Один шаг до перемен (СИ)

– Хорошо, – пожала плечами, точно различив в его голосе сталь и решив не тратить силы на объяснение ему, что обычно принято употребление других слов и интонаций в разговоре, если хотят мира в доме. Догадывалась, что случай был для этого неподходящий. – А гости твои, они будут обедать?
– Нет, – был мне его же немедленный ответ. Думала, что на этом он и остановится, но заметив мой удивленный взгляд, соизволил выдать пояснение. – Они же спортсмены. У них режим, диета и прочее. Не стану их смущать твоими кулинарными шедеврами. Ты же постаралась для меня и сегодня, детка?
– Вложила душу в твой обед, Дима, никак не меньше.
И тут его рука легла мне на талию. Властно так легла. Потом притянула к нему ближе, но всего на минуту, и лишь для того, чтобы он мог поцеловать меня в висок, а в следующий момент подтолкнула по направлению к кухне. Я так и заскользила по паркету по заданной траектории. Остановилась уже рядом с плитой и, не откладывая, принялась разогревать обед. Но при этом старалась действовать тихо. Шум посуды или кастрюль мог бы мешать мне подслушивать. А было очень любопытно, о чем они там без меня разговаривают.
– Я тебе не нянька, Глеб, – различила вскоре поучение Соломатину. – И жить ты должен своим умом. А если, все же, не сможешь обойтись без подсказок, то ты знаешь номер моего мобильного.
– Что с тобой, друг? Какая муха тебя укусила? Ты не доволен, что я заявился сюда? Не должен ли я все это понять, как…
– Думай, что хочешь, – рыкнул на него Ткачев. – Но вниманием моим впредь не злоупотребляй.
– Так, значит? – теперь и Глеб завелся, а еще послышался невнятный писк, по всему, девочка Соломатина попыталась вклиниться между мужчинами.
– Заткнись, ты! – была поставлена на место немедленно своим возлюбленный. – Иди на выход!
– Вот-вот! Вам пора! – это уже был голос Ткачева.
– Не ожидал от тебя, Дмитрий. Друг, называется! И из-за чего, главное?!
А вот тут мне сделалось особенно интересно. Навострила уши, чтобы лучше расслышать причину их теперешней размолвки, но в чайнике закипела вода, и ее громкое бульканье не дало такой возможности. Чертыхнулась и быстро выключила его, только момент был уже упущен. Так поняла, что гости успели покинуть этот дом. А раз так, то поспешила накрыть стол для Ткачева. Потом подумала и поставила еще один прибор, для себя. Но время шло, а он все не шел. Куда пропал? Переодевался? Возможно. Пошла взглянуть.
– Николай! – строгий голос Дмитрия остановил меня в коридоре недалеко от прихожей. Но с того места, где замерла, видела, что он стоял рядом с переговорным устройством с консьержем. – Почему я застал у себя дома посторонних? Это ты позволил им пройти?
– Но Дмитрий Олегович! Это был ваш знакомый, и он…
– Не я ли недавно дал тебе строгие инструкции?
– Было такое. Но вы сказали мне особенно следить за тем, чтобы из вашей квартиры не вышла бы и не могла…
– А я говорил, что к ней может заходить, кто попало и еще тогда, когда меня нет дома?
– Понял, Дмитрий Олегович. Виноват. Больше такого не повторится. Теперь, если вас нет в квартире, вообще никого ни туда, ни оттуда не пропущу.
– Отлично. На этом и договоримся.
И тут он повернулся в мою сторону. И наши глаза встретились.
– Я что, под арестом? – нахмурилась и поджала губы.
– Ты пришла позвать меня обедать? – его спокойствию можно было позавидовать. – Идем, я готов.
Он быстро приблизился и, приобняв за плечи, увлек к накрытому столу.
– Ты забыл мне ответить, Дима, – вернулась к своему вопросу, хоть и видела, что Ткачев начал во всю работать ложкой и, скорее всего, был действительно голоден. – Что значит твой приказ охраннику?
– А что непонятного? У тебя есть проблемы. Ты от них убежала и теперь здесь отсиживаешься. Я же взял на себя ответственность за тебя. Вот и старюсь по мере сил.
– Но это здорово смахивает на арест. Не находишь?
– Нет. Подай мне соль. На мой взгляд суп следовало посолить больше.
– Солонка перед тобой. Но ты мне зубы не заговаривай. Зачем меня здесь запирать? Мы уехали за столько километров…ты говорил сам, что в Москве легко затеряться…и потом, это же пришел не кто-нибудь, а…
 
– Я просил обходиться без его имени?! – сверкнул на меня глазами, даже не дав договорить. – Был такой уговор?
– Ты, о чем сейчас?! Это же просто разговор. А вообще, мы с ним расстались, совсем. И ты же видел, у него новая девушка, а я…
– А ты теперь со мной, – и снова бросил жесткий взгляд в мою сторону.
– М, м…так оно и есть, – призадумалась, но не слишком глубоко. – Ладно! Если между вами что-то там произошло, я не стану в это вмешиваться. Никак не стану. Не нравится тебе теперь упоминание имени бывшего друга в твоем доме, то…
– Хватит об этом, – сказал, как отрезал. – Особо крепкой дружбы между нами и не было. Но дело и не в этом. И ты не глупа, думаю вывод для себя сделала. Хоть и со второго раза.
– А, а! Поняла! Тогда в лифте, когда призвал меня впредь обходиться без упоминаний имен наших прежних любовников и любовниц, был, значит. предельно серьезен. А я…
– Издеваешься?! – он в сердцах отбросил от себя ложку.
– Нет! – искренне удивилась я. – Только не думала, что у тебя такое жесткое отношение к этому. Порвал, значит, с очередной подружкой, и все: выбросил ее совсем из головы и имя ее с того момента оказалось под запретом даже для окружающих. А если у твоей новой пассии до тебя были любовники, но теперь она была с тобой, то тоже должна следовать этому правилу: никаких имен бывших. Так?
– Издеваешься! – сложил руки на груди и откинулся к спинке стула.
– Хм…Извини, что испортила тебе аппетит, Дима. Или суп не понравился?
– Не идет тебе, Ира, строить из себя простушку. Да, я большой собственник. И ничего не могу с этим поделать. Будь добра, это учитывать. А еще говорят, что это неплохо и женщинам нравится такое качество в их мужчинах.
– Да?! И Алевтине тоже? И этой…из лифта?
Дальше был удар его ладони по столу. И такой силы, что все приборы на нем подпрыгнули. И я вместе с ними. А Ткачев встал с места и направился ко мне. В тот момент я порадовалась, что стол имел внушительные габариты, и мой стул располагался за другим его концом – было время хоть глазами поморгать.
– А что ты скажешь на то, что я твердо решил остепениться? – навис он надо мной. – Может, у меня теперь появились намерения жениться и завести детей.
Эти его слова были для меня неожиданными. И еще как-то странно они прозвучали. Да и моя реакция на них мне не очень понравилась. Хотелось немедленно уточнить, не предложение ли это его мне руки и сердца, причем насмешливо так об этом поинтересоваться. Но, подняв к его лицу голову, встретилась с совершенно потемневшими глазами, что не рискнула выпустить на волю свою иронию. А еще сочла за благо отвести в сторону взгляд и прикусить язык.
– Ах, да ты же сказала, что заводят зверушек, но не сыновей.
– Это я так сказала? – получилось чуть пискнуть, а вообще к тому времени принялась увлеченно ковырять пальцем край столешницы. – Не помню.
– А я, вот, запомнил, – дальше развернулся и пошел на свое место, и мне сразу от этого сделалось как-то легче дышать. – Что у нас на второе? Давай.
Закончился обед в молчании. А весь остаток вечера Ткачев провел в своем кабинете. Ушел туда и несколько часов подряд шуршал какими-то бумагами. Мне же заняться особенно было нечем. Могла бы снова поискать в интернете работу, но компьютер стоял на рабочем столе Дмитрия – не хотела ему мешать, как и попадаться лишний раз на глаза. Поэтому, убрав посуду в моечную машину, заняла место на диване в гостиной и тупо переключала пультом каналы, выискивая что-нибудь интересное. Но увлечься фильмом или передачей не получилось, только зря промаялась. Когда же за витражными стеклами квартиры стало смеркаться, не вытерпела и пошла к Дмитрию.
– Ты еще долго будешь занят? – застыла на пороге, в проеме приоткрытой двери.
– А что? – поднял на меня глаза от рассматриваемых документов.