Роковой Париж (СИ)
— Петя, привет! Как же я рада тебя видеть! — девушка с трудом сдержала порыв броситься ему на шею. Внутри словно прорвало плотину, и радость зашкаливала, Юля не могла сдерживать счастливую широкую улыбку.
Пётр держал себя в руках, хотя чувствовал волнение и сердцебиение, он лишь мягко улыбнулся в ответ.
— Привет, Юля, — пристально и внимательно разглядывал он девушку.
Она сильно изменилась, но казалась ему самой красивой. Юля широко улыбалась — она никогда не умела скрывать эмоции, было видно, что искренне рада его видеть. Пётр очень хотел обнять, прижать девушку к себе, он так по ней соскучился, но внутренний барьер, который он всё это время строил, останавливал его.
— Ты так оброс и подтянулся! — Юля бросила на него оценивающий взгляд. Он был такой красивый, что у девушки замирало сердце.
— Да, давно надо было подстричься, — равнодушно ответил Петр и кивнул на очки. — Зато ты совсем не обросла, и зачем тебе очки?
— Это чтобы лучше тебя видеть, — усмехнулась Юля. Она чувствовала холодность, исходящую от него, но сама не сдержалась. — Петь, прости, я не могу просто так стоять, позволь мне тебя обнять!
И не дожидаясь его ответа, обняла — прижалась всем телом, положив голову ему на грудь. Но Пётр не обнял в ответ, Юле показалось, что он даже не пошевелился, просто замер. Девушка закрыла глаза, ощутила тепло его тела, его запах и почувствовала себя невероятно счастливой. Все внутренние беспокойства, страхи вмиг испарились — рядом с ним она была в абсолютной безопасности. И поняла, что сейчас они словно единое целое, израненная душа засветилась, а сердце наполнилось теплом, радостью и любовью. «Он рядом!» — по щеке поползла слеза, но Юля улыбалась и наслаждалась этой близостью.
Девушка ощущала очень сильное напряжение в его теле, он был твёрдый, словно камень. Юля чувствовала, как сильно бьётся её сердце, она даже слышала стук в ушах, но потом поняла, что это не только ее собственное, но и сердце Петра. Она лишь крепче прижалась к нему, чувствуя, что их сердца стучат в унисон. Счастье переполняло, всё, чего ей хотелось — просто быть рядом с ним.
Юля еле слышно проговорила:
— У тебя так сильно бьётся сердце.
Когда Юля обняла его, Пётр замер, ошарашенный. Внутренний барьер трещал по швам, требовал оттолкнуть её, отстраниться, уйти и больше никогда не встречаться. Но он не мог. Девушка была так близко, что он чувствовал запах её духов, чувствовал нежные прикосновения рук и теплоту её тела. И вдруг стало так спокойно, легко, будто больше ничего не было и нужно. Пётр ощутил, что сердце забилось быстрее, но никак не мог его успокоить. Старался, держался из последних сил, но Юля своими объятьями и теплом растворяла в нём всё: злость, боль, внутренние барьеры и обиды — всё так быстро рушилось, что Пётр поразился. «Как она это делает?! Я полгода ненавидел её, а Юля просто обняла, так легко, просто, естественно». Он освобождался от всего, что угнетало его всё это время, а в сердце хлынул поток нежности и любви. Девушка будто опять наполняла его душу теплом и светом. Он чувствовал её власть, и сопротивлялся из последних сил, но, когда она тихо заговорила, последний барьер был полностью сломлен, Пётр вдруг расслабился в её хрупких объятиях и неловко, трепетно приобнял за плечи. Даже к горлу подступил ком: «Я пропал. Теперь я не смогу её никуда отпустить».
Юля не отрывалась от него, но когда он тоже обнял её и расслабился, улыбнулась и снова еле слышно проговорила:
— Петя, прости меня, пожалуйста.
— Я давно тебя простил, — так же тихо ответил он. Он уже месяц назад мысленно простил, но сейчас в её объятиях полностью избавился от всего тяжёлого, что было в его душе. Пётр вдруг почувствовал себя лёгким, свободным. Счастливым. Он вздохнул, потому что понимал, что снова зависим от неё, но наслаждался этим моментом, пока девушка была рядом, в его объятиях, и совсем не хотел её отпускать.
Юля ликовала, ведь она думала, что Пётр никогда её не простит. Ей казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди от радости — настолько она была счастлива, что боялась отстраниться, иначе точно кинулась бы его целовать. Но улыбка так и держалась на лице, а девушка крепко прижималась к Петру. Было ощущение, будто с их последней встречи прошло не десять месяцев, а один день, будто они и не расставались никогда.
Они стояли так минут пятнадцать, не отодвигаясь, не отстраняясь друг от друга. И Пётр первый нарушил тишину, осторожно спросив:
— Юля, ты же сказала, что семнадцатого вернёшься в Воронеж?
— Да, у меня через три часа автобус. Как раз завтра утром приехала бы.
— Мы так и будем стоять тут три часа?
— Я не против, — улыбнулась она. — Помнишь, когда я улетала, мы тоже так стояли. Если бы не самолёт, я бы и шесть часов простояла.
— Может, посидим где-нибудь, поговорим, — Пётр чуть отстранился, заглядывая девушке в лицо.
Юля по-прежнему улыбалась, но он был серьёзен, невозмутим и так старался сдерживаться, что казался даже несколько холодным, хотя внутри у него бушевал вулкан эмоций.
Пётр помог отыскать Юлину сумку — ту кто-то снял с ленты, и она неприметно стояла в углу. Они расположились в кофейне в аэропорту, сели за маленький столик друг напротив друга. Подошёл официант, и Пётр по привычке заказал себе двойной эспрессо, а Юле зеленый чай, но девушка остановила официанта и попросила мокаччино.
— Мокку?! — Пётр приподнял брови. — С каких пор ты стала пить кофе?
— Угостили в Германии, а мне понравилось. Иногда пью, чтобы взбодриться, — пожала плечами Юля.
Пётр с ещё большим любопытством приглядывался к Юле: она изменилась куда больше, чем он предполагал. Не считая чёлки, очков, новой стрижки, у неё на лице появилась какая-то усталость: круги под глазами, бледность. И хотя глаза блестели радостью, но взгляд не был таким жизнерадостным, как раньше. То, что Юля начала пить кофе, для него было удивительно.
— Выглядишь немного измученной, — отметил он. — Кто или что не даёт тебе отдыхать?
— Я знаю, что плохо выгляжу, — поморщилась Юля, — можешь мне не говорить об этом. Прости, сегодня я не готовилась к встрече.
— Расскажи мне, чем сейчас живёшь? — спокойно спросил Пётр. — Кстати, а почему одна? Где Денис?
— Он влюбился в мою усовершенствованную копию, и они поехали дальше кататься по Германии, — сделав равнодушное лицо и закатив глаза, сообщила Юля. — А мне нужно будет кое-что сделать в Москве, пришлось вернуться.
У Петра мелькнула лёгкая улыбка.
— Усовершенствованная копия говоришь, ревнуешь?! — подловил её он.
— Нет, но на её фоне особенно заметны все мои несовершенства, — потянула Юля.
— Значит, вы с ним расстались из-за этой девушки, — сделал вывод Пётр.
— Мы с ним и не были вместе, — Юля виновато опустила глаза.
Пётр едва заметно нахмурился, заметив вину на лице девушке:
— Юль, мне интересно, значит, вместе вы не были, но зато путешествовали по Германии, а стоило ему встретить девушку, и ты его сразу «не ревнуешь», расскажи-ка поподробнее.
— Если уж рассказывать, то давай всё по порядку, столько всего случилось! — Юля вдруг устремила на него серьёзный взгляд. — Ты можешь меня не понимать, я думаю, что ты и не поймёшь, только выслушай, не перебивай. Я тебе очень давно хотела рассказать про Франсуа, ты же мне ни разу не дал возможности объясниться.
— Хорошо, рассказывай, буду молчать, — Пётр был невозмутим.
60
Юля начала свой рассказ с того момента, как забыла шапку и с танцев. Говорила о том, как сначала восхищалась Франсуа, а потом искренне посчитала, что влюбилась, про последние недели репетиций, когда Франсуа стал оказывать знаки внимания. Юля выкладывала всё: как ей было стыдно, и как она боялась сказать Петру. Сейчас слова давались легко: слишком долго всё копилось, — и теперь Юля взахлеб выливала на него всё, ей нужно было освободиться от вины, пусть он не поймёт, осудит, даже нагрубит, но девушке стало бы спокойней, если бы он всё узнал.