Выйти замуж за дона мафии (ЛП)

— Ты просто выбила пистолет, как будто это игрушка?
— Да, — отвечаю я скучающим тоном.
Если бы он действительно хотел меня застрелить, его палец был бы на спусковом крючке, готовый выстрелить. Если бы он действительно планировал стрелять, выбивание пистолета из его рук привело бы к выстрелу. Но его цель была неудачной, а хватка ослабла. Я рискнула.
Он моргает и закрывает глаза, как будто пытается успокоиться. Когда они открываются, похоже, ему это не совсем удалось. Я замечаю дикий взгляд его глаз, напряжение в плечах и напряженность на лице. Я не туда это направляла.
— Ты в порядке? — задаю я вопрос.
Его брови приподнимаются.
— Ты спрашиваешь, в порядке ли я? После того, как я направил на тебя пистолет, а ты отправила его в бассейн?
— Все в порядке. Я не держу на тебя зла. Это не первый раз, когда кто-то направляет на меня пистолет, — заявляю я, размахивая рукой в воздухе.
Его голова склоняется набок, когда он наблюдает за мной, внезапно оценивая взгляд.
— Ты интересная женщина, блондинка.
— Спасибо, — улыбаюсь я. — Но тебя здесь быть не должно.
— Почему ты продолжаешь это говорить? — говорю я. — Тебе принадлежит отель?
— Нет, я заключил сделку. Никто, кроме меня, не должен иметь доступа на крышу. По крайней мере ночью.
— Забавно. Я заключила такую же сделку. Думаю, нас обманули, — я пожимаю плечами.
Его челюсть напрягается.
— Я убью этого чертового сукиного сына.
Нет, если я доберусь до него первой, я не произношу эти слова вслух, потому что у меня нет привычки признаваться в мыслях об убийстве незнакомцам.
— Теперь, когда все решено. Я просто вернусь к своим прежним занятиям, — говорю я ему, откидываясь на спинку шезлонга и хватая телефон. Он продолжает смотреть на меня, как будто пытается меня понять. Наконец он тихо стонет. Я поднимаю бровь.
— Морозно, иди надень рубашку, — говорю я, наблюдая, как по его коже пробегают мурашки.
Я не говорю, что смотреть на его грудь действительно отвлекает.
— Мне не холодно, — бормочет он.
— Лжец. Почему именно ты снял рубашку?
— Я собирался купаться.
Мои брови хмурятся.
— Ты собирался купаться в середине января? Морозно, особенно ночью.
Он выдыхает, проводя рукой по лицу.
— Это помогает мне думать и расслабляться. Мне нужно было что-то, чтобы заземлиться и снять напряжение.
— Знаешь, что еще помогает снять напряжение? — задаю я вопрос.
— Что?
Я улыбаюсь:
— Секс.
Он не пропускает ни секунды.
— Ты предлагаешь?
Моя улыбка становится шире. Мне нравятся мужчины, которые не боятся использовать возможности.
— Нет, — отвечаю я. — Но у меня есть другое.
Я достаю из сумки, стоящей на полу, флягу и протягиваю ему. Он колеблется.
— Ты все еще можешь прыгнуть в бассейн, если хочешь, — говорю я.
Он качает головой.
— Есть причина, по которой я хотел плавать в месте, к которому у меня был только доступ. Я ненавижу плавать среди людей. Они начинают нервничать, когда я не выхожу подышать воздухом.
— Мне было бы все равно, если бы ты этого не сделал, — уверяю я его.
Он смеется.
— Да, я верю в это.
Затем он пожимает плечами и принимает флягу. Он открывает её, делает глоток выпивки и садится на шезлонг рядом со мной.
— Так что же ты делаешь здесь? Потому что купание в январе — это такая мерзость.
— Тихо, — констатирую я, принимая флягу и отпивая, когда он ее предлагает.
Я возвращаю ему это, и он снова пьет с задумчивым выражением лица. Я наблюдаю, как напряжение медленно покидает его плечи. Однако у него все еще такое отстраненное, затравленное выражение лица.
— Хочешь сыграть в игру? — спрашиваю я, пытаясь отвлечь его.
Я ненадолго задаюсь вопросом, почему меня это вообще волнует.
Он выглядит удивленным.
— Да, конечно. Что у тебя за идея?
— Две истины и вызов.
— Кажется немного незрелым.
— Конечно, — говорю я. — Но если ты не хочешь отвечать на вопрос, тебе придется снять предмет одежды.
Его карие глаза блестят, а рот кривится в ухмылке.
— Я думал, ты не хочешь заниматься сексом.
 
— Кто сказал что-нибудь о сексе? Это всего лишь игра. Давай, это будет весело.
— Никогда не думал, что буду играть в игру с незнакомцем по ночам, — размышляет он. — Но я в игре. Давай сделаем это.
— Хорошо, первый вопрос. Как тебя зовут?
Он улыбается:
— Тони.
Я киваю в знак согласия.
— А тебя как? — спрашивает он.
Я улыбаюсь, прежде чем встать и сбросить юбку, обнажая белые кружевные трусики. Оставив меня в только черной майке и куртке. Я могла бы снять куртку. Но что в этом интересного? Я борюсь с холодом, который тут же окутывает меня, стараясь не дрожать.
Выражение лица Тони становится жарким, и я вдруг задаюсь вопросом, хорошая ли это идея — так его дразнить.
— Моя очередь, — говорю я, пытаясь придумать подходящий вызов. — Прошу тебя сказать мне, на какой машине ты водишь.
Он слабый, но здесь не так уж много вариантов действий, поэтому я решила, что просто продолжу задавать вопросы.
Он выгибает бровь.
— Это зависит от ситуации. У меня их две, — говорит он плавно и уверенно. — Maybach и Pagani, но я не часто езжу на Pagani. Это мой ребенок.
Значит, он богат. Я уже прорисовываю его в своей голове. Вероятно, он сын какого-нибудь богатого бизнесмена. Он излучает атмосферу плейбоя, человека, который не воспринимает жизнь слишком серьезно. Хотя я могу ошибаться. Однако Pagani чрезвычайно дорог и малоизвестен. Если бы мне пришлось догадываться, Тони выглядит немного итальянцем, так что вполне логично, что он ездил бы на эксклюзивном автомобиле итальянского производителя.
— Что происходит в твоей красивой головке? — спрашивает он, с любопытством глядя на меня.
— Ничего, — качаю я головой. — Твоя очередь задавать вопросы.
— Чем ты занимаешься на работе? — спрашивает он после некоторого размышления.
Я улыбаюсь и сбрасываю куртку. Тони выпрямляется, его взгляд падает на мои руки, а затем на ноги.
— Загадочно, не так ли?
— Моя очередь задавать вопросы, — пожимаю я плечами. — Почему ты был в таком плохом настроении, когда вошел?
Выражение его лица становится напряженным.
— Хочешь, я изменю вопрос?
Я мягко спрашиваю, и он кивает.
— Хорошо. Что бы ты сделал, если бы я попросила тебя поцеловать меня прямо сейчас?
Он ухмыляется, и выражение его лица проясняется:
— Я бы тебя поцеловал. Без колебаний.
Его глаза встречаются с моими, и что-то вспыхивает в моей нижней половине. Это похоже на опасную игру. И мне не нравится, как он на меня смотрит. Как будто он хищник, а я жертва. Я не привыкла быть добычей. А Тони выглядит так, будто мог бы меня съесть, и ему бы это очень понравилось.
— Твоя очередь на вызов, — говорю я, ненавидя то, как я запыхалась.
Ему даже не нужно об этом думать.
— Я прошу тебя поцеловать меня.
Мой желудок ныряет носом, хотя я не знаю почему. Я начала эту игру. Я почти уверена, что хотела этого. Но сидя здесь и глядя в эти озорные карие глаза, я начинаю немного нервничать. Это безумие, потому что я никогда по-настоящему не нервничаю.
— Я мог бы изменить вызов, если хочешь, — говорит Тони, остро читая неуверенность на моем лице.
— Нет, — говорю я, закатывая глаза. Я поднимаюсь на ноги. — Это всего лишь поцелуй.
Он терпеливо сидит и ждет, пока я сделаю шаг вперед. Я кладу руки ему на плечи, все еще глядя на него. Тони не двигается. И становится понятно, что чтобы его поцеловать, мне придется сесть к нему на колени. Он знает это. Он издевается надо мной, чтобы увидеть, как далеко я зайду.
Я тихо сглатываю. Все в порядке, говорю я себе. Я делала гораздо более безумные вещи. Как только я наклоняюсь и он тянет меня вперед, так что я сажусь на него верхом, становится совершенно ясно, что это будет не просто поцелуй. Я тяжело дышу. Когда он отодвигается назад и меняет нашу позу так, чтобы мне было удобнее, по мне пробегает легкий холодок. Наши дыхания переплетаются, и становится так тихо, что я начинаю сомневаться в себе. Воздух вокруг нас совершенно неподвижен.