Кая. Полукровка (СИ)

Я раздражённо дёрнула плечом.
– Так... были у меня с Комендантом кое-какие недопонимания. Да и... кажется, они знают про мои способности.
– Ведьмовские?
– Ага. Откуда только...
Дин уже собрался было толкнуть тяжёлую дверь, но та распахнулась прямо перед носом, и он сделал шаг в сторону, пропуская внутрь старика, а следом и ректора.
– Но куда же вы его увезёте? – взволнованным голосом спросил ректор старика, отряхивавшего с плеч мелкие сухие листочки. – В таком-то состоянии?
– Господин Котей, – спокойно отвечал тот. – Поверьте, в Академии он будет не в меньшей безопасности. За последние годы многое изменилось в медицине, особенно что касается такого рода заболеваний. Вы здесь у себя здесь заперлись, и совсем не знаете, что в мире творится. Слыхали, допустим, о последних мятежах?
– Безобразие! Чем же недовольны люди?
– Да черти их покусали, требуют открыть границы.
– Что-о?!
Дверь ректорского кабинета захлопнулась, и голоса затихли.
– Кая? – окликнул Дин, который уже некоторое время стоял одной ногой на улице. – Ты идёшь?
Спохватившись, я застегнула плащ на все пуговицы и побежала навстречу ветру.
На день рождения Джуса собрались ближе к сумеркам. Словно после бессонной ночи, мы с Оле уснули сразу, как только оказались дома, и ни о какой учёбе на сегодня речи уже не шло. Ветер улёгся, но все мостовые покрылись тонким слоем льда, по которому предательски скользили сапоги из тонкой кожи. Воздух, казалось, звенел от стоящего в нём мороза, и был на удивление прозрачным.
Уже на подходе к заднему выходу с территории училища я подошла к мусорному коробу, куда высыпала содержимое ведра, ведро же по принятому здесь обычаю оставила рядом. Здесь же возился дворник, руками в огромных перчатках перекладывая бумаги из большого холщового мешка в мусор. Я уже собиралась было бежать к ожидавшей меня у калитки Оле, как вдруг глаз зацепился за упавший в короб конверт. Не то чтобы меня особенно интересовали чужие письма, и я даже не особо его разглядела, но тут словно током ударило. Быстро вернувшись взглядом к конверту, обнаружила до боли знакомую крупную и размашистую подпись на лицевой стороне.
– Простите, – остановила я дворника, вскинув вперёд руку. – Не позволите? Кажется, это вещь моего друга. Уверена, он её выбросил по ошибке.
– Ходят тут, работать не дают, – проворчал дворник, натягивая свою странную шляпу на самый нос. – Я, может, не о такой жизни мечтал, я, может, великим человеком хотел быть. Карьера горит, а они работать не дают.
Не обращая внимание на привычный каждому местному учащемуся бубнёж, я перевалилась через край короба и достала оттуда привлёкшее моё внимание письмо. И действительно, оно предназначалось Дину.
– Спасибо, – улыбнулась и собралась было бежать, но дворник вцепился в конверт мёртвой хваткой крючковатых старческих пальцев.
– Погоди-ка, девочка, это ж не твоё.
– Не моё, моего друга, – я осторожно, чтобы не порвать, но твёрдо потянула письмо на себя.
– Твой друг никаких писем никогда не получал, не получает и не будет получать, – прошипел сквозь дырявые ряды зубов дворник.
– Это ещё почему? Вот, глядите, здесь чётко написано, что получатель – Дин, учащийся седьмого курса.
– Не заслужил, – скрипнул дворник и так резко дёрнул конверт, что тот с пронзительным хрустом разорвался пополам.
– Буду жаловаться ректору! – воскликнула я, пряча свою половину в карман. – С каких это пор вы решаете, кто получит свою почту, а кто – нет?! Ни о какой карьере можете даже не думать с таким отношением к работе!
Дворник стушевался, опустил глаза, пнул оказавшийся под носом камень и дрожащей рукой протянул мне вторую половину конверта.
– Только ректору не говори, ладно? У меня этот сморчок уже вот где сидит, – подняв голову, он ткнул двумя пальцами себе в шею.
– Вы про ректора? – чуть нервно усмехнулась я и обернулась: Оле уже открыла калитку и демонстративно встала в проёме.
– Да причём тут ректор. Про сморчка твоего, – дворник бросил презрительный взгляд на конверт и, не говоря больше ни слова, вновь принялся ковыряться в своём мусоре.
 
– Что у вас там случилось? – спросила подруга, когда мы наконец вышли за забор и быстрым шагом направились к дому семьи Элайлы и Джуса Большие Глаза.
Я раздражённо взмахнула руками и, выудив из кармана две половинки письма, продемонстрировала их.
– Видишь? Это письмо Дину от его дяди. Нераспечатанное. Каким-то чудесным образом оказалось в мусорном коробе. Псих ненормальный! Таким людям почту доверять!
– Думаешь, дворник его просто не донёс?
– Почти уверена.
– Может, Дин просто выбросил письмо? Может, он с дядей в ссоре?
– Может, – кивнула я и указала на высокий голубоватый шпиль трёхэтажного белокаменного дома с башенкой. – Нам туда. Может, но что-то я сомневаюсь в этом. Ой как сомневаюсь! Привет!
Последнее слово я уже прокричала показавшейся в окне башенки Эле. Она махала руками, пытаясь что-то изобразить, но обнаружила только мой вопросительный взгляд. Тогда крыска сделала вид что пьёт что-то, и после этого с блаженным выражением лица приложила к сердцу обе руки.
– Чего это она? – спросила Олеша.
– Дурью мается.
Зарывшись поглубже в карманы, я нащупала прохладное стекло маленького флакончика с остатками приворотного зелья. Сегодня мы точно выясним правду.
Когда мы подошли к, не побоюсь этого слова, замку семейства Большие Глаза, Эля уже выскочила на улицу, не потрудившись даже накинуть плащ. Мелкими шажками, чтобы не поскользнуться, она подбежала и, положив руки на наши плечи (что было довольно забавно, ведь крыска на голову ниже нас обеих), в обычной своей манере затараторила:
– Ну, где вас носит? Все уже собрались, вас только не хватает! О, Каечка, я смотрю, тебе плащик пришёлся впору? Как он, тёпленький? У меня такой же, только размером поменьше. Да не благодари, я в некотором смысле перед тобой в долгу! Так вот. Компания собралась – просто восторг, там сейчас играют в импровизацию. Вы когда-нибудь играли? О-о, вам понравится! Смотрите, вам нужно представить, будто вы...
Так под восторженные повизгивания хозяйки мы вошли в дом, где у порога стоял самого важного вида дворецкий, настойчиво протягивающий руку под нашу верхнюю одежду. Получив желаемое, он церемонно склонился и походкой деревянного буратины отправился в гардеробную.
– Вот это я понимаю – дом, – протянула Оле, озираясь по сторонам. – Это за какие заслуги вам?
– Так ведь родители при дворе, – пожала плечами крысёныш, увлекая нас вглубь своего дворца. – Мама фаворитка королевы, папа – Старший Страж. Сегодня вот уехали в загородный дом, чтобы Джус мог отпраздновать нормально. Эй, ребята! Знакомьтесь!
Мы оказались в большой, но уютной комнате, застланной шкурами крупных хищников и с большим камином по центру длинной стены. Из мебели присутствовали только кресла и несколько небольших круглых столов, каждый на резной ножке. Человек тридцать знакомых и не очень людей располагались по кругу, сидя на больших подушках, а в руках или на полу рядом у них были чашки с самыми разными напитками. Эля быстро представила нас всем, с кем мы ещё не были знакомы, позволила Джусу увлечь Оле в сторону игры, а сама оттащила меня в сторону окна, за которым уже опустились густые сумерки.
– Ну что, принесла? План в силе?
Я протянула крыске припрятанный флакончик с синей жидкостью.
– Это всё, больше у меня цветов нет. И в оранжерее осталось всего несколько штук, так что попытка только одна.
– Думаешь, она правда... ну... со стариком?
– Не знаю, – со вздохом ответила я. – Уже и не знаю, что думать. Но почему ещё этот доктор мог ради неё прервать допрос?
 
– А может, – Эля подняла глаза в торжественной таинственности, – это её отец?
– Её отец погиб уже давно.
– Значит, он повинен в смерти отца, и если он не сделает, как говорит Оле, то она раскроет правду и разрушит всю его карьеру!..