Цеховик. Книга 4. Подпольная империя

– То есть вы проникли на территорию предприятия, не имея законных оснований? – спрашивает дядя Юра.
– Ой, да бросьте вы, предприятие, тоже мне. У вас оборудование ещё не распаковано, а туда же.
– Ну, так о чём говорить, если ещё и работа не начиналась? – интересуется Платоныч.
– А работа может в любой момент начаться. Я пальцами щёлкну и работа закипит.
Платоныч усмехается:
– Я не про вас сказал, а про нас. У нас работа ещё не начиналась, а вы уже что-то там предъявить пытаетесь.
– Так давайте об этом и поговорим, – предлагает подполковник.
– Так мы вроде уже разговариваем…
– Верно, – соглашается мент, – разговариваем, но сейчас это больше похоже на пикировку, чем на взрослый разговор. А поговорить, в общем-то, в ваших же интересах.
– Ну, хорошо, – пожимает плечами Юрий Платоныч. – Государственные интересы превыше всего. Давайте.
– У вас же не частная лавочка, правда?
– Нет, не частная, – качает головой Платоныч, – но вы, наверное, и сами знаете. Говорите уже, чего надо.
– Здесь что будут делать в этом цеху?
– Пастеризовать сок и разливать.
– А сбраживать? – хитро подмигивает мент.
– Чего сбраживать? Сок? Такой технологии у нас нет. Не предусмотрено.
– Ну, – поджимает губы Самойлов, – допустим. А вот скажите, вы из чего соки будете делать?
– В основном из ягод. Черноплодка, смородина, другие сезонные плоды, пригодные для отжима. Сданный населением берёзовый сок тоже здесь будет разливаться. Здесь также будут изготавливаться компоты, желе и джемы. И летом ещё квас. Но это в другом помещении. Вся продукция будет направляться в нашу торговую сеть для жителей села.
– А в какую тару будете это всё заливать?
Он хитро прищуривается и ему под глаз садится бабочка. Ненастоящая. Это небольшое родимое пятно под левым глазом.
– В стеклянную. В основном, в банки.
– А зимой?
– Зимой производство также будет задействовано. Вы точно из ОБХСС? У нас ведь проект утверждён наверху, всё по правилам, так что напрасно вы в нём изъян пытаетесь найти. Если вы так интересуетесь нашим производством, приходите, когда мы запустимся, я вам экскурсию организую.
– А вот это что такое? – подходит Самойлов к перегонному кубу.
– Это, насколько мне известно, перегонный куб, – пожимает плечами Большак.
– Что вы говорите, как интересно. А для чего вам куб? Что перегонять, собственно?
– Ароматические эссенции будем делать для своих напитков. В период цветения. Заодно, для кондитерского применения. Но лучше вам будет поговорить с главным инженером предприятия. Я многих технических подробностей не знаю.
– Ясно всё с вами, – скалится посетитель.
– Не понимаю.
– Да тут и понимать нечего. Знаем мы всё. Будете тут алкоголь производить. Нелегально, разумеется.
Мы с Платонычем переглядываемся. Что это за театр абсурда, честное слово?
– Так, вам чего надо? – хмурится Большак. – Просто поговорить хочется или чего-то конкретного?
– Ага, конкретного. Коньячку бы стаканчик. Вы кому платите? Кто вас прикрывает?
– Родному советскому государству.
– Вот это правильно! И мы, как представители этого самого справедливого государства, как его сторожевые псы, теперь будем неустанно и неусыпно заботиться о вас. Металлические бочки, которые находятся у вас на складе, содержат спирт. И непростой, а виноградный. Из Армении. Вернее даже смесь виноградных спиртов возрастом до трёх лет. Спиртам меньше трёх, а вот вам дадут, в случае выявления нарушений гораздо больше трёх. Сами понимаете. Не маленькие. Но ехали эти бочки на Ликёро-водочный завод. А оказались у вас. Как же это объяснить?
– А можно на ваше удостоверение взглянуть? – вступаю я.
– А ты кто такой? – хмурится Самойлов.
– Я? – переспрашиваю я удивлённо, вроде как меня-то и без представления все знать должны. – Неравнодушный гражданин.
– Показывал уже, – надменно кривит губы обэхээсник. – А сейчас вот рассказываю. А кто не поймёт, пойдёт в тюрьму.
– И что надо делать, чтобы не пойти? – уточняю я.
– Загладить вину и заплатить налог.
 
– А как вы хотите, единовременно или регулярно? Ну, налог то есть, – интересуется дядя Юра.
– Ну вот, наконец-то начались правильные вопросы. Единовременный и регулярнй.
– Всего и побольше? – уточняет Платоныч. – И что взамен?
– Спокойная работа, полная безопасность, защита от судебного преследования.
Мы с Платонычем переглядываемся, и я едва заметно киваю. Он тоже кивает и говорит Самойлову:
– В принципе, мы не против. Сколько хотите?
– Пятнадцать сразу, – вступает спутник Самойлова, до сих пор хранивший молчание, – и по десятке в месяц. Это сначала. А дальше увидим.
– Грабёж! – моментально реагирует Большак.
– Нужно, чтобы вы подтвердили свои полномочия, – заявляю я. – А то пришли какие-то охрененные чуваки, которых никто никогда не видел и говорят, мол давай бабки. И чё? Может, лучше вы нам бабки дадите, а мы вас защитим?
– Обыск достаточное подтверждение полномочий? – угрюмо спрашивает Самойлов и лицо его искажает недовольная гримаса.
Надо же иметь такое невыразительное, скучное и пресное лицо. Это прямо талант или, вернее, дар.
– Ну, давайте, показывайте постановление.
– Когда я приду с постановлением, – мрачно объявляет он, платить будет поздно. – Тогда нужно будет дырку в затылке ожидать.
– А генерал Троекуров знает о вашей инициативе? – спрашиваю я, чуть наклоняя голову вбок.
– Генерала Троекурова уж нет давно, – поучительно-пренебрежительно отвечает Самойлов. – У нас сейчас другой генерал командует.
– Кто? – удивляюсь я.
– Х*й в пальто! Так что, насчёт бабок?
– Надеюсь, вы понимаете, что с собой-то такой суммы нет, – разводит руками дядя Юра. – Деньги большие, нужно собрать.
– Значит поедем на кичу. И будем там прохлаждаться, пока не случится чудо и не появятся бабки.
– Так просто физически невозможно предоставить вам нужную сумму сегодня.
– И вообще, откуда такие числа? Ещё ни грамма не продали, а деньги отдай такие, будто уже целый год успешно торговали.
– Завтра утром значит! – снова оживает при упоминании денег спутник Самойлова.
– Завтра только три тысячи смогу, – качает головой Большак. – Больше не найти. Остальное в рабочие дни.
Наши будущие покровители переглядываются и, подумав, соглашаются.
– Ладно. Завтра в десять утра три тысячи. В понедельник в двенадцать часов остальная сумма. Ясно?
– Где?
– Давайте прямо в ментуре, – предлагаю я. – На самом видном месте всегда безопаснее всего.
– Исключено, – Самойлов чуть выставляет руку вперёд. – Категорически нет.
– Ну, а где тогда?
– В кинотеатре «Юбилейный», – говорит он и достаёт из кармана серо-голубую полоску бумаги. Вот билет.
Смотри-ка, матёрые. Билеты заранее купили.
– Что за кино? – спрашиваю я. – Империя страсти?
Подполковник не обращает на меня внимание.
– На месте слева будет сидеть наш человек.
– Я впечатлён, – с чувством говорю я. – Сразу видно, ребята, вы профессионалы. А где ваша машина, я не заметил перед зданием?
Он с чувством превосходства кивает. Мол мы-то крутые шпиёны… И бэтмобиль тоже припрятали неспроста. Должно быть, это их «тройка» стоит за забором. Надо бы её сюда закатить…
– Короче, самогонщики, чтоб завтра в указанное время бабки были! – приказным тоном объявляет Самойлов. Ясно?
Конечно, ясно. Яснее некуда.
– Будут, – кивает Платоныч. – Только нам нужны железные гарантии, товарищ подполковник.
– Вы не в том положении, – отвечает тот, чтобы диктовать условия. – Желаете проверить на деле, чем кончится? Ничем хорошим, уверяю. Лично мне вы даже чем-то симпатичны, и будет жалко видеть вас сломленными, подавленными и может быть даже опущенными. Пораскиньте мозгами. Это ведь веский аргумент, чтобы поверить, не так ли? Так что, давайте уж без лишних сомнений, трепыханий и терзаний. Отдаёте деньги и живёте спокойно, ни о чём не волнуетесь. Так что, по рукам?