Чудовищная ложь

— Нажми вон ту кнопку. — Там дальше по дороге красная аварийная кнопка, которую я заметила. Он перепрыгивает через трупы, приземляется перед ней и нажимает, мгновенно открывая клетки. Стекло исчезло, клетки открыты. Я отступаю назад на случай, если они нападут на меня. В конце концов, я человек, но вместо этого они просто смотрят на меня и Акуджи с благоговением в глазах.
— Пора идти домой, — говорю я им. — Возможно, вам придется сражаться. Вы с нами?
— До самого конца, — кричит самка, и тут раздается визг.
— Мамочка!
— Малыш! — кричит Катон, но слишком поздно. Ребенок вырывается на свободу и мчится к нам. Я смотрю с открытым ртом, как он бросается на женщину. Она раскачивает его, плачет, держа его на руках. Они оба говорят, смеются и плачут.
— Мамочка, мамочка, человек спас меня, — говорит он ей, отстраняясь.
Женщина прижимает его к себе, ее глаза обращены ко мне.
— Спасибо. Спасибо, — повторяет она, ее глаза наполняются слезами, когда она падает на колени. — Я обязана тебе жизнью, спасибо.
— Ты мне ничего не должна. — Я подхожу к ней ближе и протягиваю ей руку. — А теперь давай отвезем вас обоих домой, хорошо?
Она смотрит на меня с чем-то сродни поклонению на лице, и мне становится не по себе. Женщина берет мою руку, и я ворчу, пытаясь помочь ей подняться, но она встает на ноги, и тогда я снова смотрю на Акуджи.
— Готов?
Он подходит ко мне и быстро целует меня.
— Пойдем домой, моя пара.
~
Акуджи осторожно ведет нас через здание. Мы знаем, что они не отпустят нас и будут бороться, чтобы удержать здесь. Люди способны на все, поэтому мы смотрим в оба. Катон стоит сзади, а Талия и ребенок - в центре. Другие монстры готовы сражаться, их глаза горят красным, но я не боюсь их.
Я боюсь того, что мы можем найти.
Я иду по тому пути, по которому меня вел ученый в первый день, но когда мы выходим из двери, которую Акуджи сорвал с петель, раздаются выстрелы. Меня отбрасывает в стену, тело накрывает мое, и я понимаю, что это Акуджи. Все разбегаются, ожидая, пока люди продолжат стрелять.
— Акуджи, — шепчу я, но он отталкивает меня, а потом улыбается.
— Они перезаряжаются. — Затем он бежит по коридору. Катон у него на хвосте, как и другой монстр, очевидно, услышавший, что он сделал. Выстрелов больше нет, только крики, поэтому я заглядываю в дверь и вижу Акуджи, который машет мне рукой. Поспешив за ним, я нахожу еще комнаты, и после быстрого обыска мы понимаем, что они пусты. Есть еще одна закрытая дверь с камерой за ней. Похоже, она используется для дезактивации. Мы спешим пройти через нее, не обращая внимания на автоматический голос, пока Акуджи пробивает дверь. Когда мы выходим в коридор, за дверью нет людей, и я вижу лифты, а за ними - знак пожарного выхода, освещающий темноту.
Лестница.
— Сюда, — зову я.
Я спешу к двери и открываю ее пинком, не обращая внимания на писк сигнализации, которую она включает, и выглядываю через перила. Черт, мы, видимо, на самом верху небоскреба. Спуск займет у нас целую вечность. Акуджи быстро подхватывает меня на руки, отчего я взвизгиваю, а потом берется за перила и перебрасывает нас через них.
Я сдерживаю крик, когда мы падаем, доверяя ему, но, подняв голову, вижу, что остальные монстры делают то же самое. Мы приземляемся на площадку внизу, и он перебрасывает нас снова и снова, пока мы не приземляемся на пол у подножия лестницы.
Остальные приземляются позади нас: Талия на руках у Катона, а ребенок - у мамы. Я осматриваю их, прежде чем выскользнуть из объятий Акуджи. Ноги дрожат, но я не обращаю на это внимания и открываю дверь, заглядывая в нее, чтобы увидеть, что мы находимся в приемной. Лифты близко, а за ними турникеты. Кругом пусто и темно, только несколько лампочек на стенах освещают серебристое название компании над стойкой администратора. В зале стоят диваны, кофе-бар, экраны, но я никого не вижу. Стеклянные двери за окном манят нас в темный город.
Все слишком просто. Акуджи, наверное, чувствует то же самое, потому что он хмуро смотрит на меня.
 
— Оставайся здесь, — приказывает он и выходит в приемную.
Я задерживаю дыхание, когда он останавливается посередине, блестящий кафельный пол отражает его красную кожу. Раздается удар, я вскрикиваю и бросаюсь вперед, но он уже уворачивается от вылетевшей откуда-то сети. Я останавливаюсь и с замиранием сердца смотрю, как к нему слетаются охранники, и Акуджи набрасывается на них.
— Где все остальные прячутся?
— Больше нет, последняя линия, — хрипит один, и Акуджи перерезает ему горло когтями.
Я спешу к нему, ухмыляясь. Мы сделали это.
— Остановись, — разносится эхом по всей приемной громкий голос.
Я замираю на месте, оглядываясь вокруг в поисках голоса, как это делает Акуджи.
— Не делай этого, — требует голос. — Если ты выйдешь за эту дверь, то исчезнет надежда человечества и будущее нашего народа.
— Пошел ты, — кричу я. — Если ради выживания тебе приходится причинять людям боль, то у тебя поехала крыша. Наша жизнь не зависит от смерти других.
— Если ты сделаешь это, ты начнешь другую войну. Мы не можем остановиться сейчас. Мы придем за вами.
— Хотела бы я посмотреть, как вы попытаетесь, — ухмыляюсь я, нащупывая камеру и динамик, и, подмигнув, снимаю их, а затем оглядываю собравшихся монстров. — Так, дальше - мир людей. Я не знаю, где мы находимся, но как только мы попадем в трущобы, я смогу провести вас…
— Я знаю, где мы. Я могу провести нас по улицам, — говорит Талия с твердостью в голосе. — Я приведу нас в трущобы, а потом ты отведешь нас к стене.
— Хорошо. Не высовывайся и держись в темноте. Нас увидят, но помните, что люди там не враги. Они просто пытаются выжить, как и вы. Не все здесь ваши противники.
Один из монстров рычит:
— Если они придут за нами...
— Тогда ты можешь их убить, — огрызаюсь я, становясь с ним лицом к лицу, — но не тогда, когда они ничего не делают. Они будут в ужасе, как и ты. Мы вернемся домой и будем убивать только в случае необходимости. Мы покажем им, что мы лучше их. — Я смотрю на Талию и беру ее за руку. — Веди.
Их жизни зависят от двух людей.
  ▪ 39 ▪  
 
 
  АРИЯ  
Выйдя из стеклянных дверей, я делаю глубокий вдох, когда мы ступаем на улицы. Я никогда не была в этой части города, и не могу удержаться от того, чтобы не поглазеть на чудовищ. Улицы идеальны, темный бетон с безупречно освещенными дорожками по обе стороны. Вокруг нас небоскребы и несколько машин, припаркованных на обочине. Все чисто, безупречно, сверкает стеклом и богатством.
— Давай начнем, — шепчу я. Талия кивает и торопится. Мы следуем за ней в переулок у здания, мчимся по нему, а затем по лабиринту задних улиц. Небоскребы в конце концов переходят в дома, в некоторых из них горит свет, а в окнах двигаются люди. Перед домами высажены цветы.
Здесь нет ни голода, ни нищих, ни преступности.
Удивительно, что они так живут, когда всего в десяти минутах езды отсюда люди умирают на улицах. Меня это ужасно злит, но я сдерживаю гнев, пока мы доходим до конца переулка.
— Дальше нам нужно идти по улице.
— Черт, — бормочу я, видя парк неподалеку, где люди бродят вокруг, выгуливают собак, любуются видами и наблюдают за звездами. Они наверняка увидят нас, но у нас нет выбора. Мы должны идти дальше. Наверняка люди вызовут полицию, армию, чтобы они пришли и забрали нас, и скоро город будет заблокирован, и нам негде будет спрятаться. Пока этого не случилось, нам нужно перебраться через стену в безопасное место.
— Хорошо, тогда будем двигаться быстро. Куда нам идти?
— По этой дороге. Она приведет прямиком в трущобы, но там будет небольшой мост, который нам нужно перейти, и он может охраняться. — Она нервно сглатывает, но я киваю и смотрю на Акуджи.
— Понеси меня. Ты быстрее. Мы будем бежать так быстро, как только сможем. Не останавливайся ни перед чем. — Я оглядываюсь на монстров. — Если мы разделимся, направляйтесь к стене, и мы найдем вас, — приказываю я, и когда все готовы, я позволяю Акуджи взять меня на руки, когда он выходит на улицу. Затем бежит, бежит так быстро, как только может. Остальные бегут за нами, но это неважно.