Седьмая из рода проклятых (СИ)
— Ну полно, вертайся назад девонька, отплакала, — бабка Марфа по доброму погладила Галку по спине, — пойдем, я тебе комнату приготовила, отдохнёшь, успокоишься, а потом дальше решать будем.
Галя удивлённо уставилась на старуху опухшими от слёз глазами.
— Комнату? Мне? Так я же ещё не решила, — Галя попыталась сделать шаг назад. Ум лихорадочно колбасило, он кричал и сопротивлялся: "Это всё эмоции, им верить нельзя, надо всё хорошенько обдумать, а вдруг здесь обман, опасность, скорее поехали домой!!!"
— Решила, сердцем решила, и даже не думай сейчас ни о чём.
Бабка Марфа взяла Галку за руку и повела за собой. Ноги были ватными, кровь стучала в висках и солоноватым привкусом отзывалась на языке. Галя как во сне шагала за старухой и ничего не видела вокруг.
Марфа завела девушку в маленькую светлую комнатку, уложила на кровать и ушла. Галя тут же провалилась в беспокойный рваный сон. Бесконечным бурлящим потоком мимо Галки проносились картинки из прошлого, она смотрела на них отрешенным взглядом и не двигалась. В ушах стоял неистовый шум, под ногами были мокрые скользкие камни. Галя шагнула вперёд и увидела маленькую девочку. Светлые тонкие волосы развевались на ветру, малышка улыбалась и тянула к Галке свои маленькие ручки.
— Мама, мамочка!
Из сна выкинуло мощным рывком. Галина села на кровати и осмотрелась. Маленькая комната, обитая белёной вагонкой, в углу шкаф, рядом небольшой стол со стулом, а возле окна стояло что-то полностью накрытое белой простыней. Галя подошла и отодвинула ткань, под ней была деревянная детская люлька ручной работы. От сердца по всему телу мягко разлилось нежное тепло, стало так хорошо. Галка посмотрела в окно, там, на лавке возле калитки сидела бабка Марфа. Рядом с ней стояла женщина лет пятидесяти, в открытую форточку было слышно:
— Ма́рфушка, Христом Богом прошу, приди, посмотри на неё, жалко животинку, я ж ее уж сколько лет… Родная же, — женщина заплакала, утирая слёзы краем фартука.
— Ладно, приду скоро, не реви, — ответила Марфа, встала со скамейки и пошла в дом.
Галка смотрела через окно, как Марфа медленно идёт по дорожке на крыльцо. Что ей здесь делать, что говорить старухе, как она будет тут жить? Девушка села на кровать и стала ждать. По коридору приближались шаркающие старушечьи шаги, заскрипела дверь, и в комнату зашла баба Марфа. Посмотрев на Галку, она улыбнулась:
— Ну вот, другое дело, на человека похожа стала. Пойдем покажу тебе кухню, сготовишь ужин, а я к Егоровне пока схожу, корова у нее упала, надо посмотреть.
Марфа повела Галку в летнюю кухню на террасу, показала, где что лежит, а сама ушла к соседке. Галя осталась одна в чужом доме, на чужой кухне, с задачей приготовить ужин себе и незнакомой женщине. В голове монотонно жужжал рой из разных мыслей, а душе было на удивление легко, как дома.
Часть 3
— Егоровна, открывай, чего заперлась то? — бабка Марфа стояла у калитки большого деревянного дома. По меркам деревни дом был богатый: два этажа, большая терраса, на задворках сенник и скотники. Но никто не завидовал, хозяева работящие, всё сами, всё своим трудом. И дом построили, и скотину развели, и детей вырастили.
— Бегу, бегу Ма́рфушка, — с крыльца к калитке семенила Лидия Егоровна, жена тракториста Мишки. — Ой, прости, по привычке щеколду задвинула, пойдём, моя хорошая, спасибо, что пришла.
Марфа зашла за хозяйкой в коровник и увидела на сене Зорьку. Та лежала на боку и тяжело дышала, огромные бока коровы вздымались и опускались, глаза были полуприкрыты.
— Час назад ещё на ногах лежала, а тут вообще на бок завалилась, я уж ей подстелила, — Егоровна всхлипывала, глядя на родную животинку, — помоги, Ма́рфушка, Христом Богом прошу.
— Принеси соли большую горсть и наломай веник берёзовых прутьев, да потолще, — Марфа выпроводила хозяйку из коровника и занялась больной. — Ну что, Зорюшка, показывай, что случилось.
Старуха встала на колени рядом с коровой, приподняла её голову и долгим взглядом посмотрела в глаза. Потом поднялась и стала морщинистыми ладонями гладить левый бок Зорьки, что-то тихо нашёптывая. Корова удивлённо подняла голову и протяжно замычала.
— Знаю, родная, потерпи, сейчас всё пройдёт, — продолжала Марфа. Движения её рук с бока переместились на крестец, поглаживания стали короче и резче. Корова снова замычала и стала вставать на ноги, мотая головой.
— Вот так, давай, не спеши, — подбадривала Марфа, не прекращая свои манипуляции.
В коровник с пачкой соли и берёзовым веником вбежала Егоровна.
— Ма́рфушка, родненькая…
— Подставь быстрее ведро под хвост, — скомандовал Марфа.
Корова мычала и тужилась, ведро пришлось как нельзя кстати. Наконец, освободив кишечник Зорька снова легла, но на ноги, как полагается.
— Разведи ей соль в воде и забери весь корм, только берёзу оставь, — выдавала распоряжения Марфа, — завтра утром зайдешь, скажешь как она. А в то место больше скотину не привязывай, плохое оно, тяжёлое.
— Хорошо-хорошо, как скажешь, спасибо, родненькая.
Вчера Егоровна поленились коров на луг вести и решила на задворках привязать, трава вроде сочная, густая. А обернулось вот чем, чуть Зорьку не потеряла, хорошо хоть Катька с Буренкой не отравились.
Марфу Егоровна провожала до самого крыльца её избы. В благодарность несла целую корзину добра: молоко, сметана, творог, масло, яйца. Оставив продукты на ступеньках, Егоровна ещё раз сказала спасибо и вернулась к себе. А Марфа, толкнув дверь, и вошла в дом.
— Вкусно у тебя тут пахнет, — с порога оценила старуха Галкины старания, — пойди, принеси с крыльца корзину, тяжёлая больно.
Галя занесла корзину в кухню и стала вынимать банки и свертки.
— А откуда это? Видно, что не с магазина.
— Вот городские, — усмехнулась Марфа, — конечно не с магазина, своё, деревенское, живое. Вот попробуешь, потом на магазинное плеваться будешь.
— Это Вам за корову дали? Вы ее вылечили?
— Вылечила, — скривилась Марфа, — только не "выкай" мне, можешь бабушкой звать, можешь Марфой, но давай по-простому, чай не в городе. Чем кормить-то будешь? — Марфа сняла с чугунной сковороды крышку и с удовольствием вдохнула смачный запах жареных карасей. Рядом в кастрюле стояла сваренная картошка, посыпанная свежим укропом.
— На огород ходила? — подмигнула Марфа Галке, — правильно, осваивай территорию, скоро здесь хозяйкой будешь.
Сели кушать, караси были мелкие, костлявые, особо не поговоришь, но Галку так и подмывало спросить:
— Бабушка, а как ты цену устанавливаешь за свои услуги? Я когда собиралась к тебе, мне сказали, что ты денег не берешь.
— Правильно сказали, не беру, — Марфа ловко вынимала вилкой косточки из рыбы, — и цену я не устанавливаю, каждый сам решает чем меня отблагодарить. Егоровна скотину держит, вот и наложила разного. Карасей на днях Петька принёс, я его матери давным-давно ногу лечила, так он до сих пор меня рыбкой балует. А ты вообще мне свою дочь будущую доверила. Поняла?
— Поняла, — задумалась Галка. — А вдруг нехороший человек попадется, не отблагодарит тебя, уйдет просто так.
— Ну так жизнь по местам расставит, от него всё равно убудет, а мне вернётся. Кто не платит сразу, тот платит с процентами. Везде равновесие должно быть, понимать должна, не маленькая уже.
Старуха плеснула себе молока в кружку и направилась к себе в комнату.
— Я отдыхать, где твоя комната — знаешь, можешь дом осмотреть, можешь по деревне погулять, но ко мне не входи, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — Галка проводила старуху взглядом и решила выйти на крыльцо. На улице наступали сумерки, Галка села прямо на ступеньках. В траве во всю стрекотали кузнечики, прохлада садилась на плечи, а в нос забивался сладкий запах флоксов, растущих на клумбе рядом с крыльцом. Девушка думала про равновесие, методично прихлопывая вездесущих писклявых комаров. На ум пришла старая поговорка: "Что Бог не делает, всё к лучшему".