Серебряный лебедь (ЛП)

Он стискивает челюсти, его глаза и лицо суровы и невозмутимы. Затем парень наклоняется вперед, пока его губы не оказываются на расстоянии одного вздоха.
— Знаешь, — шепчет Бишоп в ответ, склонив голову набок, — я думаю, ты знаешь, насколько плохи мои манеры.
Я перевожу взгляд с его глаз на рот, а затем снова на его глаза. Прищурившись, я соскальзываю со своего места.
— Да ладно тебе, Китти, — насмехается Бишоп, когда я иду к мусорному ведру, выбрасывая остатки своей еды. — Я знаю, как ты любишь игры.
Смотрю на него через плечо и иду к женской половине академии, Татум быстро догоняет меня, затаив дыхание.
— Что, черт возьми, происходит между тобой и Бишопом? — громко спрашивает она, привлекая внимание Элли и Лорен, которые убирают свои книги в шкафчики.
— Шшш! — ругаю я ее, направляясь к следующему уроку. — Я расскажу тебе позже.
Она останавливается, позволяя мне продолжить свой путь к следующему предмету в одиночку.
— Лучше тебе это сделать, — кричит Татум мне в спину.
Смотрю на часы, видя, что у меня еще есть немного времени, поэтому решаю зайти в библиотеку. Я еще не заходила туда, но это в моем списке дел, которые нужно сделать.
Распахнув двойные двери, вхожу в запах старой бумаги, надежных знаний и истории, и это мгновенно согревает мое сердце. Сделав глубокий вдох, закрываю глаза и тихо выдыхаю, высвобождая все плохое, что у меня есть, оставив это у двери библиотеки. В библиотеке есть что-то волшебное. Это как портал во множество разных миров. У нас есть одна дома. Мой отец, по крайней мере, позаботился о том, чтобы дом был с библиотекой, так что все, что мне нужно сделать, это заполнить ее и обставить. Я уверена, что смогу сделать это в любое время, когда захочу, с маленьким пластиковым другом моего отца, но я хочу убедиться, что мы действительно останемся здесь, прежде чем я пущу корни, а также не слишком привяжусь. Я никогда не позволяла себе слишком привязываться или слишком комфортно чувствовать себя там, где мы были, потому что боялась. Боялась, что в любой момент, когда начну устраиваться поудобнее, папа перевернет нашу жизнь, и мы переедем куда-нибудь еще. Знаю ли я, чем папа занимается на работе? Имею в виду, мы все знаем, что он богат и произошел от старых нефтяных денег, но у него также есть акции в различных учреждениях, не только в Соединенных Штатах, но и в Европе. Деньги никогда не были для меня проблемой, но наличие настоящего дома ею было.
Вежливо помахав библиотекарю, я направляюсь в темный, уютный уголок, спрятанный за историей. Бросив сумку на стол, я начинаю свой поход, чтобы найти что-нибудь, что развеселит меня до конца обеда. Сделав большой круг вокруг, я оказываюсь в отделе исторического фольклора.
Наклонив голову, пробегаю глазами по всем потертым коричневым корешкам, пока не натыкаюсь на один из них с символом круга. Не знаю почему, но мне кажется, что он мне знаком. Просто не могу точно определить, где именно я видела раньше. Положив палец на верхнюю часть, вытаскиваю тяжелую, длинную книгу и несу ее обратно на свое место. Скрестив под собой ноги, провожу кончиками пальцев по обложке книги. Вышитая эмблема круга с двойной бесконечностью внутри. Так просто, но так знакомо.
Открыв обложку, на титульном листе написано: «Секреты — это оружие, а молчание — спусковой крючок». — В. С. Х.
Я перечитала эту фразу еще пару раз. Так расплывчато. Закатив глаза, переворачиваю страницу, пропуская оглавление. 
  
1. Призвание.
 
Мрачная часть меня знала, что должно произойти. Когда я почувствовала первый толчок моего ребенка, я поняла. Знание не было тем, за что нам очень нравилось держаться в нашем мире, не тогда, когда Избранные руководствуются только фактами, а не знаниями. Импульсивные действия, а не знание. К черту последствия. Мой ребенок должен был стать одним из Избранных. Он будет одним из оригиналов. Этот порочный договор, который начал Джозеф, был только началом для будущих поколений. Сыновья-Первенцы каждой избранной семьи. Грязная, пролитая кровь будет передаваться по наследству.
 
Призвание. Это было призвание.
— Мэдисон, не так ли? — Библиотекарь смотрит на меня сверху вниз, и я захлопываю книгу, как будто сделала что-то не так.
— Да, извините.
Она показывает на часы.
— Обед окончен. Пора идти в класс.
— Ой! — Я собираю свою сумку. — Могу я одолжить это?
Она смотрит на меня, и в уголках ее глаз появляются морщинки.
— Извини, дорогая, это часть раздела, который мы не разрешаем брать. Но ты можешь прийти и прочитать ее в любое время, когда захочешь. — Я протягиваю ее женщине, и она подходит и вставляет книгу обратно в прорезь.
Проклятье. Я действительно хотела прочитать остальную часть этой книги, и я даже не знаю, почему. Это не тот жанр, который я обычно читаю, далекий от антиутопических или вампирских романов, но я действительно хочу прочитать все, что, черт возьми, есть в этой книге.
Перекинув сумку через плечо, я киваю.
— Спасибо. — А потом выхожу из библиотеки. Как только двери закрываются, я вдыхаю свои проблемы, которые оставила у двери.
Великолепно.
  
ГЛАВА 12
 
— ЗНАЧИТ, ОНА СКАЗАЛА, что будет здесь? — спрашивает Татум, роясь в моем шкафу с бутылкой Moet (прим. Moet игристое вино) в другой руке. Сейчас пять часов вечера, и она уже начала пить. Боюсь, сегодня она рано ляжет спать.
— Да! — Я ударила по телефону, снова набирая номер Тилли. На этот раз она берет трубку.
— Прости! Я попала, и мне пришлось... — Она делает паузу, отмахиваясь от меня. — Черт. Я почти на месте.
Повесив трубку, я бросаю ее на кровать и звоню Сэм, чтобы она впустила ее, как только придет, на случай, если мы не услышим стука. Нейт снова не вернулся домой, но он написал, что они скоро будут здесь, чтобы организовать все, что им нужно.
Мой отец собирается убить нас. На этот раз я взяла на себя обязанность обойти комнаты и убрать все дорогие вещи. Наш дом все еще довольно пуст, хотя папа нанял несколько человек, чтобы они разгружали коробки, сделав его более уютным и привычным для меня. Он никогда не был домашним родителем; Сэм практически вырастила меня. Даже когда моя мама была жива, они оба почти всегда уезжали по делам, и теперь, когда я оглядываюсь назад, мама, вероятно, следовала за ним, как потерянный щенок, в надежде держать его на поводке. Это правда, мой отец никогда не был склонен к обязательствам, и я удивлена, что он еще не нашел другую любовницу, но эта его сторона никогда не влияла на меня или на то, как он воспитывал меня. Да, он отсутствующий родитель, но я не настолько груба, чтобы укорять его за это. Хорошо знаю о его тяжелой работе и о том, что у меня не было бы той жизни, которая у меня есть, если бы он этого не сделал. Но если честно, я всегда задавалась вопросом, каково было бы моему отцу быть рабочим из среднего класса. Тот, кто рыбачит по выходным, всегда возвращается домой к пяти вечера и смотрит игры по телевизору, попивая холодное пиво.
Я встаю на ноги, отряхивая брюки и иду к шкафу, чтобы помочь Татум найти что-нибудь, что можно надеть, пока у нее не случился нервный срыв.
— Почему бы тебе просто не надеть платье, которое ты купила в торговом центре?
— Потому что, — хнычет она, — я почти уверена, что с тех пор набрала три фунта (прим. 1,4 кг).
— Татум.
— Да? — она стонет в руки, выглядя очень расстроенной. Я почти смеюсь. Почти.
 
— Это было два дня назад. Это невозможно.
— Может быть, не для тебя. — Она оглядывает меня с ног до головы.
— Эй! — Я бью ее тыльной стороной ладони. — Да будет тебе известно, что если бы я не следила за тем, что ем, то была бы размером с дом. Подружка… — Я хватаюсь за бедра. — Они немного трясутся.
Татум дуется, а потом мы обе начинаем хохотать.
— Ну... — говорит она, протягивая мне бутылку шампанского, — давай просто сядем на алкогольную диету.