История третья. Так не бывает (СИ)

— Ну да, стоит чуть строже и равнодушнее с вами, мужиками, начать общаться. Так сразу прилетает клеймо "стерва". — Теперь уже хмыкать пришла моя очередь.
— Так ты не жаловалась? — Борис поставил передо мной чашку с чаем и попытался насыпать в него сахара, но я успела поставить руку сверху и "песок" посыпался в ладонь.
— Ты что на диете? — С удивлением обвел Борис мою фигуру. — Похудела…
— Похудеешь тут… — Пришлось вставать и мыть руки. — Нет, не на диете, твоя мама выделила денег, не так, чтобы много, но на еду и необходимые вещи хватило. А два дня назад еще и первую зарплату выдала, правда, как при стажировке — урезанную. Но все равно, должно хватить еще и на развлечения. А я просто не люблю сладкий чай и кофе тоже… Лучше молока добавить, чем сахара.
Я обернулась к Борису:
— Эй, с тобой все в порядке?
Он сидел како-то бледный и несколько ошарашенный.
— Лена, ты хочешь сказать, что приехала вообще без денег?
— Ну да, я же говорила, что у меня нет средств на переезд. А то, что было и еще должно поступить, родителям оставила. И заморачиваться с обменом и перечислениями не хотела, да и родителям они нужнее. У меня брат младший, несовершеннолетний, поздний ребенок. Мы с ним не особо близки, но он себе на новый год хотел лыжи новые. Пусть будет моим вкладом на подарок от семьи.
— Лен, — Борис, все еще бледный, мешал сахар в чашке. — Можешь мне обещать, что никогда не расскажешь ни Глебу, ни Саше, ни Тиму, особенно Тиму, что я тебя еще и фактически без средств к существованию бросил? Блин, я был уверен, что ребята о тебе позаботятся.
Я пожала плечами. Он думал, что ребята, они думали, что Брис, а если бы не мама Бориса, то мне пришлось, ох, как не сладко.
— Не скажу, хотя и не вижу проблемы. Ты мне предоставил квартиру, твоя мама — работу и средства на первое время, вы и так сделали очень много для постороннего человека.
— Лен, я сделал все только по просьбе Тима. Нужно было мне возиться с малознакомой женщиной. на которую я даже претендовать не могу..
— А вы эгоист, батенька. — Я ухмыльнулась и взяла с тарелки то самое пирожное, к которому уже тянулся Борис. — Так что мне будет?
— За что?
— За молчание.
— Ты же сказала, что нет проблемы. — Прищурил свои голубые глаза Борис.
— А я передумала. — Коварно ухмыльнулась, глядя Борису в глаза.
— Ну ты и…
Вопросительно изогнула бровь. Ну, скажи это!
— Хорошо, с меня досуг. Сейчас много чего интересного под Рождество и на каникулы. Я позвоню завтра вечером. — Борис увлеченно слизывал крем, как ребенок. А я наблюдала за этим детиной и впервые за месяц захотела, чтобы облизывали не пирожное, а меня.
С возвращением, Лена.
***
Еще три месяца спустя
— Что, так и сказал? — Я смеялась, смотря чуть пьяными глазами. Причем, пьяными в прямом смысле, на Глеба.
Он осунулся, волосы отрасли до непривычной длины, он даже начал носить челку. Ему шло, но мне пришлось заново привыкать к этому новому человеку. Он изменился и по характеру, а не только внешне. Стал более мягким, иногда привычная настороженность пропала да и ее не было вовсе: и пол часа, и час.
Он вышел на связь вместе с Сашей через два дня после первого разговора.
Я уже собиралась благополучно отойти ко сну, когда раздался вызов. Опять тот же аккаунт и запрос на видео связь. С чуть нервно бьющимся сердцем и сбивающимся дыханием, ответила.
Челюсть так и отвисла, когда увидела сразу две ухмыляющиеся физиономии.
— Лен, тебе не кажется, что твоя ночнушка слишком прозрачна. — Тихо муркнул Глеб вместо приветствия.
Я сначала опешила, потом покраснела и сорвалась с места за халатом, когда услышала:
— Нет! Останься так… Дай хоть полюбоваться.
Так и получилось: он почти не говорил, за них двоих отдувался Саша, а Глеб сидел и тихо "жрал" меня взглядом. После общения чрезвычайно хотелось проверить, а нет ли на коже укусов.
Так и повелось. Они звонили примерно каждые 2–3 дня, то Саша сам, то Саша с Глебом, сегодня впервые Глеб был сам и под другим логином.
 
— А она что?
— Предложила ему в таком случае венчаться и поститься перед свадьбой по всем канонам.
Я расхохоталась, запрокинув голову, бесстыдно выставляя напоказ беззащитное горло.
— Бедный Демон… — Простонала, вернувшись взглядом к монитору.
Но увидела совершенно не то, что ожидала. Вместо веселого и шутящего Глеба на меня смотрели жгучие глаза человека желающего, жаждущего и голодного. В переносном смысле последних двух определений.
Я сглотнула, с трудом проталкивая слюну сквозь внезапно ставшее сухим горло.
— Глеб?
Мужчина с той стороны словно очнулся ото сна, вздрогнул. Взгляд его стал более осмысленным и менее волчьим.
— Так хочется бросить все нахер и свалить к тебе, ты бы только знала. Я уже тихо ненавижу Бориса, когда ты о нем говоришь. Ты должна была с нами встречать и Новый год, и Рождество. Да хоть даже это гребанное католическое…
В голосе Глеба звучали неподдельные горечь и тоска. Тоска одинокого человека, изголодавшегося по ласке.
Я кусала губы, судорожно думая чтобы сказать, как поддержать. Все слова, что приходили на ум, казались пустыми, ничтожными. Ими только воздух сотрясать. Зря.
Опустила глаза, так и не найдясь с ответом.
— Ты хоть с ним не спишь? — Ворвалось в уши внезапное и подозрительное.
Я вскинулась и расхохоталась:
— Не сплю. У меня и желания то особого нет с кем-то спать. Слишком устаю. Но зато я научилась уже сносно болтать по-немецки, вчера с Борисом в кино были, почти все поняла.
— Опять этот Борис… — Немного нервно протянул Глеб. Я поджала губы и нахмурилась, с укоризной глядя в камеру. Не могла же я сказать, что Борис водит меня в кино, на выставки и даже в музеи, считая себя виноватым. И поскольку из-за напряженного графика работы и учебы знакомиться с и заводить друзей некогда — он отдувается за всех. Тем более, я так или иначе не даю ему забыть, как он опростоволосился по приезду. А реакции Тима Борис боялся панически. Странно, что не Глеба, а именно Тима. Да и вообще, чего этого Тима бояться? Я не понимала. Нужна я ему, как зайцу стоп-сигнал. За три месяца общения с Глебом и с Сашей он не проявился ни разу, хоть как-нибудь.
Обиделся на мое отчуждение и на то, что я повесила на него всех "собак"? Так вроде это правда, чего обижаться?
Пожала плечами на ход собственных мыслей и опять вернулась к своему "ревнивому страдальцу".
— Боюсь, пока я не обзаведусь тут друзьями-подругами, единственным человеком в моем окружении останется Борис. Можешь сказать спасибо Змею.
Глеб, едва услышал от меня прозвище, которое я ни разу не произнесла за все три месяца общения, мгновенно переключился с режима “ревнивые страдания Белого”.
— Ты все еще на него злишься? — Спросил осторожно.
— Злюсь ли? — Я задумалась, тщательно анализируя свои ощущения. — Да. Злюсь. Не просто злюсь. Я разочарована. Понимаешь, Глеб, — я опустила глаза в бокал, по дну которого гоняла остатки итальянского вина, — если бы его проступок был только в том, что он замалчивал информацию, это было бы не так. неприятно. Мужчина сам привык решать свои проблемы, сам себя сделал. Это все можно принять. Обижаться, да, злиться, да, но на короткое время. А тут… Он ведь игрался, игрался моей жизнью, моим здоровьем, моим отношением к нему.
Не выдержала и встала с дивана, пройдя к окну.
— Понимаешь, я бы согласилась быть приманкой, но только сознательно. А ведь я ему доверяла, больше чем тебе, больше, чем Саше. Сашу я видела не в самых приятных обстоятельствах, как и тебя. И подсознательно была готова в очередному выверту. Вы хотя бы были честны. Грубы, местами отвратительны, но честны. А Змей… Змей всегда был идеальным. Понятливым, заботливым, надежным. Никогда бы и в голову не пришло, что он… Что он играет моими чувствами, как кот с мышкой. Забавляется всего лишь..