Год порно
Родители Марка тогда гостили в деревне у бабушки с дедушкой, неподалеку от одного из эпицентров пожара. Огонь уже добрался до ближайших к городу деревень, но там пока вроде было спокойно, хотя все могло измениться в любой момент. Трассу, ведущую к дому бабушки и дедушки, перекрыли. Выехать можно было, но обратно уже не вернуться — власти переживали, что все же дойдет до деревни. Поразмыслив, родные Марка решили остаться, чтобы при необходимости тушить пожар. Он понимал их и не переубеждал.
Он и не мог делать вид, что ничего не происходит. Марк понял это во время одной пьяной посиделки с парой знакомых. Все кашляли от смога. Наконец решили, что надо с этим что-то сделать. В компании был Саша, программист, который время от времени заходил в кофейню поработать. Еще осенью Марк явился на смену накуренный и, кажется, втирал Саше про то, как круто нести за кого-то ответственность, про продолжение жизни и прочее. С тех пор Саша успел жениться, и они с женой уже ждали ребенка.
Марк с трудом отыскал правительственный номер, позвонил по нему и записал всю компанию добровольцами. Ему пообещали сообщить, когда и где будет сбор, но прошел день, другой, а никакой информации так и не поступило. Марк нашел в соцсетях людей, которые активно освещали ситуацию и сами все организовывали, и уже через них выяснил, куда подойти и что взять с собой.
Накануне вечером город засыпало пеплом. Серый снег рассеивался на ветру и падал песочной пылью на головы прохожих. Газоны, кусты, деревья — все поблекло в этой серости. Казалось, этот пепел налип даже на стенки легких. Сопли стали черными, а дыхание тяжелым.
Наутро ветер подул в другую сторону, так что, пока на парковке собирались люди в рыбацком и охотничьем камуфляже, всходило то прежнее желтое солнце и пробуждало небо, которое с каждой минутой все больше наливалось безумной синевой. К толпе подъехали десятки автобусов с выцветшими названиями бюджетных организаций и компаний, которые предоставляли транспорт для волонтеров.
Народу пришло много. В Йошкар-Оле столько встретишь только на праздниках перед городским фейерверком. Марк нашел приятелей. Они вместе покурили, а потом сели в автобус и отправились в лес. В проходе горой лежали лопаты, которые пожертвовали люди, и розовые рюкзаки для полива сада, вмявшиеся внутрь из-за отсутствия воды. Пока в голове не укладывалось, как с помощью этого можно что-то потушить.
Все начали сооружать себе марлевые повязки, и Марк тоже. Берцы, штаны с тремя полосками, яркие футболки под камуфляжными куртками, ядовито-желтые очки. Через пару минут все уже походили на киберпанк-боевиков постапокалипсиса. Задыхаясь под слоями марли, они осматривали друг друга и затягивали на затылке узлы.
Не туго? — спрашивали то тут, то там.
Можно еще.
У выезда на трассу стояли машины полицейских, а сама дорога была пустынной, как никогда. Одно это выглядело настолько зловещим, что у Марка свело челюсть и задрожали руки. Поднялся дым. Прямо у дороги пылало пламя, и всех это почему-то удивило. Потом ветер поменял направление, дым рассеялся, и в образовавшейся чистоте мертво выросли черные, обугленные сосны. Сломанные, покосившиеся, они зависли в воздухе, будто пытались, встав на носочки, спастись от огня. Землю под ними на метр прожгло вглубь.
Везде, куда ни попаду, жопа, — сказал пожарный, которого подобрали на трассе, их руководитель. — Уже даже подзаебало.
Сначала устроили общий сбор всех команд на опушке около трассы. Эмчеэсовцы выстроили их по взводам в две шеренги, и те, кто не служил, неловко хихикали и оглядывались по сторонам. Всем коротко — возможно, даже слишком — объяснили, что и как делать, а потом распределили по точкам. Команду Марка отправили окапывать тлеющий участок, который при определенном направлении ветра мог стать главным очагом и прорваться в город. Не то чтобы им прямо так доходчиво все объяснили, на месте им сказали только, что нужно делать, а зачем — они гадали весь день.
Автобус чудом пробрался вглубь леса по взрытым песочным канавам — взял разгон на трассе и не замедлялся, пока впереди не показалась пожарная машина. Марк со знакомыми сидел в самом хвосте, так что их всю дорогу подбрасывало к потолку и они хохотали, орали, дав наконец выход надувшей животы тревоге.
А в семьдесят втором, говорил пожилой мужчина, наполнявший рюкзаки водой из пожарной машины, водку давали. У меня отец тогда тушил, рассказывал.
Нам не дают, сказал Марк. Даже респираторов не хватило.
С водкой оно приятнее было бы.
От веса рюкзака хрустели ключицы и ребра. Шаги тяжелели — тело притягивалось теперь не только к земле, но и к воде за спиной, так что ноги запутались и не знали, куда идти. Спустя какое-то время Марк подпривык и начал ходить нормально.
Они с Сашей отвечали за ближайший участок. Рыли ров, чтобы разделить два мира: разноцветный лес с мягкой мохнатой землей и черное пепелище с дымящимися трупами сосен и елей, вспыхивающими от малейшего ветерка. Почти сразу марлевые повязки почернели, и сколько бы новых ни делали, те не могли защитить. Приходилось вдыхать весь этот пожар в себя, и рассудок с каждым глотком терялся в дыму все глубже.
Саша, то и дело кричал Марк, как им сказали на инструктаже.
Да тут я.
Марк, кричал Саша.
Все ок.
Казалось, они ничем не могли помочь. Земля загоралась, они тушили ее водой или закидывали песком. А мгновение спустя земля загоралась по новой.
Как будто мы здесь жертвы, сказал Саша. То есть это, типа, такое жертвоприношение.
Ага, просто наглотаться дыма за все человечество.
Дым был таким густым, что они с трудом различали очертания крон деревьев в паре метров от себя. Парни поворачивались к дыму спиной и закрывали голову руками. Из глаз катились слезы. Это было удивительно. Они выпили по несколько литров воды за пару часов, и никто не мог пописать. А на то, чтобы поплакать, тело влаги не жалело.
Они всем отрядом уселись пообедать на полянке возле пожарной машины. Ели молча, только изредка перебрасывались парой усталых фраз. У сосны лежал мужчина, который отвечал за эту территорию. Он не спал уже несколько суток и, координируя действия, безостановочно звонил по разным телефонам. После очередного звонка он растерялся и уставился на экран.
Кому бы мне еще позвонить, повторял он. Кому бы мне еще позвонить.
Можете мне, сказал парень, который сидел рядом с ним.
Стало очень смешно, и в тела вернулись силы. Мужчина рассказал, что происходит и что нужно сделать.
Ребятки, несколько раз повторил он, помогите, пожалуйста, спасти молодняк. Очень прошу.
Он говорил о деревьях, как о детях. Как он взращивал их после прошлого пожара и как жалко будет, если они сейчас сгорят. Один пьяный лесник все намеревался поджечь их, пустить встречный огонь, чтобы потушить пожар. А их задачей было этого не допустить.
Ближе к вечеру по рации передали, что в лесу разрастается пламя. Они собрали небольшой отряд и пошли проверять. Нужно было дойти до самого дальнего края вырытого рва, а оттуда углубиться в лес на несколько сотен метров. Лес там уже выгорел напрочь. Все было черным, кроме самых верхушек, из-за которых все и распереживались. Если те загорятся и поднимется ветер, пожар пойдет поверху и никто его уже не остановит. Пламя перекинется на другую сторону трассы, охватит деревья Мендурского кладбища и навсегда уничтожит потерянные тела и память о них. Неужели пара человек действительно может такое предотвратить.
Вокруг со скрежетом и грохотом падали сосны. Ребята перелезали через них и смотрели по сторонам, чтобы, если что, успеть отпрыгнуть. Все там было мертво. Почва хрустела и плавила подошвы ботинок. И так же громко шумела тишина. Однажды в школе Марка спалили за курение и отправили домой — предстояла беседа с родителями. Тело Марка ломило от озноба. Он не мог найти себе места. Приехав, отец сказал не будь ты моим сыном, я бы тебя ударил. Марк так никогда и не понял его логику, но в доме тогда стояла такая же тишина.