Украденная субмарина. К-129

Едва ли не единственным человеком на флоте, действительно заинтересованным в подъеме погибшей лодки, был сам Сергей Горшков.
Разве не красноречива дата долгожданной находки — 23 июня 1968 года? Мурманские рыбаки затерроризировали командование Северного флота: на дне что-то торчит и полосует дорогие орудия лова. Причем не только донные тралы, но и пелагические. Эти последние не скребут нижней подборой по дну, а идут выше грунта на десяток метров. И все равно — в клочья. «Там определенно что-то лежит» — уверяли рыбацкие «адмиралы», и просили проверить. На их просьбы откликнулись… через семь лет! В первых числах июня ничем закончился поиск тихоокеанской лодки, а через три недели на Севере обнаружили С-80. А семь лет до этого, должно быть, ждали новейших «специальных средств». Зато когда припекло, затонувшую лодку нашли обыкновенным гидролокатором, потомком того самого «асдика», которым англичане гоняли У-боты «кригсмарине» в битве за Атлантику — иначе на кой же черт послали тральщик сопровождать спасательное судно «Алтай»? Просто раньше считалось, что выше 70 параллели С-80 не должна была заходить. Нечего ей делать за пределами района боевой подготовки. А поднялись всего на одну милю к норду — и сразу нашли…
Кстати, об этих самых специальных средствах. 10 апреля 1963 г. ВМС США потеряли SSN-593 «Трэшер». Американское общество, потрясенное страшной гибелью своих 129 парней, потребовало от флота немедленно создать средства спасения моряков с больших глубин. Конгресс США без дискуссий санкционировал выделение огромных средств. Догнать и перегнать Америку — в СССР было официальной политикой. Это только для отвода глаз — «по производству молока, мяса и яиц на душу населения». Обогнать любой ценой во всех возможных сферах. Но как разительно отличался от американского подводного спасателя «несимметричный» ответ Советского Союза… В Штатах построили глубоководный аппарат — мини-субмарину, способную «присосаться» на глубине к аварийному люку и сухим способом вывести из затонувшей лодки до 24 моряков с глубин до 1500 метров. В СССР бросились строить спасательное судно «Карпаты», способное вытягивать из глубины лодки целиком. Но такая операция по определению не может быть быстрой. Им были важны люди, нам — железо… Спасатель «Карпаты» был заложен на третьем стапеле Николаевского судостроительного завода имени 61-го Коммунара уже 11 сентября 1963 г., через пять месяцев после гибели «Трэшер»! Утерли нос американцам!
Кто-то усомнится: мыслимое ли дело — такие сроки! Нужен ведь проект, согласования… Нет невозможного, когда требуется отрапортововать ленинской партии: «Делаем небывалое, ни у кого в мире такого нет!» Собственно, вся дальнейшая история этого Диковинного плавучего сооружения подтверждает: его строили в дикой спешке и неразберихе. Особо прочный стальной трос специальной скрутки был изготовлен на Волгоградском сталелитейном заводе. Каждая бухта этого троса весила 30 тонн. Однако, когда начались глубоководные испытания главного судоподъемного устройств, тросы под водой перекрутились. Только с помощью водолазов, с огромными трудностями удалось вернуть гини в исходное положение. Чтобы избежать подобных казусов в дальнейшем, требовался трос, скрученный совершенно по-другому. На его проектирование и изготовление потребовалось около года. Держать все это время СПС «Карпаты» на заводе в Николаеве не было смысла: судостроители свою работу сделали. 27 сентября 1967 г. спасатель приняли в эксплуатацию с неработающим главным комплексом спасения. Попробовали бы не принять — в год 50-летия Октября!
…Лодка была обнаружена лежащей на твердом грунте на ровном киле. Оба аварийно-спасательных буя в носу и на корме отсутствовали. Это означало, что подводники были какое-то время живы, по крайней мере, в двух концевых отсеках. Верхний рубочный люк задраен. Не обнаружили никаких видимых повреждений корпуса. Положение рулей: горизонтальные — на всплытие, вертикальный в положении «лево на борт». На лодке и вблизи нее наблюдалось большое количество рыболовных снастей.
 
Летом 1969 г. находку обследовали с помощью глубоководной спускаемой камеры. Тогда же возник конфликт известного подводника Героя Советского Союза вице-адмирала А.И. Петелина, в то время — 1-го заместителя командующего СФ, и начальника экспедиции С. Минченко.
«Ознакомившись с результатами обследования и уяснив, что особую озабоченность вызывают разноречивые доклады операторов о положении выдвижных устройств и состоянии рубочного люка на ПЛ, вице-адмирал решил лично спуститься в наблюдательной камере… Это поставило меня в крайне затруднительное положение, тем более, что безопасность спусков в наблюдательной камере не гарантировалась из-за нависшей над корпусом ПЛ рыболовной сети. И хотя Петелин был старшим по должности и званию, мне пришлось возразить, что выполнить его решение не представляется возможным. Мои доводы вице-адмирал воспринял крайне негативно».
Начальник специально созданного соединения ЭОН-10 (Экспедиция особого назначения) капитан 1-го ранга С. Минченко к 300-летию российского флота опубликовал свои воспоминания. Книжка делится на две примерно равные части: собственно операция под кодовым названием «Глубина» и преодоление многочисленных ведомственных «рогаток». Недавнему сослуживцу-северянину, присланному из Москвы с заданием самого главкома, то и дело ставили палки в колеса: не давали этих самых «колес», т. е. автотранспорта, развели волынку с телефонной связью, к сроку не обеспечили назначенными кораблями, выделяли людей по принципу «возьми, Боже, что нам негоже»… Высшим должностным лицам Северного флота было невыгодно, чтобы вместе с С-80 всплыла правда о ее последнем походе. Те, кто отправлял корабль в море, за восемь лет выросли в званиях, продвинулись в должностях. Мертвые не должны тянуть на дно живых.
Напрасно С. Минченко надеялся, что флаг-спецы не пустят адмирала под воду. Подчиненные прогнулись и тут же «по всей Форме» приняли у высокого чина зачеты… Понимая, что в любом случае с него в Москве снимут три шкуры за подводную «экскурсию» первого заместителя комфлота, начальник ЭОН-10 просил Петелина не особо распространяться о собственной лихости, и адмирал обещал. И слова не сдержал. Со всеми вытекающими… для Минченко, конечно, расследованиями. Типичный образец флотских взаимоотношений старшего и младшего.
Но самое-то главное, из-за чего вызверился Петелин, С. Минченко, упомянул только вскользь. Адмирал требовал, чтобы спускаемую камеру перебуксировали к корме субмарины. Почему? Да Потому, что именно в корму обращены крышки ракетных шахт. И адмирал хотел лично, своими глазами убедиться, что они закрыты. Что ракеты, стало быть, там! А его — на поверхность, из-за каких-то выработанных регенеративных патронов…
Решение поднять затонувшую ракетную «эску» приняла вновь образованная правительственная комиссия. Теперь уже ею руководил прославленный моряк вице-адмирал Щедрин. Операция Получила кодовое название «Глубина». Были спроектированы «челюсти» — громадный клещевой захват массой около 400 тонн. Именно им предполагалось обхватить корпус лодки, чтобы вырыть ее из илистого грунта. К сожалению, воспользоваться «челюстями» не пришлось. Успех всей операции во многом зависел от погоды. Обратились в Гидрометцентр, подняли из архивов данные. Оказалось, что с 12 по 17 июля в Баренцевом море всегда штиль. В Сормово построить к этому времени захват не успели. Оставался запасной вариант — гини. Простые петли из стального троса.
Вспоминает капитан дальнего плавания В. Гудыма:
«В 1968 г. мы были командированы в ГДР, откуда пригнали новый киллектор. Нас сразу же включили в состав экспедиции по подъему С-80. По вечерам специалисты-спасатели экспедиции ЭОН-10 допоздна засиживались на нашем гостеприимном судне. И, естественно, из бесед мы узнали, что «Карпаты» не могут поднимать груз из глубины при волнении моря. Судно наверху испытывает вертикальные перемещения, а груз на грунте находится в состоянии покоя. Это создает опасные рывки на тросы. Мы предложили сделать вставки-амортизаторы из капроновых тросов. А какие их физические свойства — в то время мы еще не знали. И все лабораторные испытания решили провести на нашем судне. На борт доставили десяток бухт капронового троса. Используя судовые лебедки, мы их нагружали, растягивали, рвали. В море на швартовных бочках были подвешены бетонные массивы разного веса — капроновые тросы испытывали на периодичность и количество растяжений. То есть мы получили те данные, которые сегодня известны каждому судоводителю. И амортизаторы сработали, лодку удалось поднять».