Выход Силой 2 (СИ)

— А что не так? — пробасил воевода. — Не невинных же людишек.
— А просто согнать с земли? — с сарказмом в голосе выдала вариант Ксения. — Не убивать, а просто выгнать?
— Так остальные бояться перестанут, — удивился старый воин. — Такое начнется, небо с овчинку покажется.
— Во-от, — обрадовалась девушка. — В этом все дело! Вот поэтому я и спросила: от кого защищать? От каких-таких врагов? А ответ очевиден: от вас самих! Вот от кого!
— Ну и это тоже, — согласился я. — В том числе. Налоги и щитовые выплаты, это, если хочешь, материальное воплощение лояльности действующей власти. И если с этой стороны посмотреть на нерадивых вассалов, то выходит, что они — бунтовщики. Разве можно прощать злодеев и проходимцев? Что тогда скажут соседи? Он со своими вассалами справиться не может, значит, он слаб! А давай кА откусим у него немного землицы. Все равно он ничего сделать не сможет.
— Бей своих, чтоб чужие боялись? — снова фыркнула Баженова.
— Чужие тоже получат свое, когда до них дело дойдет, — мрачно пообещал я. — Нужно сначала дома порядок навести.
— Сжечь парочку недовольных… — подсказала Ксения.
— Сжечь, — согласился я. — Ты правда считаешь, что нам это нравится? Что мы рады, что есть сразу несколько семей, кого можно уничтожить? Так вот! Это не так. Ни мне, ни моим воспитателям это не по душе. Было бы куда лучше, если бы люди не пытались определять предел нашего терпения, и не прикрывались бы словами от собственного долга. Поверь, всем в княжестве было бы лучше.
— Но… — попыталась что-то сказать девушка, но я ее перебил.
— Но и говорить, будто мы относимся к необходимости уничтожать нерадивых и излишне наглых вассалов, как к чему-то экстраординарному, тоже нельзя. Это обыденное, и даже — житейское дело. Если мои подданные перестанут платить, в княжестве станет очень неуютно жить. Развалятся здания и дороги. Перестанут работать школы и больницы, а поселки превратятся в бандитские вертепы. И, конечно, ни о каком развитии не может идти и речи. Те, кто считает, будто у меня в казне сундуки ломятся от злата и серебра, смотрят слишком много сериалов.
— Ага, — тряхнула гривой темно-русых волос Ксения. — Но смотрят все на императорские уделы. Там-то люди не платят дополнительных княжеских налогов. И, наверняка, ни кому и в голову не приходит отказываться переводить в казну положенные отчисления.
— Предлагаешь пожертвовать Алтай правящей фамилии? — резко отреагировал старый эконом. — Только потому, что кое-кто нарывается на неприятности, и нам следует их наказать?
— Есть же земли, не входящие в удел императора. С прямым государственным управлением. Аристократия получает свои выплаты, и не вмешивается в управление. Там назначенные государем губернаторы…
— Временные люди? — совсем уж зло рыкнул Гуселетов. — Сама-то понимаешь, чего говоришь? С каких это пор временные управленцы лучше хозяина? Да они о том только и грезят, чтоб карманы свои набить. И побыстрее. Потому что в любой момент могут лишиться чина и должности, а кушать хочется всегда. Такие и повадились мзду с людишек собирать, да землю грабить. Леса вырубать да продавать, рыбу магией глушить, зверя в лесу выводить…
— У всего должен быть хозяин, девочка, — подвел итог воевода. — Такой, чтоб знал — все чего достигнет, все что улучшит и выстроит, достанется потомкам.
— Ну, ладно-ладно, — подняла лапки к верху Баженова. — Чего накинулись-то? Сжечь, так сжечь. Надеюсь, вы знаете что делаете. Просто людей жалко. Они всего лишь пожадничали денег, а вы лишаете их жизни.
— Мне их тоже жаль, — легко согласился я. — Мне кажется, что рисковать жизнью ради горсти гривен — по меньшей мере, глупо.
В общем, не особенно позитивный у нас обед получился. Да еще стопка папок — досье на вассальные рода, отказывавшиеся платить в отсутствие князя, показалась слишком уж большой. И что-то мне не верилось, что столько взрослых, умеющих думать и успешно руководить семейным предприятием, людей вдруг, ни с того ни с сего решили покончить жизнь самоубийством. Ну ни у одних же у нас в архиве собраны документы? Не одни же мы знаем о том, какая судьба ожидает предателей и бунтовщиков?
 
Легко бы принял и понял, если бы нарушителями вассального договора была пара родов. Все может случиться. Бывает, что и древние рода беднеют. В семейных летописях много раз упоминались фамилии, по тем или иным причинам лишившиеся дворянского статуса. Однако я не припомню такого, чтоб сразу несколько десятков, прежде вполне лояльных князю, вассалов вдруг решили, что ничего никому не должны.
У явления должно было найтись объяснение. И если оно не очевидно, значит, просто мы плохо искали. Сговор или даже заговор? Банальное отсутствие денег? Какие-то юридические тонкости договоров, дающие им надежду на победу в суде?
Да какой, к троллям, суд?! Неужели они не знали, что никакого суда не будет? Что просто придет злой Летов, в компании с недобрым старым ярлом Гарди, и убьет всех? 
Никогда не считал себя азартным человеком. Жизнь почти в нищете приучила очень нервно относиться к чрезмерным тратам, и даже мысль о том, чтоб просто так отдать что-то, в погоне за эфемерным выигрышем, казалась бредом воспаленного сознания. Победа ради победы тоже казалась не особенно привлекательной концепцией. Возможно, ей обзаводятся во время детских игр со сверстниками, но и этого я был лишен.
Тем не менее, легкое нервное возбуждение, которое обычно испытывал, пытаясь найти решение интересной задачи, тоже, наверное, можно было назвать азартом. Тем более что неудобные вопросы Ксении действительно затронули что-то в душе. Идея сжечь врага не вызывала какого-то внутреннего неприятия или даже, не дай Боги, отторжения. Просто необходимая для благополучия рода работа. Не меньше, но и не больше. Но одно дело убить врага, и совершенно другое — невинного человека. И мне следовало четко для себя понять: так ли виноваты передо мной неверные вассалы, или у них были веские причины для нарушения древних договоренностей.
Папок было много. Тридцать три, если быть точным. И это действительно было примерно две третьих от общего числа подчиненных Летовым семейств. Слава Богам, что по площади земель, а значит — и размеру выплат, все они даже до половины не дотягивали. Но все равно. Это было много. Куда больше, чем княжество могло себе позволить.
Первое, что я сделал, это расчертил схему родственных связей всех нерадивых. Логично было предположить, что эти семьи как-то связаны между собой. И самая очевидная связь — родственная. Вариант, при котором кто-то очень рисковый, но не особенно умный каким-то образом сумел убедить в неповиновении остальных, представлялся мне самым возможным.
И, да. Связи нашлись. Алтайское княжество достаточно велико для империи, но и у меня, как и в остальной Сибири, количество дворян довольно ограниченно. За сотни лет многие семьи успели обзавестись родственными связями. Тем не менее, чего-то необычного не было. Ничего такого, вроде одного главы рода, чьи дочери оказались бы замужем за наследниками остальных.
Сравнение финансовых показателей тоже не дал результата. Кто-то был побогаче, другие слегка беднее, но ни кто из них не бедствовал. Все держались в крепких середняках. Единственное что, земли части непокорных сгрудились на севере княжества. В основном, вдоль железной дороги, почти двести лет назад выстроенной через всю страну Братством Стали. Понятное дело, не использовать такой козырь было бы глупо, и многие занимались вопросами логистики. У части имелись вполне современные транспортные хабы, где товары с кораблей или привезенные автотранспортом, перегружались в вагоны. Или наоборот. В условиях современности — выгодное дело.
К Братству Стали у меня и без вассалов были вопросы. Так что этот факт я в голове отметил. Хотя все еще не видел причин, побуждающие, прежде вполне лояльные семейства, к открытому неповиновению.
Когда-то, давным-давно, само появление Братства здорово всколыхнуло империю. Четыре сиятельных потентика, к слову сказать — простолюдина, отказались от княжения, попросив взамен эксклюзивное право строить в стране железные дороги. В мире бум стальных магистралей только начинался, и Держава не собиралась отставать. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтоб понять все выгоды и приобретения для страны от развитой сети всепогодного пути. Потому никто и не удивился, когда такое право Братство получило.