Чужой сын
Нужно вспомнить, какой сейчас месяц. Апрель.
Недавно у нее был день рождения. Макс подарил ей дробилку для садовых отходов. Обернул ее в розовую бумагу. Она оставила ее в гараже для садовника, который приходит по четвергам.
— С прошлого сентября. Две тысячи восьмого года. Он бросил Дэннингем в прошлом семестре.
— Почему?
Дэннис сидел вплотную к Кэрри. Она ощущала его нетерпение.
— Там возникли какие-то проблемы. Кто-то из Детей сделал ему подлость — что-то в этом роде. Так он сказал. — Кэрри отвела взгляд. Она почти шептала. Если произнести эти слова вслух, они станут правдой? — Макс был другим. Таким чувствительным.
Кэрри не познакомила Дэнниса с Максом, хотя Дэннис несколько раз оставался у нее на ночь. Либо он уходил до того, как Макс просыпался, Либо наоборот. Макс бы устроил скандал.
— Над ним издевались?
Кэрри задумалась. К ней на шоу приходили люди, любившие издеваться над другими. Родители, тиранившие своих детей, начальники, делавшие жизнь подчиненных похожей на ад, неуравновешенные мужья, женам которых приходилось искать помощи на стороне, — вариантов было много.
— Нет, — ответила она. — Точно нет. Он бы не стал скрывать. — Ее замутило.
— Но ты ведь только что сказала, что с ним подло поступили…
— Но я не сказала, что над ним издевались. Это разные вещи.
По лицу Дэнниса Кэрри поняла, что он не видит разницы.
— А как он освоился в местной школе?
— Она не местная. — Кэрри на секунду закрыла лицо руками. — Школа в Хэрлсдене, рядом с домом его отца.
Кэрри яснее, чем когда-либо, видела, насколько хрупок был баланс между двумя реальностями ее жизни. Хэмпстед и Хэрлсден — короткая поездка на автобусе или на лимузине с водителем. Отчаявшиеся люди, гости ее шоу, — и ее собственное привилегированное существование. Как два полюса на разных концах вселенной. Но она не могла отказаться ни от одного из них.
Всегда — два полюса.
Она и Броуди — брак, обреченный с самого начала.
Мать и сын.
Ее жизнь тогда. Ее жизнь сейчас.
Ее жизнь вчера. Ее жизнь сегодня.
Черное и белое.
— Это произошло в школе?
Дэннис кивнул.
— Я хочу видеть это место.
Она ни разу еще не была в его школе.
Дэннис взглянул на своих коллег. Они обменялись кивками.
— Хорошо, когда закончим. — Он продолжил расспросы: — Кэрри, твой сын не состоял в банде? Может, сменив школу, он попал в плохую компанию? Он принимал наркотики? Пил?
— Конечно, нет. Макс был хорошим мальчиком. — Кэрри сжала виски. Пульсирующая боль усиливалась. Макс никогда не вступил бы в банду. Никогда.
— Дать тебе таблетку? — Лиа, сидевшая на корточках рядом с ней, исчезла и вскоре вернулась.
Кэрри проглотила лекарство. Она снова начала раскачиваться.
— Это не должно было случиться. Он был моим сыном. Никто не смеет отбирать у меня сына.
— Кэрри…
Она встала. Пошла на кухню и открыла крышку лэптопа. Пальцы вбили пароль. Экран ожил.
— Первые слова моего сына, — сказала она детективам, которые шли за ней по пятам. По Щекам потекли слезы, которые, казалось, копились в ее глазах всю жизнь. — Я была единственной, кто их слышал.
Сил стоять больше не было. Кэрри опустилась на пол, думая о том, кто был рядом с Максом, когда он произносил свои последние слова.
Никто не заметил, как Дэйна вышла из дома. Кев вернулся в дурном настроении и срывал его на Всех, кто подворачивался под руку. Его опять уволили. Больше никакой работы, заявил он. Количество рабочих мест усыхает, как собачье дерьмо на солнце. Тем не менее, заметила Дэйна, денег на пиво и виски ему все же хватает. Она тихо спустилась по лестнице, прихватила куртку и выскользнула за дверь. Мать и Кев говорили на кухне о том, что в дом зачастила полиция. Они беспокоились, что их могут лишить социальных выплат. Лорелл тихо хныкала, сидя на полу.
Дэйна быстро шагала по улице. Маршрут, который она уже несколько лет совершала дважды в день, вдруг показался незнакомым. Прежде она и не задумывалась о том, насколько уродлив их район, но сегодня ей казалось, будто она единственный человек, переживший ядерную войну, и пробирается среди обломков погибшей цивилизации. Взгляд повсюду натыкался на остовы разрушенных домов, затянутых строительной сеткой. Все вокруг тонуло в океане серости. Единственным ярким пятном была красная упаковка от чипсов, которую ветер гнал по асфальту. Дэйна подняла ее и засунула в карман. Она не любила, когда мусор валялся на улице.
Через десять минут над крышами домов показалась верхушка школьного здания, в котором находились классы биологии и химии. Бесконечные уроки, бессмысленное высиживание до перемены, подбородок упирается в руку, спина болит от дурацких деревянных скамеек, единственное желание — смешать в пробирке сразу все химикаты, чтобы посмотреть, какой поднимется хаос, проучить их всех хоть раз.
Неужели он и правда умер?Это же безумие.
В школе еще не все успокоилось. Сейчас она повернет за угол и окажется прямо перед глазами столпившихся у ворот. Она уже видела яркие желтые жилеты, ленту, огораживающую место происшествия, голубые огни полицейской машины.
Внутри ограниченного лентами пространства было натянуто что-то вроде тента. Под ним на четвереньках ползали четверо мужчин в белых костюмах. Наверно, ищут частицы Макса.
Дэйна хотела подойти поближе, еще раз посмотреть на то место, чтобы осознать реальность происходящего, потому что сейчас все это представлялось ей просто сном. Единственным реальным ощущением был привкус рвоты во рту. Интересно, пятна крови еще там или они их смыли? Ускорив шаг, она прошла мимо ограждений. Ей бы только взглянуть. Никто ее не заметит, ее никогда никто не замечал, кроме тех случаев, когда хотели избить.
Люди окружали огороженное место слишком плотным кольцом, чтобы можно было разглядеть хоть что-то.
Пусть время повернет вспять, подумала она. Включить бы перемотку назад.
Рядом распахнулась дверца подъехавшей машины. Дэйна отскочила. Из машины вышла женщина.
Кажется, Дэйна ее где-то видела.
Женщина направилась к школе в сопровождении полицейских. Среди них был и тот, что приходил к ним домой. Дэйна подумала, что женщина выглядит ужасно печальной и словно опустошенной.
И тут она вспомнила.
Ведь это та ведущая с телевидения!
Дэйна невольно ойкнула.
Блондинка остановилась, обернулась. Сдвинув на лоб темные очки, посмотрела на Дэйну. Она недавно плакала. Губы ее шевельнулись, но, не сказав ни слова, она опустила очки и прошла в ворота школы.
Это она,подумала Дэйна. Это точно она. Что Кэрри Кент здесь делает? Она что, уже снимает об этом шоу? Макса покажут по телевизору?
— О нет… — прошептала Дэйна и поняла, что бежит. — Нет, нет… — кричала она, несясь по улице.
Дэйна неслась к лачуге. Ей надо побыть одной, подумать о Максе. Все это просто сон, она подождет, пока проснется. Утром все будет нормально.
Дэннис хотел, чтобы она увидела кровь. Место преступления, как сообщили ему криминалисты, уже сфотографировали. Сейчас они тщательно прочесывают окрестности на предмет улик. Несколько предметов уже отправлены на анализ. Вот-вот польет дождь, и, хотя над местом преступления натянули тент, работать все равно нужно быстро.
— Это здесь? — спросила Кэрри.
Мастерс кивнул. Он почта верил, что они просто выбирают площадку для съемок. Он так привык слышать операторские термины, вроде угла установки камеры, освещения и всего такого, что ему приходилось напоминать себе, что здесь убили сына Кэрри, а не очередной незнакомой женщины, которая скоро превратится для него просто в цифру в отчете.
— Те, кто это сделал, убегали в спешке. Мы знаем, что их было несколько. — Мастерс замолчал, потому что Кэрри резко отвернулась. — К сожалению, орудия мы не нашли. Но зато у нас есть свидетель. — Хотя будет ли она полезна, Мастерс уже сомневался. Пока от нее ничего не добились. Может, она лжет, а может, до сих пор в шоке и никак не соберется с мыслями. Опыт подсказывал, что скорее верно последнее.