Тайна Ночи Свечей (СИ)
Пролог. За три сотни лет до описываемых событий
«Должно быть, со времен самого Стеклодува, вельдский венец не оказывался на более светлой и в то же время абсолютно не пригодной для правления городом голове», — безрадостно размышляла Верховная стекольщица, наблюдая за тем, как неотвратимо стекленеет радужный купол над ее затихшим и опустевшим домом.
— Мои поздравления, Грэйс! Вы одним махом переписали будущее немалого числа фэрримских королевств и вопреки всему сумели отвоевать Дэйлиналю немного зыбкого мира на ближайшие пару десятилетий, — с изумлением объявил грифалетский предсказатель, выложив последнюю истрепанную временем карту на плащ, прижатый камнями к земле. Из каких только мест грифалетцу не приходилось беспокоить всезнающих богов своими бесконечными расспросами о дне грядущем. Пожалуй, продуваемое всеми ветрами плато на безымянной горе в чужом, далеком королевстве еще не было худшим из них. А уж открывавшийся с него вид… Мало кому доводилось наблюдать за тем, как на глазах медленно исчезал целый город и все его жители. Одновременно величественное и мучительное зрелище. Впрочем, пугала, открывавшаяся с высоты птичьего полета невеселая картина, куда как меньше, нежели сидящая напротив хрупкая, обманчиво спокойная женщина.
— Придет день и прядильщики поплатятся за свое вероломство! Я заставлю их заплатить за каждый год, месяц и даже час, отданный на сдерживание Ловца в стенах Вельды, — мягко с невообразимой нежностью в голосе пообещала стекольщица, от чего у предсказателя перехватило дыхание. Такого неестественного проявления тихой ярости ему видеть еще не случалось. Верховная Грэйс по праву считалась одной из самых неоднозначных и непредсказуемых фигур в Совете Дэйлиналя, но ее время утекало, а она все не предпринимала никаких шагов… Хоть Грэйс и выиграла войну за королевство, однако город, всех его жителей и себя саму она проиграла.
— Надеюсь, теперь мне будет дозволено приподнять завесу Вашего гениального замысла, и я наконец пойму каким образом Вельда вновь окажется открытой? Вы ведь так и не смогли договориться с Сердцем города и теперь лишь вопрос времени, когда оно отыщет Вас и уведет вслед за остальными стекольщиками, — не скрывая раздражения, задал, мучавший его вопрос, предсказатель.
— Как я уже говорила, управлять Вельдой дано лишь тем, в чьих жилах течет кровь основателя…
— Но Вы последняя! Остальные отдали свои жизни в боях с войском Ловца живых чудес. Никого не осталось, потому-то проклятый король Вейнтеверо и не побоялся явиться в Вельду, — нетерпеливо перебил грифалетец, напряженно высматривая, не появился ли кто нежданный у подножья горы.
— Все так думают, — беспечно отозвалась Верховная Грэйс. — Вы, Ловец, Верховная Хильда и многие другие. Даже я сама долгое время считала себя последним осколком былого величия. Однако это не так! Как выяснилось, в нашем роду хватает и других — тех, кого вычеркнули или нарочно не вписали. До них Сердцу Вельды не достучаться, — с горькой усмешкой поделилась тайной Грэйс, вынимая из кармана пару продолговатых зеркал, скрепленных между собой кожаным корешком в тонкую, аккуратную книжицу.
— Но я ни разу не слышал о вельдских изгнанниках, ни об одном… Да и как можно доверять судьбу целого города тем, от кого все отвернулись? Какой в этом смысл?
— Вы никогда не задумывались почему во всей Вельде нет ни одного кладбища? Хоть мы и живем дольше многих, смерть нас все же находит и увлекает за собой, но ни могил, ни усыпальниц не остается, даже захудалого холмика с парой пожухлых цветков и того в городе не найти, — загадочно улыбаясь, увела разговор в сторону Грэйс. Все ее внимание по-прежнему сохранялось за старинной зеркальной книжицей. Закончив возиться с крохотными медными крючками, она осторожно поместила между зеркалами плотный, продолговатый конверт с крупным причудливым росчерком вместо адреса.
— У каждого народа свои обряды. В Грифалете покойных придают огню, в Шутте… Постойте, неужели после смерти стекольщики так и не покидают город? Но в таком случае то, что происходит сейчас… Не лучше ли было поступиться сотней двуликих и не подвергать опасности собственный народ и город? — с жаром взялся за старое предсказатель, но тут же осекся, ощутив на себе тяжелый взгляд Грэйс. — Понимаю, вельдские стекольщики годами сражались бок о бок с двуликими Боривала, но разве это отменяет тот факт, что из-за них-то все и началось? Не будь в Дэйлинале такого огромного количества нелюдей…
— Они люди, самые настоящие люди, получше многих, хочу заметить! Умение принимать звериную форму — проявление магии, а не истинной сущности, как любят болтать завистники и невежды.
— Тогда почему даже в человеческом облике они неизменно смотрят на мир звериными глазами? — не сдавался предсказатель, с опаской наблюдая за тем, как Грэйс орудует коротким изогнутым кинжалом, шаг за шагом разрушая изящную стеклянную головоломку. Отложенная в сторону, зеркальная книжица вызывала массу вопросов, но предсказатель не решался озвучить их, понимая, что вряд ли получит прямой, честный ответ.
— Так вот оно что! А я все думала, почему же Вы решили налаживать отношения со стекольщиками, а не с прядильщиками, что выглядело более перспективным для Грифалета. Выходит, все дело в глазах. Ведь если Вас пугают взгляды двуликих, белоглазые прядильщики должны просто ужасать, — повеселела Грэйс, уловив искреннее беспокойство в голосе чужестранца. Многие боялись двуликих, их мощи, скорости, силы духа, но мало кто понимал насколько те уязвимы в сравнении с прочими одаренными магией. Не будь за спинами боривальских двуликих вельдских стекольщиков, корабли вейнтов собирали бы куда более ощутимую жатву…
— Я прибыл в Дэйлиналь по поручению главного грифалетского предсказателя. Он предупредил, что среди всех народов, населяющих ваше королевство, стекольщики отличаются наибольшим здравомыслием и благородством, а еще…
— А еще старый интриган знал, что прядильщики предпочитают убивать каждого, кто посмел сунуть нос в их маленькие, грязные секреты и не желал рисковать талантливым учеником. Но оставим это. К сожалению, наша беседа подходит к концу, а я не успела ответить на Ваш вопрос о целесообразности доверия тем, кого закрытие Вельды не коснется, — без объяснений вручив ларец с испорченной головоломкой предсказателю, с усилием продолжила говорить Грэйс. Становилось все заметнее, как тяжело ей дается каждое слово и сколько усилий приходится прилагать, чтобы удерживать в непослушных пальцах зеркальную книжицу с письмом.
— Вы уходите… — еле слышно прошептал предсказатель, подмечая первые признаки остекленения.
— Верно, я ухожу, но не стоит беспокоиться. Как только Вельда заберет мою магию, и я стану неотъемлемой частью стеклянного города, на миг в моей власти окажется все, чем владеет Сердце. Я смогу воспользоваться неподвластным мне даром зеркальной магии и отправлю это письмо, — чуть поведя кистями, начала объяснять Грэйс. — Как Вы уже могли догадаться, далеко не все представители моего славного рода, объявленные погибшими в бою, сложили головы во благо королевству. Кое-кому пришлось удалиться по менее героическим причинам… Это письмо — не мольба о помощи и не призыв к спасению родного города, а самый что ни на есть обыкновенный шантаж, и он непременно подействует, если не на прямого адресата, то на его потомков. Сколько не перекладывай ответственность, кому-нибудь обязательно придется решить эту проблему, уж я об этом позаботилась… Ну вот и все, магии почти не осталось. На прощание попрошу лишь о двух вещах — увезите ключ как можно дальше и отправьте Верховной Хильде мое хрустальное ожерелье. Можете даже приписать от себя расплывчатое, зловещее предсказание и сообщить в конце, что я обо всем знала. Так она потеряет покой и поостережется трогать Ваше королевство…
— Постойте, о каком ключе речь? — забеспокоился предсказатель, заглянув в ларец и не найдя никакого ключа.
Хрустнуло раздавленное зеркало. Верховная успела отправить последнее, самое важное в ее жизни письмо, и с чистой совестью откликнулась на чарующий зов Сердца Вельды. Теперь от нее уже ничего не зависело, но она верила в правоту каждого из принятых ею решений.