)
— А разве не благодаря твоим проклятым песням Восточный пустырь уже который год обзаводится все новыми и новыми постояльцами? — привычно пряча страх за дерзостью, насмешливо поинтересовалась Тера, раздумывая подойти ли ей поближе, чтобы как следует рассмотреть дух, или остаться на месте и не рисковать понапрасну.
— О нет, маленькая храбрая стекляшка! Я лишь помогаю тем, до кого удается дотянуться, отправиться прямиком за грань, куда нет ходу боли и печали, а не под сень Безумного леса, где они станут вечными пленниками и будут страдать до скончания веков, — надменно возразила собеседница, ответив на более чем недвусмысленное обвинение, демонстрацией плохо скрываемого пренебрежения к представителям народа стекольщиков. — Ты, как и та, другая незваная гостья Корды, прекрасно знаешь истинную цену пустым слухам и льстивым легендам. Опасную правду следует держать под замком, а тех, кто ее случайно узнает…
— Хочешь сказать, что я не сумею покинуть твой пустырь, раз уж узнала, что здесь творится? — бесцеремонно перебив говорящую, настороженно уточнила Тера, прикидывая как бы поскорее очнуться и добраться до заветной фляжки с настойкой из Кридаренции. О том, чтобы подойти поближе и удовлетворить свое не в меру разыгравшееся любопытство, раздумывать больше не хотелось.
Хозяйка пустыря умело расставляла сети, собираясь поймать заблудившуюся зеркальщицу так же, как и многих других до нее. Например, слабовольных прядильщиков, не сумевших дать достойный отпор и отвоевать у хищной певуньи собственный рассудок. Но Тера уже давно не причисляла себя к слабакам и уж точно не собиралась позволить кому бы то ни было хозяйничать у себя в голове, будь то хоть коварная сущность из проклятой башни, хоть могущественная Верховная Корды…
Блеклая вспышка-воспоминание промелькнула перед глазами смазанным образом старой белоглазой прядильщицы и потянула за собой звонкую цепь других, более важных сведений. Рассеялся, окутывавший голову туман, отступила изматывающая боль и перестало жечь глаза. Тера вспомнила зачем прибыла в столицу и что именно ей предстоит сделать сразу, как только она избавится от наваждения и очнется.
— Надо же, какая сильная, хоть и треснувшая… И почему таким, как ты, вечно не сидится в уюте и безопасности? Могла бы провести свою долгую, беззаботную жизнь вдалеке от Дэйлиналя и не вспоминать о том, чего уже не вернуть. Сколько из вас, стекольщиков, осталось, чтобы так бездарно растрачивать последние жизни? — с явным презрением протянула хозяйка пустыря, изобразив в воздухе неопределенный пас рукой.
Тера невольно вздрогнула, разглядев очертания длинных, изогнутых когтей, и отступила на шаг, желая увеличить, разделявшее их с духом расстояние. Та же напротив сделала несколько шагов вперед, потянув за собой темноту, словно это было податливое, накинутое на плечи покрывало. Зеркальщица прищурилась и напрягла зрение, вглядываясь в то место, где, по ее мнению, должно было располагаться жуткое, обезображенное смертью лицо. Но тень не пожелала выдавать чужих секретов, так и оставшись надежной, густой вуалью. Тогда Тера принялась высматривать заветную дверь, способную избавить ее от нежелательного знакомства со страшным духом. Однако и этот поиск не принес результата. Вокруг, на сколько хватало взгляда, была лишь непроглядная пустота, разбавленная редкими островками, слабо мерцающих, мельтешащих искорок.
— Не трудись скрывать мысли. Я и так прекрасно знаю ради чего ты явилась в мои владения и какую именно ошибку собираешься совершить в будущем. Но, к счастью для тебя, по натуре своей я слишком добра и не склонна к излишнему насилию, а потому готова не только предостеречь от глупых шагов, но и оказать неоценимую помощь, отворив для тебя на прощание городские ворота. Покинь Восточный пустырь, не потревожив покоя башни, и я не стану вредить ни тебе, ни твоему невоспитанному питомцу, посмевшему перепугать моих несчастных подопечных своим гадким лаем, — принялся искушать дух, вернувшись к первоначальному доброжелательному тону, призванному расположить собеседника и усыпить даже самые незначительные подозрения.
Но Тера не желала поддаваться и принимать за чистую монету щедрые обещания помощи. Она молча сцепила за спиной руки и принялась ждать продолжения, прекрасно зная, что оно непременно последует, как только до духа дойдет, что ни о каком поспешном бегстве с ее стороны и речи быть не может.
— А не окажешься достаточно дальновидной с первого раза, на мое дальнейшее расположение можешь даже и не рассчитывать! — вспылила нетерпеливая хозяйка пустыря, правильно расценив, как вызывающе вздернутый подбородок зеркальщицы, так и ее упрямый, немигающий взгляд.
— Посуди сама, милая, ты ведь останешься жива, со временем поумнеешь и обретешь счастье, если, конечно, не забудешь сменить королевство. Для тебя в моем великодушном предложении нет ни одного недостатка! А что до старинной головоломки, оставленной в моей башне на хранение, то лезть за ней, рискуя свернуть себе шею, все равно бессмысленно, уж ты мне поверь, — предприняла новую попытку изобразить подкупающую заботу хитрая сущность и на этот раз таки добилась реакции.
— Поверить тебе? — с горькой усмешкой переспросила Тера, искренне поражаясь отменному лицемерию изобретательного духа. — Да что ты знаешь о стекольщиках, раз берешься судить о нашем счастье и о том, на что следует потратить, оставшиеся у нас жизни, а на что нет?
— О, поверь, я знаю куда больше, чем ты думаешь, глупое дитя, а еще вижу то, что надежно скрыто от других! Ты никогда всерьез не задумывалась, почему тебя не удается поймать? Ведь это так просто, достаточно встретить всего одну единственную сильную видящую на улицах Корды, где ты так любишь бывать, и все — захватывающая игра будет окончена, а ты, гремя кандалами, отправишься на виселицу, не забыв предварительно познакомиться с главным кордским палачом и всеми его пыточными орудиями, которых, к слову, не так уж и мало.
— Всегда найдется тот, кому не суждено попасться, сколько бы не ловили, — с вызовом отчеканила Тера, мысленно ругая себя за неспособность вырваться или хотя бы благоразумно промолчать, а не позволять с такой легкостью вовлечь себя в опасную беседу. Как ничтожно мало усилий потребовалось приложить хитрому духу, чтобы у нее начало зарождаться подспудное ощущение наличия некоего зерна истины в лживых словах… А ведь это только начало!
— Что ж, вижу избавиться от тебя по-хорошему, мне все равно не удастся, а жаль, — придя к неутешительному выводу, заключила, остающаяся в тени собеседница, и тут же нехотя продолжила: — В ближайшее время явится тот, кто сумеет привести тебя в чувство. Ты же, в свою очередь, наверняка не найдешь ничего лучшего, как ринуться разграблять мою башню. Заметь, совершенно безрезультатно! И это вместо того, чтобы поблагодарить судьбу за избавление и поспешить покинуть опасное место… Впрочем, нет, есть один вариант, при котором ты все же сумеешь заполучить остатки бесполезного ключа, но для этого… — выразительно осеклась на полуслове хозяйка пустыря, делая вид, будто всерьез оценивает шансы положительного исхода дела.
— Я далеко не так наивна, чтобы заключать с тобой сделки! — возмутилась Тера, поняв куда клонит злой дух.
— А со мной и нельзя заключать сделок, — разведя руками, со смехом возразила сущность, прошелестев по полу длинными рукавами, а после, без тени веселья пояснила: — Все что я могу — это щедро одаривать, красиво петь и проявлять искреннее сочувствие. На большее моих скромных сил, увы, не хватает!
Небезосновательно усомнившись в откровенности заверения, Тера хорошенько подумала и предпочла промолчать, решив дождаться запоздалой помощи в полном безмолвии. Злой дух не лукавил, предполагая возможность ее скорого спасения, шансы на это были действительно высоки. И раз уж ей посчастливилось каким-то чудом избежать удушения, незачем теперь испытывать судьбу и наживать себе новые неприятности. Нужно набраться терпения и подождать. Быть может прямо сейчас на ее лицо уже льют холодную, отрезвляющую воду или энергично тормошат за плечо, а она пока просто не чувствует!