Во благо государства (СИ)
— По праву? Половину Приречья уже «по праву». Смерть мятежникам во славу Её Могущества! Ха! Закрывают ворота⁈ Раньше открывали, помнишь? Помогло? В каждом городе по сотне-другой народу казнили, помнишь? Мятежники, скажешь⁈ Думай, брат-гвардеец! Мятежником советник Фалвер был и его люди. Те, что советников Тай’нина и Грохора убили. И генерала Оргруна из Центральной. Так мы их самих прямо в Столице и прикончили. А эти… Смотры эти помнишь? В каждом городе, снова и снова. Ты же сам там в карауле стоял! Когда всех жителей прогоняют, как овец на бойню, а она смотрит… Выбирает… Как вампир какой… И в подвал. Это по праву⁈
Столько ещё хотелось сказать… Про то, что искры всех выбранных сияли ярче, чем у тех, кого смерть обходила стороной в те дни. Про ту таинственную повозку, от которой Регент не отходила в походах. Что там хранилось, укрытое предусмотрительно наложенной пеленой от чужого любопытства и засыпанное грудой льда, над постоянным охлаждением которой работали, сменяя друг друга, шестеро одарённых? Кто знает… Про постоянно сопровождавший её сундук, столь же старательно защищённый от чувств магов, под крышкой которого обычные глаза гвардейца из эскорта однажды разглядели груду сохраняющих камней. Уж не в них ли были помещены искры дара казнённых, в нарушение закона Владыки и для неведомых надобностей? Да, тревожных странностей хватало. Но попробуй, объясни всё это тому, кто никогда не изучал даже базовой арканистики, не говоря уже о более тонких областях магии.
— Зря ты так, брат-гвардеец! — раздражённо сказал Урханг. — Поворчать за пивом, что командир слишком строг, это по обычаю, но госпожу Регента ты не трогай! Ты этих жалеешь, что ли? — он неопределённо указал рукой куда-то в сторону. — Вспомни, кому ты клятву воинскую-то давал? Сражаться, значит, за неё клялся, и сдохнуть, если будет надо. А теперь в кровососы записываешь. Шея устала голову носить? У нас не церемонятся с клятвопреступниками, сам знаешь. Хорош уже, давай ещё по одной, да иди, проспись! — он разлил по кружкам остатки вина.
— Воинскую клятву я не хуже тебя знаю! А вот кому и когда её давал — и получше! — вспылил маг. — Владыке клялся. И Высшему Совету клялся, как Владыка и первый принц-наследник умерли. А вот после мятежа, когда Совет вырезали, никто в нашей роте новой клятвы не приносил, и во всей гвардии тоже. Я вот это отличнейше помню. А у тебя голова только чтобы шлем носить!
— У меня голова хоть не забита пьяным бредом.
— Это не у меня бред, а у твоего Регента!
— У моего Регента⁈
— Она подданных Державы почём зря режет! «Наставления» Владыки читал? Ах, да, ты же читать-то не умеешь! Так вот, там сказано, что долг правителя защищать свой…
— Кел, ты мне друг, но если не заткнешься, я дам тебе в морду. И не посмотрю, что… — прервавшись на полуслове, Урханг резко вскочил, отшвырнув скамью, и схватился за рукоять меча. — Эй, вы что тво… — что именно он хотел сказать, Кель’рин дослушать не успел.
Внезапный удар по затылку лишил его сознания.
* * *Что это было? Кто это сделал? Где я сейчас? Никаких ответов память дать не могла. Пьяная ссора, внезапное нападение. Похищение? Может быть. Ясность мысли быстро возвращалась. Кто-то может наблюдать. Осторожнее!
Кель’рин постарался ничем не выдать, что пришел в себя. Не открывать глаза, не шевелиться. Использовать дар. Осмотреть себя! Кольца, доспех, меч, пояс с кошелём и кинжалом, медальоны — отсутствуют, но это не беда, оружие мага — его разум. Штаны, рубаха и сапоги — на месте, хоть голым не оставили, и то хорошо. Понять, где находишься! Темно, холодно, воздух неподвижен, тишина. Подвал? Осмотреться! Две яркие искры совсем рядом. Одаренные! Плохо. И тут же ещё хуже, волна, сметающая сверхъестественное восприятие, загоняющая обратно в клетку простого человеческого тела. И мягкий голос:
— Кель’рин, успокойся. Я тебя вылечила, насколько возможно. И похмелье, и голову. Открой глаза, сядь и поговорим. Только прошу, не делай непоправимого.
Приятно слышать родной язык вместо торгового наречия. Приятно, когда не коверкают твоё имя. И втройне приятно, когда тебя вроде бы не собираются убить. Он сел — как просили — и огляделся. Каменные стены кругом, под потолком маленькое, забранное решеткой окно, тяжёлая дверь, усиленная железными полосами. Тюрьма? Не для такого, как он. Замки и решетки не препятствие. А вот два человека на скамье у стены напротив — другое дело. Прекрасно знакомые и очевидно способные остановить кого угодно. Обладательница приятного голоса, Нарин’нэ из гвардии, симпатичная девушка с короткими растрёпанными волосами, нелепо выглядящая в одежде гвардейца Чёрной роты, вооруженная лишь кинжалом. Талантливая одарённая, способная, если понадобится, меньше чем за час прирастить обратно свежеотрубленную руку или убить трёх-четырех человек за пару мгновений, не пошевелив и пальцем. И Карлан из Центральной армии, огромный, как медведь, в полном боевом снаряжении, даже со щитом за спиной. Знаменитый боевой маг, компенсирующий посредственное владение даром мастерским обращением с любым оружием, от копья и меча до сапог и кулаков.
— Пожалуйста, выслушай то, что я должна сказать! — продолжила Нарин’нэ уже на торговом языке, чтобы её напарнику было легче понимать разговор. — Ты арестован за подстрекательство к мятежу. Я — дежурный маг в эту стражу, и я должна проследить, чтобы ты дожидался суда. Здесь. Прошу, не пытайся напасть на нас! Ты можешь застать врасплох Карлана или меня, но против двоих у тебя шансов нет. Жди спокойно. О твоём проступке уже доложено. Скоро меня сменят, и я должна буду передать твоё решение. Ты гвардеец и ты маг — тебя может судить гильдейский суд или капитаны гвардии. Также ты можешь просить, чтобы тебя судил лично Владыка. Ну то есть Регент, конечно. Скажи мне, что ты выберешь.
— Как я вообще здесь оказался?
На этот раз заговорил Карлан.
— О, брат-воин, это было что-то! — объявил он. — Меня поднял среди ночи солдат из патруля и сообщил, что поймали одарённого-бунтовщика и что им нужна помощь. Якобы, какой-то тип в трактире сначала склонял гвардейца из Зелёной роты к бунту, а потом хотел его убить, да они вмешались. Приложив тебе рукоятью меча по затылку, да. Гвардеец тот, кстати, их чудом не изрубил. Тебе повезло, что у тебя такой крепкий череп! Эти болваны били тебя по голове всякий раз, когда ты начинал подавать признаки жизни. Пойми правильно, они видели, что ты маг. И если бы ты вправду был мятежником, они бы расстались с жизнями, лишь только ты пришел бы в сознание. В общем, я приказал им оставить тебя в покое и принести сюда.
— Сюда — это в бывший дворец наместника, — добавила Нарин’нэ. — Я выслушала обвинение и поместила тебя в этом подвале. Солдаты говорили, что ты мятежник-подстрекатель, и они верят, что это так. Тот гвардеец, Урханг, кажется, хочет защитить тебя. Но я настояла, чтобы он вспомнил ваш разговор и вашу ссору для меня — ты говорил ужасные вещи о госпоже Исан’нэ. Что будет дальше, решит суд. Скажи, чьего суда ты просишь.
Кель’рин мысленно выругался и растянулся на скамье, уставившись в потолок. Ну и попал, провались в пустоту этот патруль с его дурацкой подозрительностью! Урханг бы, конечно, не стал никому жаловаться, а эти трупные черви рады стараться. И что теперь? С таким обвинением, да в такое время, трудно надеяться на милость. Гвардеец, ставший мятежником, — клятвопреступник, а это уже очень серьёзно, тут светит отсечение головы как минимум.
Бежать? Ну-ну, всего-то надо убедить сестру по гвардии вместе с её напарником сделать вид, что они ничего не замечают. Не пробиваться же мимо них силой, в конце концов! Да и приди ему каким-то чудом мысль напасть на вчерашних товарищей, он просто не в состоянии вывести их из строя достаточно быстро. Попытку использовать дар они обязательно почувствуют в зародыше и уложат поспать ещё на сутки. Конечно, можно, например, закрыться от их магии, влив все силы в укрепление барьера, выиграть несколько мгновений и попробовать свалить Нарин’нэ ударом кулака. А потом выстоять с её кинжалом против вооруженного до зубов мастера клинка. На выходе получается тот же самый результат, только ещё и без рук остаться можно.