Роковой Париж (СИ)

— «Концепция усовершенствованного самолёта…» — прочитал преподавать и удивлённо хмыкнул, начал листать и просматривать работу, и брови его поднимались всё выше и выше. На середине диплома он перевёл взгляд на Петра. — Откуда ты всё это взял?
— Придумал, — спокойно ответил он. — И рассчитал.
Преподаватель взял чертежи и долго их рассматривал.
— Даже не верится, что это всё придумал и создал один человек. Зачем тебе образование, ты знаешь больше меня! — он приподнял толстенную папку листов, — это не дипломный проект, это как минимум докторская. Если расчёты верны, тебе нужно это срочно запатентовать.
— Сначала нужно реализовать. У меня вопрос по крыльям, я ничего не могу с ними сделать, никаких идей как реализовать задумку, — вздохнул Пётр.
Преподаватель посмотрел чертеж крыла.
— Намудрил, — подытожил он и нахмурился. — Это какая-то фантастика. Разреши мне это всё показать в КБ, поразить знающих людей? Может, мы что подскажем тебе с крылом.
— Да, конечно, это я вам привёз материалы, сам буду ещё дописывать, особенно с крыльями. Значит, вы будете моим дипломным руководителем? — уточнил Пётр.
— Легко! — заверил его Андрей Леонидович и долил конька в бокалы.
— Спасибо, — поблагодарил Пётр. Он уже месяц думал о крыльях чуть ли не каждый день, и всё больше расстраивался и разочаровывался в себе — ни единой свежей идеи.
— А ты что нос повесил? — у Андрея Леонидовича разрумянились щеки, глаза заблестели: коньяк пришёлся ему по душе, тот веселел на глазах. — В крайнем случае, сделай стандарт и всё взлетит! Ты помнишь, о чём мы говорили в последний раз, что самое главное? — напомнил преподаватель.
— Да, хорошо помню. Быть счастливым независимо от обстоятельств, — повторил он. — С нашей с вами последней встречи я научился быть по-настоящему счастливым. Правда… — Пётр замялся. — Потом разучился.
Преподаватель снова отпил.
— Значит, ничему ты не научился! — разделяя слова, выдал он. — Как так вышло, что-то стряслось?
— Я встретил девушку… — неловко начал мужчина, но Андрей Леонидович его перебил.
— И почему я не удивлён, что дело опять в женщине?! И?
Пётр кратко поделился с преподавателем всем, что произошло с ним за последний год, как он послушался его в тот раз, стал ценить людей, которые рядом, сделался счастливым и как сейчас, после того как расстался с Юлей, стал злиться на весь мир.
Сначала Андрей Леонидович слушал его и согласно кивал, одобряя его мысли, взгляд на жизнь, но в конце лишь нахмурился.
— Ты не сдал экзамен жизни, Пётр. Это была проверка. Посмотри на себя сейчас со стороны. Ты снова зациклился на себе. Тебе зачем дано это испытание, чтобы ты его завалил?! Ты должен быть счастлив внутри себя, независимо от обстоятельств. Женщина, любовь — это внешнее! А ты начал ассоциировать счастье со своей любовью и в этот момент перестал быть счастливым. Все люди так делают, они думают, что что-то или кто-то сделает их довольными жизнью, и это самое большое заблуждение, это всё вне. Мы делаем себя в голове, внутри. Вот скажи, ты сейчас, вот прямо сейчас, счастлив?!
— Нет, — Пётр опустил глаза, и рука автоматически потянулась к стакану.
— А почему? — строго спросил преподаватель.
— Потому что злюсь.
— Нет, Пётр, потому что ты смотришь назад, в тот момент, когда вы поругались. Ты никак не отпустишь его, носишь с собой, в своей голове, и каждый раз переживаешь, поэтому твоя злость всегда с тобой, — пояснял он
— Я не могу простить, это не отпускает меня.
— Конечно, легче всё свалить на неё, на момент, чем признаться в эгоизме, задетом самолюбии, которое не даёт тебе покоя, — преподаватель был категоричен. — Эго любит пострадать, тогда ему так много внимания.
— И что мне делать? Как избавиться от этого? — хмурился Пётр.
— Никак. Живи здесь и сейчас. Сей-час! — громко выделил он. — Смотри на то, что у тебя есть сейчас, этим и живи. Сосредоточься! Где твоё внимание — там и ты. Не позволяй эго руководить тобой, твоими мыслями, управлять как марионеткой.
— Но сейчас я только и вижу, что у меня её больше нет, и от этой мысли мне плохо. Потом я осознаю, что она меня предала, и меня наполняет злость. Я больше ни о чём не могу думать. При чём тут эго? — не понимал Пётр.
 
— Тяжёлый случай, — преподаватель вздохнул. — Опять я и только я. Хватит думать о себе! Это твоё эго диктует тебе как тебе обидно, а не ты сам. Ты взрослый мужик, возьми себя в руки, соберись! Сосредоточься и подумай о тех, кто есть рядом, не о тех, кого нет, а о тех кто есть — они составляют твоё здесь и сейчас! Посмотри на себя со стороны, ты просто окутан гневом, грустью, наверняка задеваешь близких людей плохим настроением. Ведёшь себя, как эгоист.
Пётр молчал, он задумался, но никак не мог отпустить свою ненависть. Он тяжело вздохнул.
— Не могу. Никак не могу выгнать злость, — обречённо проговорил он.
— Не выгоняй, когда ты стараешься от неё избавиться, то наоборот даёшь ей силы, питаешь своим вниманием. Прими её, пусть живёт себе своей жизнью, не корми. Каждый раз, когда мысли переключаются на гнев, просто отлови их и заставляй себя думать о текущем моменте. Наблюдай за своими мыслями, они коварны, особенно от твоего эго, которое сейчас сильно, потому что у него есть власть над тобой, ты эмоционально уязвим.
— Это непросто, — вздохнул Пётр.
— Конечно, непросто. Но тебе такое испытание дано не просто так. Оберни его в свою пользу. Научись управлять мыслями, посади эго на цепь. Ты сам себе хозяин и должен быть счастлив независимо от обстоятельств, помнишь?! — приободрил его преподаватель, он уже совсем покраснел, второй стакан коньяка заканчивался.
— Спасибо, я, кажется, понял, — задумчиво проговорил Пётр, ему хотелось подумать над словами Андрея Леонидовича.
— И ещё кое-что, побольше радуй людей, которые тебе небезразличны, обращай на это внимание. Есть проверенное средство, когда тебе плохо — сделай что-то хорошее тем людям, кто оказался в худшем положении, чем ты, — это залечит душевные раны. Я ещё недавно понял для себя одну вещь, — преподаватель подпер щеку рукой. — Иногда те, кого мы любим, — эгоцентрики, им просто плевать. Они не будут горевать, даже если нас не станет. А теперь подумай, как много у тебя есть тех, кто на самом деле расстроится, если ты перестанешь существовать. Нет, не погрустит для галочки, что человека не стало, а почувствует потерю.
Пётр кивнул, но задумчиво молчал, ему хотелось подумать, осознать, он лишь выдал:
— Я попробую.
— Не надо пробовать. Нужно делать! Прямо сейчас. О чём ты думаешь?
— Всё о том же, — грустно ухмыльнулся он. — Да что ж такое! Я просто в плену этих мыслей.
— Конечно, это твоё слабое место, и эго крепко уцепилось за него, видя, что таким образом может управлять тобой. Выпей, — преподаватель придвинул ближе к Петру его недопитый стакан и проинструктировал: — Закрой глаза, сосредоточься и, насколько можно, подробно расскажи, какой вкус ты чувствуешь, постарайся ощутить все нотки.
Тот отпил глоток, задержал во рту и закрыл глаза, пытаясь запомнить вкус.
— Обжигающий, кисловатый, чувствуется виноград. Горечь и какое-то деревянное послевкусие, — Пётр открыл глаза и чуть улыбнулся. — Я начинаю понимать.
— Молодец. Вот каждый раз так, чувствуй вкус момента, распробуй его, как этот коньяк, осознавай его. Кстати, коньяк отличный, спасибо! — Преподавать долил себе в стакан остатки и пригубил сам.
Пётр переключил мысли, заставил себя осознать текущий момент, как только что вкус коньяка: он в квартире, старой хрущевке, с мудрым человеком, на кухне тепло и уютно. Висит запах алкоголя вперемешку с ароматом колбасы. Кухня совсем маленькая, старая мебель, рядом пожилой преподаватель, который искренне хочет ему помочь и желает добра. То ли от выпитого коньяка, то ли слова преподавателя так подействовали на него, но Петру стало легче, на душе словно потеплело.
— Спасибо, я вам так благодарен. Андрей Леонидович. Я могу что-то для вас сделать, может вам что-то нужно?