Тихушник (СИ)
— А что я? Я как все.
— Давай поступим так: решение пока не принимай — я с тобой отдельно побеседую. Думаю, мне удастся тебя переубедить. Мужики, дайте-ка мне его на пять минут — тет-а-тет побеседовать, — сказал я им, взял его под руку и отвёл в сторону.
— Берите. Только зря время потеряете: он уже стал настоящим гаишником, и к вам точно не пойдёт работать, — ответил один из них.
— Ну, ещё посмотрим… Если не получится — с меня полторашка холодного пива, — сказал я им в ответ, отводя его подальше от них, чтобы они не могли слышать нашу будущую беседу.
— Ловим вас на слове! — ответил самый шустрый из гаишников, тот, что интересовался сушёными карасями.
— Даю слово, как из последних недобитых нашим государством в лице президента русских офицеров, — пиво за мной! — сказал я, чтобы усилить нашу будущую дружбу.
— Так наш президент давно уже положил одну штуку на русских офицеров, платя им нищенскую зарплату, а вы им козыряете?
— Да, мужики, вы правы — есть такое дело! А, что делать? Жить-то всё равно нужно, уезжать из страны нам с вами некуда, нас нигде и никто не ждёт — «нос» не тот, придётся мучиться до конца жизни на родине.
— Во-во. Только это мы и умеем делать — ждать хорошего царя, — сказал шустренький. Видимо, тема политики его сильно волнует, возможно, он среди них главный — и в контакте с Махмудом тоже, если отвечает за всех.
— Ничего, мужики, прорвёмся! Где наша не пропадала, — ответил я, подстраивая лексикон под стиль общения гаишников.
— Как у твоего отца здоровье? Давно не разговаривал с ним — раньше в одном здании сидели, виделись частенько, сейчас не часто бываю в УВД, так, что пересекаемся с ним редко, — сразу начал я свой разговор с ним, чтобы расположить его к себе, затронув святую тему для каждого нормального человека — здоровье родителей.
— Нормальное здоровье. Дачу помогаю ему строить и гараж.
— Сами строите или нанимаете кого? Сейчас, слава Богу, проблем нет со строителями — кооперативов развелась уйма, можно за небольшие деньги с ними договориться и построить в короткие сроки. Раньше я гараж себе строил один. Пока кирпич кладешь — раствор в ёмкости схватывается. Вот и бегаешь туда-сюда, как угорелый. Три дня гараж строил — спина отнялась, хотя был моложе и сил побольше. Сейчас, конечно, нанял бы строителей — сказал я специально, чтобы узнать, как именно они занимаются строительством — строят своими силами, или на халяву, как все начальники (хотя ответ мне был известен — конечно, на халяву).
— У отца есть знакомый строитель, он помог с материалами и транспортом. Сами знаете — один кран, что стоит. Денег не хватит его оплатить, если официально нанять. Руками фундаментные блоки и плиты не положишь, сейчас всё дорого. Я немного отцу помогаю — мимо нашего поста постоянно машины возят песок и гравий, так я уже познакомился с некоторыми водителями. Они несколько КАМАЗов земли и песка привезли на участок — думаем, нынче со строительством дачи и закончим. Отец ещё одно место под строительство гаража взял — построим и его продадим. Сейчас гаражи в цене, у отца есть возможность места под их строительства брать.
— Чтобы не забыть: а мне сможешь «помочь» с покупкой гравия? Около своего гаража хочу его положить — яма образовалась. Сколько твои знакомые водители с меня возьмут денег? Может, дешевле будет у них купить, чем официально?
— Раз в пять дешевле — это точно. Мы с отцом им так платим, такса у них не меняется. Они же муниципальные водители, а не частная фирма. У них никто не считает количества привезённого песка и гравия, отсыпку дорог везде ведут, проконтролировать их трудно. Если нужно — я с ними переговорю, и они вам привезут. У нас уже все гаишники себе и своим родственникам навезли песка.
— Хорошо, я попозже обращусь к тебе за помощью. Надеюсь, что яму у гаража засыплет мой сосед — гаражная территория у нас с ним общая, грозится решить эту проблему. Но если не сможет, то буду благодарен тебе за помощь.
Вот так просто, умея пользоваться разведопросом, можно наскрести на возбуждение уголовного дела по разбазариванию государственных денег со стороны чиновников, занимающихся строительством дорог. Ну а если поговорить с помощью того же разведопроса и с премьер-министром страны — думаю, и он бы не смог устоять перед нашими оперскими уловками и выдал бы «государственную» тайну: его министры воруют все без исключения.
— В любое время обращайтесь — помогу, водители целое лето возят песок и гравий.
— Сергей, — обратился я к новому знакомому с дружеской интонацией (пусть думает, что приехал я только с целью ему помочь). — Нам стали известны факты о противоправных действиях, со стороны вашего поста. Ваш знакомый, Махмуд, делится с вами деньгами, а правильнее сказать — даёт взятку. И не «за красивые глазки», а за помощь — иначе говоря, пропуск автомобилей из ближнего зарубежья без досмотра. — Для убедительности я предъявил ему фото. — Эти факты нами зафиксированы и имеют доказательную базу. Уголовное дело пока не возбуждено — решение буду принимать я, и оно на стадии реализации. Зная твоего отца и тебя, решил вам помочь: сам понимаешь — дело серьёзное. Если про этот случай узнает московское начальство — а ему обязательно будет доложено, — и ты не поможешь нам сейчас, будет поздно: время потеряем. Москвичи не посмотрит на регалии: в лучшем случае уволят из органов, в худшем — закроют лет на пять. Но у тебя и твоих коллег есть время это исправить. Дело находится у меня, начальство мне пока доверяет. Есть возможность направить его по другому пути — если ты поможешь нам. Слава Богу, не первый год работаю в шестом отделе — с начала его образования, имею кое-какой «вес», а помню — начинали с двух кабинетов, не как сейчас. Имеем отдельное здание и кучу автотранспорта — а толку мало, понабрали в управление более ста человек — так две трети состава — балласт, одни понты. Вот и хочу услышать от тебя ответ сейчас — да или нет?
Сергей взял в руки фото, посмотрел на него и изменился в лице, услышав мои слова. Он стоял и не знал, что ему дальше делать — отвечать мне или уйти? Представьте на его месте, себя — какие мысли могут идти в голову? Только одни: конец службы в милиции и карьеры — выгонят с позором из неё; обязательно узнают об этом близкие, одноклассники, да ещё в газетах пропечатают и по телевизору покажут — и как жить дальше с таким чувством вины? Никому не желаю оказаться на этом месте. Но Сергей оказался, и ему сейчас нужно решать — рассказать мне правду или послать меня подальше, ведь разговор не официальный, не у следователя на допросе, можно потянуть время. Правда, есть у него «палочка-выручалочка» — его отец, начальник из службы БХСС, но и он не сможет ему помочь — вдруг тоже сидит на нашем крючке. Наконец, успокоившись, Сергей решил заговорить:
— Александр, это не мой знакомый, он общается с моими коллегами. Я случайно попал в кадр, видимо, когда с ним здоровался. Денег я у него не беру.
«Всё-таки как отрезвляюще фото действует на человека», — подумал я.
— А сколько твои коллеги получают от него денег?
— Когда арбузный сезон начинается — ближе к осени — иногда до восьмидесяти тысяч выходит за смену.
— «Выходит». Слово-то, какое хорошее подобрал к такому бизнесу. Тебе сколько достаётся от этой суммы, как вы их делите между собой? Деньги, вижу, огромные — несколько наших милицейских зарплат. А вы за сутки их зарабатываете. Тебе не кажется подозрительным, что за пропуск через пост автомашин с арбузами ну никак такие огромные суммы Махмуд не должен вам отстёгивать? Они явно должны быть меньшими. Может, везут другой груз — криминальный?
— Так не только автомашины с арбузами, но и с пиломатериалами и разным товаром пропускаем. Металла много разного везут, сами знаете — он весь криминальный, документы на него у всех коммерсантов левые. Есть приказ губернатора — за пределы области вывоз цветного металла запрещён, но его никто не исполняет.
— Хотя, наверно, ты и прав — транспорта через ваш пост за сутки проходит несколько тысяч, одна-единственная дорога из Казахстана. Возможно, не такие уж и большие деньги он вам платит. Ну да ладно — давай ближе к делу. Ты много уже денег поднакопил, интересно узнать, куда их деваешь. Отец в курсе твоего «бизнеса»?