Шарм, или Последняя невеста (СИ)
Тетя Леся, что оказалась очень покладистой женщиной, берет на себя праздничную готовку. Ей помогает новая девушка Давида, странная и зубастая Алина. Совсем не в моем вкусе, но семейному врачу и другу видней.
Я украдкой спросил его, еще час назад, на какой день могут проявиться признаки беременности, потому что тот раз в душе не дает мне покоя. Давид лишь усмехнулся и прошептал: «Счастливый ты человек, Север, только олень». И знает же, знает, через что мне пришлось пройти прошлые разы, но все равно встает на больную мозоль. В этом весь Давид – беспощадный в своей прямоте и подколах. Подозревающий, но хранящий мою тайну, как зеницу ока. Он второй, кто знает о проклятии. И несмотря на всю его колючесть, я доверяю ему, как себе. А первый – Егор, верный и надежный друг и ангел-хранитель. Ильховскому я не решился раскрываться, да и с друзьями он не особо ладил, как-то оставался в стороне, но в коммерческих делах он был незаменим.
Лера с братом, что все еще косо поглядывает на меня, украшают ель. Именно ее Егор с Жорой затащили в дом час назад: чуть не разрушили люстру и не свалили шкаф в гостинной. Но потом все как-то разрулилось, и пока они устанавливали зеленое пахнущее терпкой хвоей дерево, я пытался отбрыкиваться от назойливых рабочих звонков. В одной школе трубы слабые – протекают, в другой – крыша лопнула от массивного снега, а в пустой галерее завелись мыши. Благотворительность выгребла почти все финансы, плюс покупка нового здания в Болгарии потянула много. Создавалось впечатление, что фирма трещит по швам. Но, если честно, мне плевать. Даже появилось приятное чувство, что что-то идет, меняется, а не стоит, как застывшее в стекле насекомое.
Еще несколько звонков по поводу бизнеса Белинских занимают у меня минут пятнадцать, и я понимаю, что мачеха откровенно пытается Леру подставить. Активы «Sun-Sound» в минусе, просрочки по аренде и выплате кредитов. Как поделилась со мной одна знакомая менеджер, даже выплатить рабочим зарплаты за декабрь не хватает. Валентина кормила завтраками, а по сути безбожно губила магазины, чтобы перелить средства на личные счета. Свои и дочери. Лера совершеннолетняя, и на ее плечи рухнет минусовый прогоревший бизнес и долги.
После менеджера телефон снова звякает.
– В центре электрики требуют заменить проводку.
– Женя, ну, реши ты уже эти вопросы сам, – я чуть ли не молюсь на помощника.
– Гэнри-Гэнри, сафсэм с помолвкой разлэнылся, – кривляется друг. Мне так и чудится, как он довольно вытягивается в моем кресле длиннющими худыми ногами и довольно лыбится.
– Что там по Болгарии? – вспоминаю я.
– Все гуд. Филипп – душка, пашет, как вол. Вот уже поставили окна и двери, сейчас как раз лестницу на второй этаж монтируют.
– На Мостовой зал, что я просил, доделали?
– Я так и не понял зачем он тебе да и еще так срочно?
– Глупые вопросы порождают неприятные ответы.
– Заню-у-уда, – а теперь я прямо вижу, как он показывает язык. – Все готово. Хоть щаз едь проверяй.
– Как раз этим и займусь, – усмехаюсь набок. – Кстати, а что ты еще в офисе делаешь? Уже почти восемь. Я же просил шампанское и фрукты привести для девушек. Оля будет?
– Оля-бемоля надоела мне, – ворчит Женя. – Сам приеду. Не всем же везет, как тебе. – Что-то падает, скрипит в трубке. Точно скинул мои статуэтки со стола. – Я уже выезжаю, – перекрикивает тарарам напарник.
– Только сначала выставь фигурки в том же порядке, как были.
– Какие еще фигурки? – будто невинная овечка. – Все, пока, скоро буду, – и обрывает линию, гад.
– Все в порядке? – Лера заглядывает в кабинет. Румяная, волосы пучком затянуты в высокий хвост. Глаза яркие-яркие, синие-синие. Мои.
– Если не считать, что лучший друг посягнул на мою территорию, то все чудесно, – выдаю на одном дыхании и потом смеюсь от удивленно выгнувшихся домиком тонких бровей. – Да все нормально. Женя просто разрушил мой идеальный порядок на рабочем столе.
– И ты увидел это по телефону?
– Услышал.
Тянусь к ней и обнимаю за тонкую талию. Я не просил и не напоминал, но мне так хочется, чтобы Лера еще раз станцевала. Но я не смею. Боюсь, что она закроется. Мы и так идем по хрупкому льду: вот-вот провалимся.
– Да ты педант, господин Северный Олень.
– Золушка, да как ты смеешь так со мной разговаривать? – запускаю руку ей под тонкую трикотажную кофточку, но нас отвлекают стуком в дверь. Мне приходится одернуться и легко коснуться мягких губ невесты.
– Эх, а я думала последует жесткая кара за мои слова, – Лера отпрыгивает и коварно усмехается. – Неумеха ты…
В дверях появляется квадратная голова Егора, и отчего-то хочется его стукнуть.
– Не помешал?
– Нет-нет, – протискивается мимо громадины-охранника Лера. Смеется и подмигивает мне. – Проходи, Егорушка. Ждем вас к столу, мальчики. Поспешите, тетю с братом еще домой отвезти до девяти.
И это ее «мальчики» и «Егорушка» получается таким нежным, что я начинаю ревновать. Смотрю, как запирается дверь и стискиваю зубы. Нашел время, аж самому противно, но Егор – свободный мужчина, каждый день околачивается в нашем доме. Последнее время даже больше, чем надо. Только вчера я заработался в кабинете, пока решал вопросы с южным офисом, а когда спустился в кухню, Лера с Егором мило попивали чай и ржали с каких-то мемов в сети.
Но я не смею вмешиваться. Это ее право выбора. Даже если она решит уйти, я не могу держать.
Смотрю на охранника исподлобья, а он читает мой взгляд, хмыкает и потирает висок. Затем проходит вглубь кабинета и ведет пальцами по спинке стула.
– Как ты и просил, я съездил к Дарье. У нее все хорошо, ну, – он мнется, – если не считать, что она в таком состоянии уже лет пять. Генри, ты ведь знаешь, чем это все закончится… – качает головой. – Малышка Лера этого не заслуживает.
Малышка? Лера? Он, правда, так сказал? Мне не послышалось?!
Стискиваю кулаки, кажется, сейчас выжму кровь.
– Очень вовремя твои нравоучения. И так хреново…
– Но ты знал, куда приведет помолвка, – перебивает, затравленно оборачивается и тише говорит, не давая вставить слово: – Я нашел пятерых бабушек, похожих по описанию, что летали в декабре в Болгарию. Одна даже живет неподалеку, но дома никого не оказалось – я проверил.
– Не упусти ее. Найди, – прокашливаюсь и добавляю. – Это очень важно.
– Важно, – кивает, дернув уголком губ. – Генри, я хоть и твой друг, но не разделяю таких экспериментов над жизнью. Ты это прекрасно знаешь, – Егор отходит к двери и бесстрашно поворачивается ко мне спиной. Как же хочется ему зарядить, но он же прав! Невыносимо прав!
– Пришел мораль почитать? – слова получаются глухими и скомканными.
– Нет. Просто сказать, что делаю это не ради тебя, – и, зацепив плечом Геракла стояк двери, он исчезает в коридоре.
Жую губы и кулаки, чтобы не заволать, как дикий пес. Рву волосы до ослепляющей боли, а покой не приходит. Я не могу признаться, что люблю, даже думать не смею, а Егор-квадратная-мозоль почти прямым текстом говорит, что симпатизирует моей невесте!
Глава 44. Валерия
Генри приходит к столу последним. Улыбается натянуто и садится ко мне, но вдруг убирает локоть, словно кожа у меня ядовитая, или он боится обжечься.
– Спасибо за гостеприимство, – тетя поднимает первый бокал вина, встряхивая мои мысли. В гранях хрусталя играют отражения гирлянд. – Жаль, что Анатолий не с нами, – она опускает взгляд в стакан, но тут же расцветает улыбкой, будто ласкает напиток хорошими воспоминаниями.
Олеся знает, как я не приветствую черное бесконечное горе по умершему. Я не хочу, чтобы отец мучился от наших тоскливых рож. Он бы не хотел этого. Ему при жизни боли хватило, и я даже верю, что они с мамой теперь вместе.
– С наступающим Новым годом, – чуть осипшим голосом говорит тетя и приподнимает бокал повыше. Смотрит на нас с Генри, как на ряженых, и в ее светлых глазах стынут слезы. – Пусть ваша любовь крепнет день за днем.