Кая. Полукровка (СИ)

Я только открыла рот, чтобы начать отвечать, но тут дверь распахнулась, и тот, кто сунул голову внутрь, явно не пытался соблюдать тишину.
– О, вы уже начали? – спросил мужчина в гвардейской форме, проникая в кабинет всем остальным телом. В кабинете поднялся удивлённый гул. – Прошу меня извинить, опоздал немного. Так... – он внимательно изучил бумагу, которую держал в руке, и поднял глаза на группу. – Кая Прекрасная и Олеша, пройдите со мной.
– Простите, а вы их надолго забираете? – уточнил господин Белый, даже не меняясь в лице, будто вторжение гвардейца во время урока – самое обыденное происшествие.
– Не могу знать, – пожал плечами незваный гость. – Как только – так сразу.
Подхватив мою сумку, Оле уже спускалась к выходу, и я ощутила, что сердце пытается выскочить наружу. За мной были кое-какие проступки, и сейчас казалось, что там, в королевской гвардии, о них прознали абсолютно всё, и теперь... Теперь-то меня точно посадят в ту самую камеру без окон и кровати.
– Идите, Прекрасная, – решил придать мне скорости учитель. – Считайте, что на этот раз вам повезло. Но зачёт сдавать всё равно придётся, так что готовьтесь.
Я кивнула, дрожащим голосом попрощалась и поспешила следом за выходящей подругой. Дождавшись меня, гвардеец, кивнул Белому и твёрдой походкой повёл нас с Оле в только ему известном направлении.
Глава 18 
– Простите, а куда мы идём? – спросила я гвардейца, когда мы завернули за угол. Тот уверенно вёл нас в сторону выхода, сомнений не возникало, и от этого становилось ещё больше не по себе.
– Скоро всё узнаете, – сказал он с улыбкой.
Что же, по крайней мере, он не стреляет по нам суровыми, предвещающими самую жестокую кару, взглядами. Может, просто ищут свидетелей чего-нибудь, а я уже распаниковалась? Собственно говоря, а что я могла такого сделать, чтобы гвардейцев вызывать? Украла одну фото из тетрадки коменданта? Вряд ли она представляла собой столь огромную ценность...
– Мы имеем право знать, – Оле поравнялась с ним и с вызовом смотрела сверху вниз. – Если вы не сообщите нам, куда ведёте нас, мы имеем право отказаться следовать.
А если он скажет, то что, уже не имеем? Какой странный закон.
– Успокойся, девочка, – спокойно ответил ей гвардеец. – Не пойдёшь со мной – пойдёшь со своим ректором, и всего-то.
– По крайней мере, он не посторонний человек и является моим официальным опекуном, пока я состою в учащихся. А вы – посторонний человек, так что потрудитесь объяснить, по какому поводу и куда нас ведут.
С тяжёлым вздохом гвардеец указал рукой на гардероб возле большой двустворчатой двери, ведущей на улицу.
– Прошу вас, можете забрать верхнюю одежду.
Мы с Оле переглянулись и неуверенно прошли в гардеробную за тёплыми плащами, в которые завернулись уже на ходу, так как гвардеец уже открывал перед нами тяжёлую входную дверь, впуская в здание холодный зимний воздух.
Дорога прошла в молчании, но и длилась она недолго: уже через несколько минут мы зашли в небольшой домик с широким круглым холлом, растопленным камином посреди него и огромным количеством дверей по периметру. Между дверьми стояли лавки и стулья, которые уже были заполнены учениками самых разных курсов, почти все лица были мне знакомы только на глаз, но чтобы поимённо... только одно.
– Присаживайтесь, – кивнул гвардеец в сторону свободной лавки, на которую мы с Оле послушно приземлились. – Ждём ещё двоих – и начинаем.
Последнюю фразу он уже сказал выглянувшему из резной двери ректору, который кивнул в ответ и тут же скрылся.
Я ещё раз осмотрела присутствующих и невольно задержалась взглядом на Мике.
– Что здесь происходит? – шепнула я подруге, не спуская глаз со случайной соперницы, которая, впрочем, пока не заметила меня и активно что-то писала в своей Книге. – Ты что-нибудь понимаешь? Почему здесь эта поисковичка? Оле?
Та не реагировала. Она медленно переводила тяжёлый взгляд с одного из учеников на другого и с каждым движением смурнела всё больше.
 
– Олеша! – я шёпотом изобразила крик, и соседка наконец повернулась ко мне.
– Понятия не имею, почему здесь Мика, – ответила она после секундного замешательства. – И меня куда больше интересует, почему здесь мы. И почему у нас такая... пёстрая компания...
– В каком смысле – пёстрая?
– В каком, в каком... – она куснула нижнюю губу и почесала нос. – Здесь же ученики самых разных годов обучения и самых разных направлений. Это странно.
– Почему мне кажется, что ты врёшь? – не выдержала я. – Это уже не первый раз! Будто постоянно что-то недоговариваешь. Оле, мы же подруги, ты можешь говорить мне всё, что думаешь, я всегда буду на твоей стороне!
Но Оле посмотрела на меня таким долгим взглядом, что стало не по себе.
– Не вру, – твёрдо сказала она. И сомнения тут же рассеялись: правда, не врёт.
– Прости, – виновато прошептала я, глядя перед собой. – Это всё нервы. Надо бы их подлечить. Вот вроде ведьма, а самой себе травку успокоительную заварить – никак руки не доходят.
Олеша усмехнулась и собралась было что-то сказать, но в этот момент входная дверь открылась, и двое гвардейцев зашли с последними обещанными учениками. Те остановились на пороге, озадаченно оглядели присутствующих, сели на два соседних стула и начали о чём-то бурно перешёптываться. Ректор снова вышел, встал так, чтобы мы все его видели и, сложив перед собой руки, улыбнулся:
– Здравствуйте, ученики. Прошу прощения, что оторвал вас от учебного процесса, но у нас произошёл некий инцидент, в связи с которым мы вынуждены провести проверку. Дело в том, что господин Комендант был подвергнут, так скажем, нападению, на которое в этом учебном заведении вряд ли способен кто-то, кроме вас. Это, я думаю, вы и сами понимаете.
Я ошарашенно уставилась на ректора. На какое, простите, нападение мы способны? И с чего они взяли? Все вокруг зашевелились и зашептались, а Мика уставилась на меня с таким суровым видом, что, кажется, теперь мне вообще нельзя ей на глаза попадаться.
– Хочу напомнить вам, – повысил голос ректор, – что подобные действия на территории училища не запрещены. Но! Только до тех пор, пока они не причиняют вред окружающим и не используются для нарушения законов королевства. Поэтому следите за собой и знайте меру. Честность – залог долгой и спокойной жизни среди людей.
– Это они на допрос намекают? – шепнула я.
– Видимо, да, – кивнула подруга.
– Я не просто так говорю об этом, – продолжил ректор. – Само собой, мы предпримем определённые меры, дабы быть уверенными, что на дознавателей не будет оказано давления. Они хоть и специально обученные люди, но... – он многозначительно замолчал, закусив губы и подняв брови. – В общем, дознаватели находятся в комнатах номер шесть, восемь и девять. Вас будут вызывать по одному. Если среди вас есть виновный, он может сознаться в содеянном – и, возможно, наказание будет смягчено. Прошу вас.
Ректор кивнул одному из гвардейцев, затем слегка склонился в прощальном жесте перед учениками и вновь скрылся в своём кабинете.
– Тао Благой, Лия и Нард, пройдите к дознавателям, – вызвал гвардеец первую тройку. Те неуверенно поднялись со своих мест и послушно скрылись в названных ранее комнатах.
Оле схватилась за голову и, раскачиваясь взад-вперёд, принялась с усилием тереть виски. На все мои вопросы только мычала в ответ нечто невразумительное, пока вдруг не вскочила на ноги.
– Где здесь туалет? – крикнула она оставшемуся в холле гвардейцу. Тот кивнул в сторону одной из дверей, к которой сразу кинулась Оле, а ещё через некоторое время оттуда раздались самые неприятные звуки на свете – рвоты.
 
Теперь уже я побежала в уборную – узнать, не нужна ли помощь подруге. Бледная, она сидела на полу возле унитаза.
– Позовите врача, – просипела она, с трудом поднимаясь на ноги. Я подала ей руку и прокричала:
– Врача! Позовите врача!
Любопытный и в то же время обсепокоенный, гвардеец открыл дверь и замер, словно не решаясь что-либо предпринять. Но рядом уже появился один из учеников, на голову выше гвардейца. Он с лёгкостью оценил ситуацию, глядя поверх его головы: