История третья. Так не бывает (СИ)

Мужчина в руках держал обычный тетрадный лист с нацарапанным от руки его же корявым почерком химические символы, показавшиеся абракадаброй любому, незнакомому с органической химией. Правда, формулы на листе сводились не только к органике.
Борис с силой запустил пальцы в волосы и потянул себя за вихры, словно надеясь, что от неприятных ощущений он проснется и исчезнут: и листок, и Глеб, второй день лежащий в коме в ближайшей к его кабинету палате, и сестра Глеба, которая, по факту, и втянула их всех в эту задницу. Огромную, жирную жопу, из которой они если и выберутся, то как бы не только трупами и по частям.
— Черти бы побрали эту суку… Ну как можно было туда сунуться. Лучше бы эта дура наркотой торговала… — Борис уронил голову на стол и застонал, позволяя себе откровенные эмоции, пока никто не видит. Он уже и не помнил, когда был самим собой. Хотя нет, за последние сутки: когда раздавал указания, пытаясь вытащить Глеба. А еще когда ужинал сегодня со Змеем и этой его странноватой Леной.
Спать с тремя мужиками сразу, и как так и надо. И все трое смотрят на нее, как на чудо-чудесное, два — так точно. Борис поймал себя на том, что отчаянно завидует. Ему тоже хотелось, чтобы на него так смотрели, зная его настоящего, дикую помесь рубахи-парня, властного урода и любителя и мужчин, и женщин в одном лице. Даже родители не знали, что он из себя представляет, а узнай клиенты, так поразбегались бы в ужасе, как и третья часть персонала. Или плевали бы из-за угла.
Он опять перевел глаза на листок и внутренности сжало спазмом.
— Вот сука… — На этот раз ругался он уже вслух. Эмоции требовали выхода. Снять бы напряжение. Но он не курит, в зал не пойдешь и не напьешься. Слишком в ненадежном состоянии Глеб, в любой момент может потребоваться помощь.
Мысли опять перескочили на листок.
По-хорошему, продать бы эту клинику, да смотаться к родителям. И забыть обо всем, как о страшном кошмаре. Там его не достанут.
— Кого я обманываю… — Опять вслух. — Эти достанут и под землей.
Надо ситуацию "разруливать" малой кровью и малыми жертвами.
Он нажал на кнопку селектора:
— Оля, зайди ко мне и кофе сделай, пожалуйста. — Отстраненный, холодный, чуть надменный голос, к которому так привыкли подчиненные и коллеги.
Тетрадный лист "ушуршал" в папку и в стол, к приходу Оли ничто не указывало ни на присутствие этого самого листа, ни на взвинченное состояния владельцы кабинета. Мужчина выглядел опрятно и ни разу не доброжелательно.
Девушка нагнулась над столом, ставя поднос с кофе и печеньем. Грудь под форменным халатом плавно качнулась.
Борис подумал, что, кажется, он нашел способ расслабиться.
— Оля, из четвертой не поступало ничего?
— Нет, Вы же сказали, если будут изменения, то сразу к Вам. Но пока ничего…
— Хорошо… Вернее, плохо. Изменения должны быть, хоть какие-то… — Борис не сразу понял, что рассуждает вслух с человеком, который в общем-то и не должен заглядывать в его голову или душу. Никуда дальше рабочих отношений.
Девушка молчала, пытаясь сделать сочувствующее лицо, но откровенная озадаченность поведением обычно немногословного начальника мешала проявлению остальных эмоций.
— Закрой дверь.
— Что, простите?
— Дверь закрой.
— Х-хорошо… — Чуть заикаясь протянула еще более озадаченная девушка. И потянула дверь на себя.
— С это стороны.
— Что?!
— С этой стороны закрой.
Девушка, уже не скрывая удивления, повернула ручку и повернулась к Борису.
Он как раз вставал из-за стола.
— Оля, как насчет секса без обязательств?
Девушка открыла рот откровенно офигевая.
— Если Вы из этих. властных, типа садистов, тогда нет. — Наконец совладала она с голосом.
— А если я буду нежен?
Оля внимательно присмотрелась к Борису. Красив до писка, еще и харизматичен, умен. Да он может взять чуть ли не любую.
— Это проверка такая, да?
— Нет, это секс. Мне нужно сбросить напряжение. Секс без продолжения. Скорей всего первый и последний раз.
Предложение Бориса Константиновича отдавало конкретным таким цинизмом. Но в девушку уже вселился бесенок противоречия. Должен же быть в мужике изъян. Может член у него короткий или в сексе полный нуль.
 
— Хорошо, я согласна.
Борис улыбнулся и приказав, "стой там", начал раздеваться.
Оля с возрастающим восторгом наблюдала за обнажением мужчины. Пока что изъяны не обнаруживались, как она бы не высматривала. Достаточно поджарое, гибкое тело. Борис не был качком, но широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги и явно прорисовывающийся рельеф мышц не могли не привлекать.
Наверное, к нему и прикасаться приятно.
Она хотела подойти к мужчине, оставшемуся в одних трусах, из которых выпирало уже налитое кровью достоинство.
Нет не маленький, может хоть кривой?
Борис приблизился, поднял руки и начал медленно расстегивать пуговки на ее халате. Очень медленно, пуговка за пуговкой. И глядя в глаза. Не отводя ни на секунду.
Оля и не думала, что такими простыми, нарочито медленными действия можно довести женщину практически до оргазма. Возбудить до отметки отключения мозга. Оставалось только стоять и впитывать в себя этот взгляд, кажущийся практически синим от возбуждения.
Оля понимала, что в промежности уже совсем мокро, и это он до нее еще не дотронулся.
Не отрывая взгляда, он снял с Оли халат и поцеловал каждый пальчик на руке, сначала на правой, потом взял в свои ладони левую, но вместо поцелуев она увидела и почувствовала, как он взял в рот ее средний палец, полностью, лаская языком и посасывая.
Девушка уже дрожала от возбуждения, когда Борис начал стягивать с нее колготки, Сейчас она могла позволить ему даже грубость, даже жестокость, настолько все ее тело было подчинено этому мужчине. Он подчинял только взглядом и прикосновениями.
Ему не нужны были ни ошейник, ни наручники, ни веревки, ни бандажи. Ничего.
Он сам был путами, пленом, из которого не вырвешься.
Колготки не просто стаскивались, они скатывались с ее ног, одновременно с обеих. Высвободив ее ступни из мягкой рабочей обуви, Борис стянул окончательно эту ненужную деталь одежды.
Оля не понимала, как у него так получается, что стоит на коленях и целует ее бедра — он, но в подчиненном положении чувствует себя она.
— Разрешаю закрыть глаза, — Оля всхлипнула. Он разрешает? Но подчинилась.
Совсем легкие, почти незаметные прикосновения языка и пальцев к бедрам, коленям растекались блаженством по всему телу, собиралось тугим напряжением внизу живота и спускались влажным секретом наружу, туда, где уже порхал язык.
— Борис… Борис Константинович… Я больше не могу, пожалуйста…
Он ввел в нее один палец, два, три. Она бесстыдно на них насаживалась, но ей нужно было еще больше.
Наконец, он сжалился и развернул Олю лицом к стене, обнял сзади, прижимаясь всем горячим телом, сильным, желанным.
Борис входил не спеша, контролируя не только свои движения, но и ее желание податься назад, овладеть им полностью и двигаться так, как велят древние инстинкты.
Первый оргазм она получила почти сразу. Второй позже, когда Борис решил, что пора.
Все свои ощущения между ними Оля запомнила, как одно бесконечное удовольствие, которое то убывало, то нарастало, то становилось острыми болезненным, то легким и ненавязчивым.
Борис полностью выполнил свое обещание быть нежным.
И о чем она уже начинала жалеть, что он сразу обозначил "один единственный раз".
— Ты как? — Лукавый взгляд начальника и нежность в голосе и в движении пальцев вдоль ее лица совершенно не ассоциировались с его обычным образом. Она ни разу его таким не видела. Расслабленным, со смешинками на губах, с растрепанными волосами и, кажется, с остатками ее смазки вокруг губ. Черт, таким она точно его не видела, даже не знала, что он может таким быть.
— Хорошо, спасибо. — Голос оказался чуть хриплым. Ответ рассмешил Бориса.