Глаза Моря (СИ)
И Уэно на несколько секунд поменял окраску.
Она увидела, как громадный осьминог цвета мокрого камня протискивается через узкий проход из бухты в океан. Гигантское тело удлинялось, сжималось, перетекало, словно чернильная жидкость. Уэно выбрался из бухты весь, и только после этого вытянул вслед за собой щупальце с Улой.
И сразу снова стал невидимым.
2.
Еле заметно мерцающий энергетический кокон позволял смотреть сквозь него и совершенно не менял краски окружающего мира. Ну, насколько Ула запомнила из показанных ей мысленных картинок.
Вода пропускает в первую очередь синий и зелёный цвета спектра.
Яркое солнце пронизывало хрустальную толщу, но свет становился всё синее и темнее с увеличением глубины. Возле поверхности вода сияла, слепящее колыхание над головой вызывало лёгкое головокружение, но, скорее, не с непривычки, а от нереальности происходящего.
Если смотреть вниз, то зрение словно застилал синий туман, вода не позволяла рассмотреть всё на большом расстоянии, как на суше…
Вначале Уэно свернул к дальнему островку и достал из подводной кладовой некий предмет.
«Что это?»
«Прожектор. Он вечный, не требует подзарядки, я давно выловил его на стоянке одной неземной экспедиции. Внизу темно, ты многое не увидишь без освещения».
Прожектор был большой, под стать Уэно, с крепкой скобой на яйцевидном корпусе, испещрённом завитушками. То ли письменность, то ли просто украшения. Прожектор был мощный, прямо даже кинематографический, как для съёмок фантастического сериала в ночной локации.
Они отправились дальше.
Уэно то включал реактивную струю и мчался над океанским дном со скоростью воздушного лайнера, то замедлялся и неторопливо плыл, снизившись к подводной равнине, давая подробно рассмотреть всё вокруг слабыми человеческими глазами.
Ула вспомнила океанариум на Земле.
Там плавали трогательные маленькие осьминожки, а девушка любовалась ими сквозь толстое стекло. Букет щупалец расцветал во все стороны, когда какой-нибудь осьминожек приземлялся на дно или на выступ скалы. Почувствовав пристальный взгляд, один осьминожек мгновенно собрал щупальца в узкий вытянутый пучок и скользнул вперёд, как стрела.
Уэно огромен, но в толще океанской воды движется столь же грациозно и стремительно.
Равнина под ними была когда-то сушей, здесь росли деревья и травы. Теперь поля, холмы и скалы этого материка покрывали леса из водорослей. Теперь тут паслись не стада животных, а стайки пёстрых рыб. Ползали по дну крабы и морские звёзды, цвели изящные нежные анемоны, хрупкие ажурные кораллы, крепились к большим и мелким каменным обломкам яркие или неприметные раковины моллюсков.
Иногда мимо проплывали такие удивительные существа, что было непонятно, к каким видам их можно отнести. Одно, например, походило на крошечного ярко-синего дракончика с полупрозрачными крылышками.
«Самое ядовитое создание», — пояснил Уэно. — «К счастью для людей, близко к поверхности океана оно не поднимается».
Для них двоих оно сейчас тоже было не опасно. Уэно слишком велик, чтобы отравиться, а Ула — в «домике», под защитой друга-осьминога.
Любопытные рыбы без боязни подплывали поближе, Уэно легонько шлёпал их по спинкам тонким кончиком щупальца, чтобы не мешали. А то порой стаи собирались такие большие, что заслоняли поле зрения полностью и во все стороны, несмотря на прожектор.
Плоская рыбина песочного цвета зависла перед лицом, тараща выпуклые водянистые глаза и слегка пошевеливая тонкими краями тела, плавно переходящими в плавники. Затем она спланировала вниз, мелко задрожала, закапываясь в песок, и, наконец, полностью скрылась под ним. Снаружи остались одни только выпуклые глаза.
Две юркие рыбки, отбившись от большой стаи, играли в прятки и догонялки. Одна скрывалась за длинной стебельчатой водорослью, внезапно выскакивала оттуда, посверкивая зеленовато-фиолетовой чешуёй, и догоняла вторую, чтобы просто ткнуться носом в бок, «осалить». Вторая как бы в испуге шарахалась в сторону и поспешно удирала. Иногда так поспешно, что приходилось приостанавливаться и поджидать менее проворную товарку.
Большой краб важно выбрался из-за камня и деловито побежал куда-то.
Нежные, яркие анемоны томно пошевеливались в неспешных потоках воды, но быстро втягивали щупальца, стоило приблизить луч света.
Ула смеялась.
Странное, ярко-малиновое создание прикрепилось к большому камню и растопырило во все стороны гибкие лепестки, словно цветок. Иногда венчик цветка быстро сжимался в бутон, захватывая, насколько Ула рассмотрела, одну только воду.
«Что оно делает? Оно же вроде как ест? Воду, что ли?»
«Нет. В воде плавают совсем мелкие существа. Оно захватывает их вместе с водой и процеживает. Я тоже иногда так делаю».
Ула удивлялась.
Крошечная рыбёшка, полупрозрачная, вроде малька, зазевалась, объедая водоросль. Из-за фестончатого стебля высунулась лапа с клешнёй, схватила рыбёшку и сунула между жвал, которые тут же торопливо задвигались.
Ула закусила губы. Увы, пищевая цепочка. Обладателем жвал вполне мог пообедать Уэно. Крабы тут вкусные, он об этом говорил.
Два морских конька погнались друг за другом, а затем сплелись хвостами.
Ула отвернулась.
Лес из гигантских водорослей послушно расступался под напором мощных струй из водомёта.
Наконец, Уэно всплыл повыше, над вершинами «деревьев», развернул сопло назад, «включил» его на полную мощность и понёсся над подводной равниной, точно авиалайнер над сушей.
Уле стало невыразимо грустно. Жизнь океана под поверхностью воды, разумеется, красива, разнообразна, увлекательна, интересна. Но… Наблюдать изо дня в день, много-много лет, только вот это всё… Неудивительно, что Уэно так набросился на неё с расспросами.
К большому каньону он подплывал с осторожностью. Вдруг Фред оказался не так глуп, не поверил в розыгрыш и шарится тут на всякий случай? Но во всём колоссальном ущелье никого не было. И всё же Уэно не стал углубляться внутрь, завис возле входа, осветил его, показал Уле мрачный подводный пейзаж.
Они спустились так глубоко, что здесь было абсолютно темно. Светящиеся рыбы и водоросли освещали в основном только себя самих. Без прожектора Ула не увидела бы колоссальных стен с острыми выступами, напоминающими готические обелиски, соборные шпили, сюрреалистические скульптуры чудовищных химер.
Для сравнения Уэно на минуту выключил прожектор.
Зубчатые стены в кромешной темноте уходили наверх, к далёкой, бледной полоске дневного света, едва заметной с этой глубины.
Пейзаж выглядел жутко, несмотря на мирно снующих рыб с разноцветными фонариками на блестящих телах, несмотря на светящиеся водоросли, покачивающиеся в подводных течениях, словно танцуя. Танец этот тоже казался мрачным, напоминал зловещий ритуал.
Уэно быстро уплыл оттуда и унёс Улу.
3.
На глубине, недоступной для людей, в скале зияла пещера. А в пещере Уэно хранил настоящие сокровища, в человеческом понимании. Зачем он их собирал, Уле было непонятно. Осьминогу эти вещи ни к чему, разве что любоваться. Маринианские и разные иные самоцветы, ювелирные украшения, драгоценная посуда, золотые монеты…
Ула удивлённо улыбнулась, увидев такое. И ничего не захотела взять оттуда, когда он ей предложил.
Они поплыли дальше.
Ещё одна бескрайняя, тонущая в глубоком синем тумане подводная равнина, на глубине, которую не могут достичь люди, невзирая на всю современную технику.
На равнине раскинулся город. Когда-то обитаемый, теперь мёртвый и безлюдный. Здесь жили нынче только рыбы, они вплывали в окна и двери и выплывали из них, сновали по улицам, бросались врассыпную, когда к ним приближался широкий луч прожектора.
Этот город когда-то находился на поверхности и процветал.
Об этом свидетельствовали стройные, стремящиеся ввысь здания с острыми шпилями на крышах, скульптуры, там и сям установленные на улицах, набережная с большим причалом для кораблей. А ещё тут было нечто вроде массивной платформы. Неужели взлётная площадка?