Тайна Ночи Свечей (СИ)

Смена, проигрышной на вид тактики, произошла лишь когда в запасе осталось всего два шара — обычный боковой и самый крупный центральный. Первый шар Ригби метнул прямиком в изображенную на картине прядильщицу, чем моментально привел зверя в такую ярость, какой многострадальное хранилище еще не видело. Взбешенный столь кощунственным выпадом врага, зверь позабыл обо всем. Он метнулся к лестнице, загородил собой картину и выпустил в сторону обидчика все свои смертоносные стебли и корни разом, сопровождая атаку неистовым ревом, на что Ригби лишь презрительно рассмеялся, нарочно распаляя ненависть осторожного хищника.
Последовала короткая пауза, в продолжение которой шуттанец успел зацепиться ногами за конец цепи, повиснуть головой вниз и начать раскачиваться, держась за последний, перекатывающийся масляными волнами стеклянный шар. Зверь следил за ним, как завороженный, не смея двинуться с места, а Ригби все продолжал раскачиваться, то подаваясь в сторону зверя, то вновь отдаляясь.
Сколько так продолжалось? Час, день, а может лишь пару минут? Казалось, будто само время обратилось в тягучую сахарную струну, соединив, застывшего внизу зверя, озадаченного двуногим безумцем, и человека, прекрасно знавшего, что произойдет в нужную секунду.
Вверх, вниз, вверх, вниз, вверх и бросок… Последняя стеклянная лампа отличалась толщиной стенок и размерами, именно для нее Ригби приберегал единственную, завалявшуюся в кармане спичку. В последний момент он чиркнул ею об опустевший коробок, пропустил удар сердца в момент ленивого возгорания и уже на лету бросил спичку в отверстие, выпущенной из рук стеклянной посланницы, призванной передать его пламенный привет.
Инстинкты зверя не позволили тому задержаться на пути несущегося навстречу огненного шара. Он ловко вильнул, пропуская снаряд, крутнулся на месте и запоздало понял — нет, не замысел хитрого двуного, а нечто большее. Зверь словно увидел себя со стороны и попытался избежать, уготованной ему незавидной участи, однако не успел. Огненный шар с размаху врезался во вторую ступень, разлетевшись огненными брызгами и сотнями острых, безжалостных осколков.
Замысел Ригби воплотился в жизнь. Обрызганное маслом чудовище вспыхнуло, как факел, послышался новый, еще более мучительный, исполненный боли и ярости вой. Шуттанец не отвернулся и не испытал угрызений совести. Не ощутил он и радостного ликования при виде извивающегося на полу врага, тщетно силящегося сбить, пожиравший могучее тело огонь. Для господина посла любая жестокая расправа была лишь вынужденной необходимостью. Он не был безумцем и никогда не отбирал чужие жизни ради забавы. Производимое насилие не находило отклика в его сердце, от того-то, быть может, его и прозвали Бессердечным, кто знает.
Ригби терпеливо ждал, пока опасный противник испустит дух и наконец освободит ему путь, но этого все не происходило… Зверь катался по полу, натыкался на сломанную мебель, выл, рычал и производил то, о чем Ригби не удосужился подумать заранее.
— Этого еще не хватало! — простонал шуттанец, обреченно наблюдая за тем, как живая огненная масса разносит языки пламени по всему подземному хранилищу, заваленному самым лучшим и податливым сырьем для пожаров — сухой, пропитанной маслом бумагой. — Проклятье! И как я мог додуматься до такого идиотизма?!
Сыпля ругательствами на всех доступных ему языках, Ригби вновь принялся раскачивать цепь, мечтая успеть убраться из-под потолка до того, как разгорающийся пожар придушит его дымом или превратит в сочный, посольский шашлык. В пределах досягаемости был лишь один достаточно высокий стеллаж и к нему, как на зло, уже начал подбираться ненасытный огонь, а вместе с ним и, все не желающая испускать дух, тварь. После нескольких беспокойных взглядов на жуткое существо, Ригби посетила новая, на редкость разумная, запоздалая догадка. Получалось, что он пытался разделаться с явно магическим кордским существом с помощью огня, не потрудившись вспомнить о том, кем являлась покровительница города…
— Прошу тебя, только не окажись тем, о чем я сейчас подумал, только не это, — взмолился Ригби, выпуская из рук цепь. Очередной полет прошел далеко не так гладко. Он, как и прежде, с легкостью преодолел расстояние, приземлился на крышу стеллажа и даже сумел затормозить, но на дальнейшее благополучие его удачи уже не хватило. От удара, высокий стеллаж пошатнулся и стал стремительно заваливаться, увлекая за собой Ригби. Затрещали, охваченные огнем подпорки, хрустнула и разорвалась страховочная цепь. Заваленный горящими свитками и разлетевшимися страницами пол, дождался своей добычи. За миг до столкновения, Ригби успел сгруппироваться, принимая удар в виде упругого мяча, пробившего стену огня, ограничившись лишь подпалинами на плаще.
 
Благодаря зелью Ригби не чувствовал боли или усталости, но на сколько еще его могло хватить с таким бешеным темпом? Об этом он старался не думать. Поспешно избавившись от загоревшегося плаща, Ригби уткнулся носом в сгиб локтя и со всех ног бросился к ступеням лестницы.
У картины его ждало новое разочарование, подтверждавшее, что именно Эйнар должен был отправиться в это подземелье, а не он. Кордский запирающий механизм отличался от того, с чем привык иметь дело Ригби. Лихорадочные ощупывания и резкие нажатия не давали результата. Запоры не желали пропускать его к двери, скрывавшейся за картиной.
Огонь медленно пожирал полотно, поднимаясь все выше и выше, перекидываясь с подола бордового платья на протянутые руки прядильщицы, подбираясь все ближе к высокой груди и спокойному лицу. Ее пристальный, ничего не выражающий, белоглазый взгляд, здорово отвлекал шуттанца, не давая собраться с мыслями и отыскать наконец нужные точки для нажатия. За спиной стихал вой монстра. Ригби не оборачивался, зная, что все равно не увидит ничего хорошего. Разогретое серебро прожигало перчатки, оставляя ожоги на пальцах. Сейчас он не чувствовал боли, но совсем скоро она обязательно настигнет его, как и собирающаяся с силами, бессмертная тварь, которую он имел неосторожность обозлить. Не удержавшись, Ригби бросил вороватый взгляд за спину. Монстр медленно и неумолимо поднимался на лапы, обугленные стебли и корни ползли по полу в сторону обидчика, напоминая смертельно опасных, растревоженных змей.
— Вельдский Стеклодув, валарданский Хозяин Ветров, боривальский Хозяин Лесов, да хоть сам Ловец живых чудес…
То ли удача наконец сменила гнев на милость и соизволила возвратиться на сторону рискового шуттанца, то ли помянутый в отчаянной мольбе злодей, восхитился оказанным ему доверием и решил помочь. Причина была не важна, главное, что дверь наконец поддалась и отъехала в сторону.
Не сдерживая облегченного вздоха, Ригби ввалился в темный зев прохода и тут же принялся шустро перебирать руками и ногами. С каждой новой ступенью он уносился все дальше от огненного кошмара, преследуемый невыносимым жаром, оставленного за спиной пожара и неистовым ревом монстра, осознавшего, что наглая добыча умудрилась ускользнуть безнаказанной. Не веря собственному счастью, Ригби был готов возблагодарить любого бога или кого угодно еще за свое неожиданное спасение. Он не сгорел заживо, не разбился и даже не попался страшной твари…
На последней радостной ноте дальнейшее передвижение вверх оказалось грубо приостановлено резким рывком вниз. Левая нога отказывалась подчиняться, с каждой секундой наливаясь все большей тяжестью, грозя утянуть Ригби обратно, туда, где его поджидала одна лишь смерть и темнота.
Упрямо не желая сдаваться, Ригби, что было сил, вцепился в тонкие перекладины лестницы, наклонил голову и посмотрел вниз. Стоило ему это сделать, как преждевременная радость сменилась разочарованием ужаса. Обугленный зверь, выделявшийся одними лишь горящими точками, немигающих глаз, сумел-таки протиснуться в узкий проход и дотянуться до него одним из своих цепких корней.
— Нет уж, тварь, за грань как-нибудь без меня, — зло прорычал шуттанец, не разрывая напряженного зрительного контакта. Из этой битвы взглядов Ригби намеревался выйти только победителем и никак иначе. Так и вышло. Зверь упустил ядовитую зелень глаз соперника, отвлекшись на новый, неожиданный приступ боли. Это шуттанец исхитрился полоснуть кинжалом по сапогу и обвивавшему его стеблю, успешно вырываясь из цепкого захвата.