Химеры (СИ)
— Дроли распоясались, все под себя подгребают, полстолицы купили, творят что хотят! — заорали в толпе. — Люди добрые, неужто позволим? Они в дома вламываются, детей из рук материнских вырывают!
— Наших детей хватают и тащат!
— Мама-а-а!
— Это произвол! Заговор! Пустили козлов в огород!
— Скоро самим жить негде станет! Все сумеречные скупят!
Врановский дролери гневно сверкнул глазами, и Рамиро узнал его — Сель, тот самый, который силой увез младшего Агилара.
— Нам больше делать нечего, как ваши отродья от Полночи спасать! — выплюнул он, раздувая ноздри. Красивое лицо сделалось хищным и яростным. — Вы сами за ними не следите, они передохнут все! Если б мой лорд не приказал — я бы пальцем не пошевелил, пусть бы вас всех Полночь сожрала. А ну, пшел! — это пареньку, которого он держал за руку. — Шевелись давай.
Тот зыркнул ненавидяще, но повиновался. Рыдающую девицу уже заталкивали в служебный фургон охраны порядка.
— Ать, дрянь, кусается! — взвыл муниципал, девица рванулась и вырвалась бы, не поставь ей Сель подножку. Она грянулась коленями и ладонями об асфальт, тут же была вздернута под мышки и забила в воздухе ногами. По лопнувшим полосатым чулкам, по разбитым коленям растекались кровавые пятна.
— Ненавижу! Уберите свои лапы поганые! Не смейте меня трогать! Он вам головы поотрывает, он отомстит за меня! Он будет меня искать! И найдет! И разорвет вас в куски, слышите!
Вопли доносились глухо — девица бесновалась в запертом фургоне, колотила изнутри по стенкам.
— Двоих отловили, пятеро смылись, — мрачно доложил Селю второй муниципал.
— По другим крышам проверьте.
Сель отошел, так и не взглянув на Рамиро, дергая плечами под черным комбинезоном. Залез в кабину, хлопнул дверью. Фургон зарычал мотором, толпа угрожающе качнулась вперед.
— Рамиро, иди в машину, — сказали за плечом.
День стоял рядом, мрачный и недовольный, всем своим видом показывая, что Рамиро опять что-то напортачил.
— Мы опаздываем. Хватит встревать в уличные свары, тебе не пять лет. Едем, у меня еще дела во дворце, если тебе вдруг интересно. Давай шевелись.
— Слушай, День, — Рамиро все еще водило от лекарств и недосыпа, и точеный дролерийский профиль двоился в глазах. — Я что-то не припомню, как давно мы женаты?
— Что-о-о?
— А то, что хватит меня пилить, как недовольная супруга в период женских неприятностей. Хорош уже.
День испепелил его взглядом, но Рамиро разозлился и уперся.
— Знаешь что, поезжай сам, а я пешком прогуляюсь. Давай, не хочу отравлять тебе поездку.
День молча развернулся, хлопнул дверцей и уехал.
* * *— Вижу затемнение в океане. Нет, сэн Алисан, на подлодку не похоже… идет с глубины…
— Шумов не слышно…
— Проверьте.
— Сильные помехи… сонар чудит…
— Проверьте. «Камана-три», доложите.
— Мы не знаем, что это! Большое пятно на границе шельфа, движется быстро. Диаметр около двух километров. Очертания нечеткие.
— «Камана-три», мы вас не слышим…
— «Авалакх», ответьте…
— «Дозорный», как слышите…
— «Камана-один» подтверждает движение. Поднимайте самолеты.
В наушниках зашипело.
Гваль вопросительно глянул на Юго Лакрита, капитана «Дозорного». Тот всматривался в одному ему ведомую точку на границе мели и глубины, потом отнял от лица бинокль.
В рубке царило тяжелое напряжение — как перед боем.
— На горизонте чисто.
— Нет шумов, — виновато сказал акустик, возившийся с аппаратурой. — Все чисто, только гидролокатор скачет… чертовщина.
— Гваль, поднимай птичку. Проверим.
— Так точно.
На «Дозорном» был свой противолодочный вертолет, хотя на «Авалакхе» новехоньких дарских «каман» гнездилась целая стая.
Скрип, треск, помехи. Белый шум, сквозь который прорываются невнятные выкрики. С широченной, как ладонь великана, палубы авианосца начали подниматься истребители принца Алисана. Четыре «каманы» уже болтались в воздухе, стрекоча винтами и патрулируя границу шельфа.
— С «Айрего Астеля» подают световые сигналы.
И впрямь, с борта мигали сигнальным фонарем.
Эфир забило помехами к чудовой матери. Даже радар показывал какую-то дичь.
— Велят отходить, — доложил связист. — Да что за черт…
Эсминец, хорошо видимый на ярком солнце, вдруг странно накренился, завалился на корму, как игрушка, которую тянет под воду разыгравшееся дитя. Над ним пронеслась пятерка истребителей, разошедшихся серебряным тюльпаном. С палубы авианосца поднимались все новые и новые машины.
Им явно было видно нечто, что не разглядеть с палубы «Дозорного».
— Боевая тревога!
Крейсер начал разворачиваться и сниматься с рейда, его качнуло; Гваль почувствовал, что палуба встает дыбом.
Цунами? Бродячая волна?
Снаружи доносилось зудение самолетных двигателей и стрекот «каман». Лакрит быстро выкрикивал команды в переговорное устройство. Авианосец на полной скорости шел на открытую воду, оставив конвой. Море словно сошло с ума.
И тут Гваль увидел.
К востоку, к западу от кораблей выметнулись из-под воды сизо-черные кольца. Море раздалось.
На «Дозорный» пошла такая волна, что корабль лег на бок.
Гваль успел заметить косо мелькнувшую линию горизонта, четкие очертания «Авалакха», дымный шлейф и красное пятно разрыва — заработало орудие на одном из эсминцев.
Синий косматый утес в струях стекающей воды поднялся в воздух, потом поперек него прошла трещина, «Дозорный» качнуло в другую сторону. Утес раскрылся и сверкнул алым, молочно-белым — острые, невероятного размера лезвия; змеиный раздвоенный язык — как дорога в ад.
Гваль ощутил лопатками стену и понял, что все это время отступал назад.
Шум, который перекрывал рокот двигателей и разрывы снарядов, издавала эта тварь, длины которой хватило бы, чтобы обмотать весь остров, вышку, авианосец и конвой.
Она ревела, вынимая себя из моря и расталкивая огромные боевые корабли с устрашающей легкостью. «Авалакх», который был в высоту как многоэтажный дом, повело, словно щепку. Истребители принца Лавенга на ее фоне казались ослепительно-белыми стрекозами.
Словно чешуйчатый поток тек из морских вод, вздымаясь кольцами и спиралями, и не было ему конца.
Один из пилотов не справился с управлением, и на сизо-черной стене, уклоном встающей из моря, расцвела огненная вспышка. Рев достиг запредельной, рассекающей сознание ноты, и вдруг сделалось темным и само небо.
Борясь с режущими приступами тошноты и головокружения, Гваль ухватился за край пульта управления, кое-как поднял голову и понял, что это не темнота.
Раненая и уязвленная взрывом тварь раскрыла крылья, подняв в небеса все волны морские. Перевернутый чудовищной волной и рывком, эсминец авианосного конвоя «Айрего Астель», боевой корабль, наилучшим образом приспособленный для водного и воздушного боя, на глазах у Гваля переломился пополам, как ломоть хлеба, и медленно затонул.
Часть первая. Глава 13
13
— Ого! Кого мы видим, да без охраны!
— Эй, дролечка! Куда это ты, лебедь белая, направилась?
— Не здоровается, носом крутит…
— Э, ребята, разве такая фря с нами разговаривать будет? Ни рожей ни кожей не вышли…
На бортике фонтана перед зданием Управления муниципальной службы расположились молодые парни в белых летных куртках с черными шейными платками и в беретах с черепами — макабринские десантники. Они попивали пиво, ели орешки и мороженое, разглядывали девушек и весело задирали прохожих. Оживление вызвал дролери, появившийся из дверей Управления. Черный комбинезон, значок «Плазмы» на плече, планшет-поплавок в кожаном чехле под мышкой — один из Врановой гвардии, нынче приставленной к муниципалам.
— Это я-то не вышел рожей? — возмутился здоровенный как шкаф десантник. — Да у меня рожа не во всякое окно пролезет. Эй, Белоснежка, как насчет потанцевать со мной нынче вечером? Танцы-шманцы-ресторанцы?