Чужой сын

— Ну, они не стали прощаться, если вы об этом.
Дэннис почувствовал себя глупо. Конечно, он имел в виду другое.
— Дэйна, ты помнишь еще что-нибудь?
— Один из них крикнул «смываемся».
— Ты сказала, что они издевались над вами, били тебя и Макса, — снова вступила Джесс.
— Да. Очень сильно.
— Куда они тебя ударили?
— По ногам. По голени.
— У тебя есть синяки?
Дэйна помолчала, потом ответила:
— Не знаю. Я не смотрела.
— Можешь подтянуть штанины?
Дэйна медлила.
— Это нам поможет, — сказала Джесс.
Дэйна наклонилась и задрала штанину на одной ноге до колена.
— Вот здесь. И на другой ноге тоже.
Мастерс поймал взгляд Джесс и качнул головой, давая понять, что не нужно давить.
— Я не вижу синяков, — сказала Джесс. Дэйна принялась грызть ногти. Потом взяла сигарету из пепельницы, стала разминать.
— Но ноги у меня до сих пор болят.
Дэннис поерзал на стуле. Он боялся, что своими вопросами Джесс может все испортить.
— Просто синяков не осталось, — сказал он, пытаясь разрядить обстановку, — так бывает.
Он чувствовал, что Дэйна вот-вот запаникует. Девочка кивнула:
— Ага.
— Но ты же сказала, что они тебя избили, — продолжала упорствовать Джесс.
Господи боже, подумал Мастерс.
— Давайте сейчас забудем про побои, ладно?
Однако ни Джесс, ни Дэйна не обратили на него внимания.
— По-вашему, я вру?
— Нет, просто хочу все выяснить. Это важно. Ты сказала, что они тебя сильно избили. Но я не понимаю, почему же тогда нет синяков.
— Не знаю. Может, и не очень сильно. Я реально стараюсь все вспомнить. Правда. Я хочу, чтобы вы их поймали. Мой лучший друг умер.
Джесс перелистнула блокнот.
— Давай немного вернемся назад, Дэйна. Я хотела бы знать, кто был врагом Макса, а поскольку ты его лучшая подруга, ты наверняка знаешь.
Дэйна засмеялась, и тут же брызнули слезы. Это была истерика. Она начала шарить по карманам в поисках платка, не нашла, и Джесс протянула ей коробку салфеток.
— До вас просто не доходит, да? — Дэйна высморкалась. — Нас никто не любил, понимаете? Все были нашими врагами. Все нас ненавидели.
— Ты говоришь «нас», Дэйна. Значит, тебя все ненавидели до того, как ты познакомилась с Максом?
— Ну конечно. Нас ненавидели одни и те же люди. Получилось, Макс как будто унаследовал эту ненависть от меня, потому что стал моим другом. Он же недавно пришел в нашу школу. А я провела там уже несколько лет, и все успели понять… понять, что я другая, не такая, как они. Что я фрик. — Она с отвращением выплюнула последнее слово.
— Почему? — спросила Джесс. — Почему другие школьники над тобой издеваются?
Дэйне не нужно было обдумывать ответ.
— Потому что я другая. Я не в банде, я не быдло, и я не эмо. Все же любят навешивать ярлыки.
— Так кто ты? — спросила Джесс.
Дэйна пожала плечами и покраснела.
— Да просто… я.
— А Макс входил в какую-то группу? — вмешался Дэннис.
— Нет. Он же пришел из этой странной школы. Она была частная и стоила целое состояние. Не думаю, что он особо о ней рассказывал, но слухи все равно гуляли. И это было, ну, как масло в огонь. — Дэйна сглотнула. — Он хорошо учился и все такое. Он умный, но это же зоопарк, а не школа.
— Значит, можно сказать, он был одиночкой?
Она кивнула.
— Мы просто хотели, чтобы нас оставили в покое.
— Что Макс любил, Дэйна? Чем он занимался в свободное время?
Нужно составить портрет Макса. Он не мог спрашивать об этом Кэрри — чувствовал, что она просто не выдержит расспросов. Так что пока придется обойтись показаниями Дэйны. Его задача — выудить любые сведения о Максе. Интуиция подсказывала: что-то здесь не сходится. Вот только что…
— Он любил проводить время в… он любил загадки.
Мастерс отметил, как девушка оборвала себя на полуслове.
— Какие загадки? Судоку?
— Нет. Ну, не совсем загадки. Скорее конкурсы. Он постоянно участвовал в конкурсах.
— И что-нибудь выигрывал? — Вот и еще одна причина, по которой Макс должен был чувствовать себя неудачником.
Дэйна поерзала на стуле. Покосилась на сигареты, и Джесс пододвинула к ней пачку. После долгой паузы девушка вновь заговорила:
 
— Он никогда не выигрывал. Ну, может, раз ручку получил.
Мастерс кивнул. Так и есть. Парень просто хотел сбежать от реальности.
— Он любил музыку, машины, компьютерные игры?
— Да. Немного. Он любил читать, как и я, и мы иногда ходили в кино. И однажды он приготовил для меня пасту.
Дэйна выглядела совершенно разбитой, ее мир был разрушен.
— А еще эти парни из дома его отца. Они вечно прикапывались к нему, когда он ходил к отцу. Наезжали на него, что он таскается по их территории.
Мастерс вздохнул. С таким он сталкивался ежедневно.
— Они когда-нибудь его били?
— Однажды… Однажды отобрали у него компьютер. Он хотел подарить его мне.
— Хотел подарить тебе компьютер?
— Ну, знаете, старый. — Дэйна покраснела.
Ясно, подумал Дэннис. Кэрри, видимо, собиралась его выбросить.
— Еще что-то было? Макс носил при себе нож?
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дэйна прошептала.
— Нет. Не было у него никакого ножа.
Дэйна сбежала бы, но ноги словно парализовало. Словно кто-то залил башмаки свинцом, перерезал сухожилия.
Черт бы их побрал. Она прислонилась к стене. Через окно в туалете не протиснуться, да и высоко. Почему она должна отвечать на все эти идиотские вопросы? Снова и снова одно и то же. Почему они не могут просто оставить ее в покое? Макс умер. Его не вернешь.
— У тебя все нормально, дорогая?
Снова эта Джесс. А ведь сказала, что подождет в коридоре.
— Да. Еще пять секунд. — Дэйна отмотала туалетной бумаги и высморкалась. Вышла из кабинки, вымыла руки.
— Я знаю, это было тяжело, но теперь уже все позади.
— Мне можно уйти?
— Да, на сегодня мы закончили. Я отвезу тебя домой.
Дэйна тотчас почувствовала прилив сил.
— Не надо. Я сама дойду. Тут недалеко.
— А ты…
Но Дэйна уже не слышала. Она пронеслась мимо стола дежурного офицера, у которого дожидался своей очереди на допрос очередной подозреваемый. Дэйне показалось, что она узнала парня, когда он скользнул по ней мутным от наркотиков взглядом. И вот она уже на улице, летит со всех ног, словно ее выпустили из заключения.
Первым делом нужно отдать все это барахло в коробках, что лежит в хижине, на благотворительность. Нечего полиции копаться в обломках жизни Макса. Их это не касается. От бега закололо в боку, и Дэйна остановилась, уперлась ладонями в колени, постояла так, пытаясь выровнять Дыхание. Рядом притормозила большая машина.
— Тебя подвезти?
Лицо Кэрри Кент скрывали огромные темные очки. Она сняла их. Глаза были красными, опухшими. Бледные щеки ввалились, губы тонкие, серые. Если бы она не заговорила, Дэйна ее ни за что бы не узнала.
— Куда?
— Ко мне домой, — сказала Кэрри. — Лиа нас отвезет.
Мысль о том, что она окажется в мире, где жил Макс, что его мать позаботится о ней, что она поедет в ее большой шикарной машине, внезапно утешила Дэйну. Хижина подождет.
— Хорошо. Я поеду.
Она открыла тяжелую дверь и забралась в машину. Заклепка на башмаке корябнула бежевую кожу обивки.
— Я была у тебя дома. Твоя мать сказала, что ты в полиции.
— Да. Они хотели, чтобы я рассказала им, что произошло.
— Я тоже этого хочу. Но сначала давай доедем до дома. — И она оглянулась на Дэйну.
В ее глазах только горе, подумала Дэйна. Она видела такие же глаза в зеркале каждый день.
Дэйна в изумлении оглядывалась по сторонам. А ведь это только гараж.
Кэрри нажала какие-то кнопки на одном пульте, на другом, ввела код, потом они поднялись по внутренней лестнице из непонятного белого материала. Дэйна в жизни не видела ничего подобного. Почти как белое стекло, подумала она, с опаской наступая своими тяжелыми ботинками на полупрозрачные ступени.