Кая. Полукровка (СИ)

– Ничего особенного, – я попыталась спрятать за улыбкой снова накатившую грусть. – Просто, наверное... меня кинули. Опять.
Олеша развернулась ко мне всем телом, округлила глаза и захлопала ресницами.
– Что? Кто? Куда?..
Я рассмеялась. Что за чудо девчонка, как из сказки сбежала: принцесса, всю жизнь прожившая в высокой башне, с хорошими манерами, но совершенно оторванная от реальности.
– Смотри. Жила была девочка. Однажды встретила она милого мальчика. И как-то раз этот мальчик пришёл к ней домой. Они долго-долго разговаривали, до самой ночи, он делал ей комплименты, обнимал и целовал. А на следующий день этот мальчик исчез. Совсем. Уехал из деревни, ничего не объясняя и не обещая новой встречи. Вот и вся история.
Оле задумчиво покивала.
– Эта девочка – ты? – наконец спросила она и, не дожидаясь утвердительного ответа, продолжила рассуждать: – Не знаю, о ком ты говоришь, но так уж ли он стоит твоих переживаний?
– Ой, как банально! – я даже всплеснула руками. – Нет, не стоит, если честно. По крайней мере, мне так казалось. Но раз переживаю, значит, наверное, что-то в нём было?
– А почему опять?
– Что опять? – нахмурилась я.
– Ты сказала: кинули опять.
– А... – я отмахнулась. – Не бери в голову. Длинная история. Может, однажды расскажу... а может, и нет.
К горлу подкатил ком, а по спине прокатился холодок. Об лоб изнутри бились странные мысли, словно маленький человечек в голове твердил: «Сейчас не расскажешь – всю жизнь жалеть будешь. А расскажешь – легче станет. Обещаю.»
Помотала головой и пробормотала: «Не будет...» Человечек удивленно поднял брови и исчез.
Олеша озадаченно посмотрела на меня, и я рассмеялась:
– Не обращай внимание, кажется, это переутомление. Или во мне таки завелись черти! Я же ведьма, сама понимаешь.
Девчонка улыбнулась в ответ и обернулась: в котелке уже булькал кипяток. Я махнула рукой, призывая её пойти со мной за стол. Запасы мои, как всегда, оказались весьма скромными. Немного хлеба, который старый мельник принёс вчера в благодарность за мешочек отхаркивающего сбора, в погребе одинокий кусок сыра, размером с кулак, и несколько свежих овощей. Оле помогла соорудить нехитрый завтрак, плавно перетекающий в ужин, и села напротив, внимательно всматриваясь мне в лицо. Аж спина похолодела от такого пронзительного взгляда.
– Может, он не специально тебя... кинул? – сказала наконец она.
– Может... – я хмыкнула и резко дёрнула плечом. – Но почему тогда ничего не объяснил? Уже три дня прошло, от него ни слуху, ни духу.
– Сочувствую... – вздохнула Олеша и постучала ложечкой по столешнице. – Мне в таких случаях помогало заняться чем-то новым. Научиться вязать, рисовать, играть на флейте. И отвлекает, и полезно.
Я усмехнулась.
– Не знаю, откуда ты, но здесь, в глуши, разве что к плотнику или мельнику идти новому учиться.
– Почему бы и нет, – не отступала она. – Зато дело полезное. Ладно, давай так. Есть у тебя какая-нибудь мечта?
О, зря она об этом заговорила. Мне хотелось одновременно плакать и смеяться, бросать посуду, рвать одежду, обнимать эту совершенно незнакомую мне девушку и кататься по полу. Я прикрыла глаза и сосредоточилась на дыхании, чтобы немного успокоиться.
– Есть, но... – ответила через несколько секунд. – Она не реализуема.
– Это как? – Олеша захлопала ресницами. – Нет ничего невозможного! Даже если твоя мечта – выйти замуж за принца...
Я даже хлопнула по столу и на ноги встала, рявкнув на бедную девочку:
– Это у тебя нет ничего невозможного! – Потом снова взяла себя в руки и опустилась обратно на стул. – Прости, давай закроем эту тему.
Оле задумчиво опустила глаза.
– Можно и закрыть... – Она покачала головой. – Но ведь тогда ничего не изменится, ведь так? Возможно, если ты мне расскажешь, в чём проблема, я смогу тебе помочь.
Я отвернулась, подумала немного и медленно подняла на неё взгляд:
– Попробуй, если хочешь. Но у тебя ничего не выйдет.
***
Гард быстрым шагом поднимался на сопку, которую кольцом обхватывали деревеньки Молотушки, Колышки и Делянка. Где-то наверху, если верить Кае, можно найти возвышающееся над лесом дерево, под ним – тропинку. В дереве нужно отыскать дупло, над которым, как глазки, торчат два сучка, и пойти по тропинке в ту сторону, куда они смотрят. Через несколько минут выйдешь к избушке, в которой живёт Ведун по имени Гаппа.
 
Задача стояла нехитрая: убедить Гаппу отпустить Каю «на волю», то есть сделать её свободной, безработной ведьмой. Да если бы Гард сразу знал об этой проблеме, он уже сейчас мог бы тащить её в столицу, и там уже думать, куда двигаться дальше. В садах Торуса очень мало говорили о том, как именно находят предателей, но пещеры исправно пополнялись, а значит, появление ищеек в Молотушках – вопрос времени.
Искомое дерево трудно было не заметить. Углядев острую вершину, стремящуюся в небо, Гард удовлетворённо хмыкнул и прибавил шагу. Благо, лес был не густой, и не приходилось прорываться сквозь заросли кустов. Кое-где только дорогу преграждали поваленные грозами и временем деревья, заботливо укрытые толстыми одеялами мхов. Гард вышел на тропинку и, почти мгновенно определив направление, пошёл сквозь шуршащий лес. Обещанная избушка показалась минут через пятнадцать. Небольшой домик, сложенный из добротных, толстых брёвен, с покатой крышей, опускающейся краями к самой земле. Сама крыша была засыпана землей, которая давно поросла травой, цветами и мелкими кустиками.
Гард сощурился и, подойдя ближе, остановился. Здесь пахло воздействием. Он внимательно вгляделся в цветы, пытаясь сосредоточиться на них ментальным зрением. Сфокусироваться не получалось, и Гард, поджав с досады губы, решительно постучал боковой стороной кулака в дверь.
– Чего надо? – раздался хриплый стариковский голос.
«Да, – подумал Гард, – люди здесь сама вежливость.»
– Разрешите зайти, – сказал он тонким голосом. – Я к вам по делу, господин Гаппа, от ведьмы Каи, из Молотушек.
– Ну, что ж, – проскрипел Ведун в ответ. – Коли от Каи, так заходи тогда. Кая девочка хорошая.
Гард решительно распахнул дверь и, чуть пригнувшись, вошёл в дом.
Внутри царствовал дух аскетизма, прямо как у почившей старухи Гаги: мебели почти нет, вещей – тоже. Только тонкий матрасик на койке, груды книг, стопками лежащие вдоль стен, да пыль, много пыли. Гард несколько дней прожил в такой обстановке, и уже был готов рвать когти куда угодно, лишь бы сбежать от уныния и серости.
– Заходи, девочка, заходи. Да дверь прикрой, сквозняк спину студит.
Маленький сухой старичок с седой бородой сидел в койке, откинувшись спиной на подушку. Макушка у него была абсолютно лысой, а по бокам волосы – совсем редкие, но отращены вровень с бородой и даже перехвачены верёвочкой за спиной.
Гард кивнул и, послушно прикрыв за собой дверь, вышел в середину комнаты. Сесть всё равно было некуда, поэтому он остался стоять.
– Как величать тебя, милая? – спросил Ведун. – Тебя раньше, кажись, не было в наших краях али это у старика совсем плохо с памятью стало?
Он внимательно всматривался в лицо Гарда, и тот почти физически ощутил на себе давление. Мгновенно среагировав, Гард возвысил стены и усилил поток убеждения. «Плохо, – пронеслось у него в голове. – Чёртовы Ведуны. Надеюсь, с ментальностью у него так же тяжко, как у остальных.»
– Олеша, – кивнул он, снова вживаясь в роль. – Вы можете называть меня Оле, это сокращённое, меня так папа называл...
– Конечно, милая, – кивнул старичок. – Так с чем тебя ведьма послала?
 
Гард медленно выдохнул и поднял взгляд прямо в лицо Ведуна. Он смотрел в старика, проникая всё глубже и глубже, занимая пространство мыслей, раздвигая его память и принципы. Гаппа поёжился, словно вдруг похолодало. Значит, Гард вошёл достаточно глубоко. Можно начинать.
– Ей нужно двигаться дальше, господин, – брякнул он наугад, не отрывая глаз от старика. Глубже, ещё глубже, где-то здесь должна быть зацепка... – Её время здесь подходит к концу. Дайте ей право уйти.