Дозор свободного посещения (СИ)

Вместо закрепления пройденного материала лектор снова взялся за агитацию. Но в этот раз он говорил относительно разумные вещи, утверждая, что слабый потенциал Иного – еще не приговор, если у него активная гражданская позиция. Времена индивидуальной силы подходят к концу, и будущее на коллективной силой, которой не сможет противостоять даже абсолютный маг!
К концу этой речи у меня в голове уже по третьему кругу играла старая добрая детская песенка:
Ла-ла-ла-ла-ла-ла, Ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла
Если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь
Веселей дорога!
Без друзей меня чуть-чуть, без друзей меня чуть-чуть
А с друзьями много.
Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Ла-ла-ла-ла-ла-ла, Ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла
Там где трудно одному, там где трудно одному,
Справлюсь вместе с вами.
Где чего-то не пойму, где чего-то не пойму,
Разберём с друзьями!
Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Ла-ла-ла-ла-ла-ла, Ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла
На медведя я, друзья, на медведя я, друзья,
Выйду без испуга
Если с другом буду я, если с другом буду я,
А медведь без друга!
Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Ла-ла-ла-ла-ла-ла, Ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла
Если с другом вышел в путь, если с другом вышел в путь,
Веселей дорога!
Без друзей меня чуть-чуть, без друзей меня чуть-чуть,
А с друзьями много!
Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
Ла-ла-ла-ла-ла-ла, Ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла
Ла-ла-ла-ла-ла-ла, Ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла
На некоторое время я отвлекся от детства, играющего у меня в голове, чтобы выяснить, что учитель все еще заливается соловьем, разными словами доводя до неокрепших умов одну и ту же мысль: «если ты плюнешь на коллектив, то коллектив утрется, а если коллектив плюнет на тебя – ты утонешь!».
Тогда я решил чуть повзрослеть и начал проигрывать в голове песню мушкетеров, но не из Короля и шута, а из фильма. Правда, первый куплет я не вспомнил, поэтому начал с припева:
Когда твой друг в крови,
A la guerre comme a la guerro,
Когда твой друг в крови,
Будь рядом до конца.
Но другом не зови,
На войне, как на войне,
Но другом не зови
Ни труса, ни лжеца.
Потом выяснилось, что и второго куплета я вспомнить не могу. Пришлось заново пропеть припев, и тут прозвенел звонок. Точно такой, как был у меня в школе. Один в один!
Из-за детских песенок и школьного звонка я впал в тяжелый приступ ностальгии. Настолько тяжелый, что даже позвонил домой вне установленного графика, чем здорово напугал родителей. Они решили, будто у меня что-то случилось, и долго не могли поверить, что я позвонил только для того, чтобы сказать, что соскучился.
В итоге, заверив родню в своем финансовом и академическом благополучии, я выслушал краткую новостную сводку о родных и близких, понял, что запас ностальгии начал подходить к концу и поспешил распрощаться. Это было уже больше на меня похоже, и родители явно облегченно вздохнули.
А потом были пары в универе: лекция и две практики. В этот раз Сереге пришлось присутствовать на всех трех парах. На лекции преподаватель лично отмечал студентов, и были прецеденты, когда он повторно устраивал перекличку после перерыва. Благодаря таким особенностям, его лекции были самыми посещаемыми на потоке. А на обеих практиках были письменные работы.
 
Мы с Деном отгрызли дневную порцию гранита без особых трудностей, а вот Сереге пришлось понервничать. Только во время лекции ему трижды звонили люди, не принять звонок от которых, он просто не мог. Первые два раза он выскакивал из аудитории (благо, сидел рядом с выходом), картинно держась за живот. Когда Сергей вернулся в аудиторию после второго «приступа» пожилой профессор не сдержался.
- Вы, знаете, уважаемый, что у меня отменный слух, а в аудитории – гробовая тишина во время моих лекций?
- Да! – односложно ответил Сергей, начиная заливаться краской стыда.
- Какой их этого можно сделать вывод? – вкрадчиво уточнил лектор?
- Отходить подальше от дверей и тише разговаривать? – предположил с места Ден, пытаясь разрядить ситуацию.
- Вот именно! – согласился профессор, перекрывая негромкие смешки. – А еще, молодой человек, не нужно думать, что Ваша гражданская позиция – это только Ваше личное дело! Конкретно Вы по вопросам жизни или смерти имеете право выходить с моих лекций при первой же необходимости. Я тоже не всегда за тумбой стоял, кое-что о жизни знаю…
Все еще красный Сергей, тихо извиняясь и благодаря преподавателя за понимание, уселся за парту. А я вдруг вспомнил, как этот пожилой человек, ни разу не встав со стула, провел у нас лекцию, лабораторную и две подряд практики. А потом еще и остался отвечать на вопросы по индивидуальной работе. По моим прикидкам он тогда не ел, не пил и не отлучался в туалет более семи часов подряд. Теперь я, озаренный внезапной догадкой, просканировал его ауру, в ожидании увидеть в нем Иного, но – увы; перед нами стоял просто крепкий пожилой мужчина, как говорится, старой закалки.
Следующая пара практики была у него же. Там Сергей выходил один раз, но прямо посреди контрольной. Когда он вернулся и с каменным лицом снова принялся за решение задач, лектор тихо спросил:
- Все в порядке?
- Времени не хватает! – сухим голосом ответил Серега. – Больше всего им не хватает времени!
- Перед любым серьезным событием времени на его подготовку всегда мало, - тихо прокомментировал профессор, - конкретно Вам я увеличиваю время выполнения работы на тот промежуток, что вы разговаривали. И пускай каждый на своем месте делает то, что может и то, что должен.
Дальше контрольную писали уже, ни на что не отвлекаясь. Когда прозвенел звонок, все, кроме Сергея, дружно отложили ручки и встали. Мыс Деном ждали его за первым же поворотом коридора. По нашим расчетам, Серега должен был появиться минут через пять, поскольку именно столько у него занял телефонный разговор. Однако ждать пришлось все пятнадцать минут. Когда, наконец, Сергей выскочил к нам из-за угла, то сиял он, как медный таз!
- В нашем ряду прибыло! – громким шепотом поделился он своей радостью с нами. – Андрей Егорович согласился иногда общаться со спонсорами. А то они не слишком охотно имеют дело с такими малолетники активистами, как я.
Потом Серега всю дорогу рассказывал нам свои грандиозные планы. Я слушал едва ли в пол уха, потому что в новом телефоне мелькнуло сообщение от Анюты, где она сильно удивлялась тому, что я вчера даже недогадался уточнить, как она добралась, и, вообще, молчу уже вторые сутки. Мне оставалось только молча злиться на себя и мысленно рвать на голове волосы.
- Прости, пожалуйста! – написал я. – Вчера у меня был такой необычный и тяжелый день, что я был сам не свой, а по поводу сегодня, у меня даже оправданий нет: я просто – дурак! Я очень скучаю по тебе, когда у меня появляется возможность отвлечься от круговерти событий последних дней, но, почему-то я ни разу не догадался сообщить тебе об этом…
- Не переживай! – написала Анюта, закрепив посыл влюбленным смайликом. – Меня тут бабушка гадать учит. Я знаю, что вчера ты буквально по краю пропасти прошелся, а впереди у тебя дальняя дорога и тоже, местами, по краю! Думаю, что в таких условиях маленький приступ амнезии можно и простить. Просто хотела убедиться, что ты хотя бы жив…