И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)

— И ты именно так и сделал? — внезапно ощерился Акио, тряхнув головой и сбросив руку фантома с собственной головы.
— Не знаю, — после долгого молчания произнёс хранитель. — Я давно его не видел.
— Ещё скажи, что мы родственники.
— Куда более близкие, чем тебе кажется. Он отец твоей матери. Твой дед.
Артемис вздрогнул и обернулся на голос, распахнув глаза. Сколько раз он слышал об этом в далёком детстве, которое столь старательно забывал, не желая воскрешать в памяти жестокость отца. Ещё до того, как их тихая семейная жизнь скатилась в пропасть, мать часто рассказывала о своём отце им на ночь. Они с Сэто забирались в одну постель, обнимались, внимательно слушая её тихий, болезненный голос. Женщина рассказывала о своём раннем детстве, когда отец носил её на руках, учил верховой езде и читал на ночь увлекательные книги, не принадлежащие этому миру. Как он расцветал улыбкой, когда дочь приносила ему букет свежих цветов, как смеялся над её проказами, как учил её тому, что знал сам. А затем дочь внезапно выросла: из крохотной девочки с бантиками она стала томной привлекательной девушкой, за которой носились все, кто только мог.
— Мы были из разных академий, — рассказывала она, по очереди поглаживая сыновей по волосам. — И он учил меня не сближаться ни с кем из «вражеской» академии. Тогда были сложные времена, и я понимала причину таких слов, понимала, что хочет уберечь меня. Но какое мне было до этого дело? Для меня любовь была и остаётся тем, ради чего можно нарушать правила. Отец это не одобрил. Когда я привела к нам домой вашего отца, он был в бешенстве, рвал и метал. Сказал, что не хочет видеть «этого» у нас даже на пороге. Тогда я собрала ночью вещи и сбежала. Глупо, конечно. Можно было договориться, но я была слишком упряма и вспыльчива.
И, кроме того, в последнее время имя собственного деда юноша слышал слишком часто, слишком часто их сравнивали, проклиная до десятого колена. Тот, кого Акио столь желал увидеть, к кому так безумно стремился и про кого забывал каждый раз, будто кто-то мягко стирал из его памяти такие важные моменты.
— Я не понимаю, зачем ему это, — тихо прошептал Артемис, принимаясь яростно тереть лицо ладонями, пытаясь собраться с мыслями и понять, что вообще происходило и происходит. — Зачем ему заставлять Гилберта так себя вести? Что я ему сделал?
— Думаю, он добивается таким образом чего-то от тебя, — фыркнул образ. — Полагаю, хочет, чтобы ты пошёл по его стопам.
— Он по стопам Гилберта пойдёт в задницу, — огрызнулся Акио и поднялся на ноги, отряхнулся от травы и грязи, убрал с лица волосы. — Хочу поговорить с ним.
— Я бы посмотрел на это, — ухмыльнулся мужчина и наверняка скрестил на груди руки. — Найди его. Против воли Серого принца это почти невозможно.
— Меня всю жизнь заставляли делать невозможное. Так что плевать.
Сорвав с земли свой плащ и пару раз встряхнув плотную ткань, Акио стремительно закутался в неё, натянул на голову капюшон, чтобы не обжечься непокорной материей. Для человека, который едва ли может использовать магию, он неплохо пользовался порталами. Распахнув нужные двери, морщась от обжигающего холода, что коснулся ладоней, Акио шагнул в зев портала.
Но когда сделал следующий, уже на другой стороне, был неприятно удивлён. Нога его провалилась в снег, пробив жёсткий наст, в лицо дохнуло свежестью и холодом, снежинки резанули по мокрому лицу. Здесь была такая мерзлота, что воздух готов был застыть в лёгких, мокрая одежда замерзала мгновенно, и Акио с трудом выбрался из сугроба, дрожа с головы до ног.
— Ты не говорил, что я иду в гости к грёбанной Снежной королеве! — заорал Акио, прикрывая лицо руками и пытаясь оглядеться.
— Люблю, когда ты удивляешься.
Едва передвигая ноги, Охотник двинулся навстречу ветру. Через пургу были видны очертания замка, но он был построен из столь белоснежного камня, что терялся на общем фоне. Припомнив огненную формулу, Акио нашептал её над собственными ладонями, но робкий шарик огня тут же оказался сдут лютым ветром.
 
— Белый замок не любит такие шутки, — раздался голос над головой Артемиса такой же ледяной, как и всё вокруг. — Идём.
Что-то зашелестело, и на плечи и голову едва соображающего Акио опустился подол тёплого белоснежного плаща с меховой подкладкой, чья-то рука уверенно легла ему на плечи, притискивая к своему непосредственному обладателю. Раздался натужный скрип, и в лицо ему дохнуло тепло, обжигая, отчего щёки и ладони ещё долго горели. Только тогда человек перестал укрывать его своей мантией и пошёл вперёд, к лестнице, уводящей наверх, незваный гость смог начать присматриваться к нему. Капюшон скрывал лицо незнакомца, и Артемис, снедаемый любопытством, на едва гнущихся ногах направился за ним. Каждая ступень казалась ему самым настоящим испытанием, но он тащил себя вперёд. Внутри замка было спокойно и тихо, тепло, здесь отчего-то не было гулкого эха, как то всегда бродило в Чёрном замке. Пару раз им навстречу попадались люди в белоснежных одеяния, и каждый раз они останавливались, почтительно кивая и прикладывая ладонь к груди. Человек перед Артемисом лишь слегка кивал им в ответ и взмахом руки с длинными пальцами отпускал дальше. Наконец, он замер перед высокой двойной дверью-аркой, осторожно повернул ручку, толкнул дверь, и та бесшумно отворилась. На пару мгновений Артемису показалось, что он попал в палеонтологический музей: на стенах повсюду были развешены кости самых разных форм, размеров, отданные хозяевами в разное время. Огромное окно во всю стену открывало вид на город внизу, занесённый снегом, напоминающий собой новогоднюю открытку. По левую сторону протянулся лабораторный стол, уставленный колбочками, небольшими котелками, костями, но в этом всём чувствовался определённый порядок, заботливая и расчётливая рука. Позади него вытянулся шкаф с книгами и важными документами и свитками, бумагами. И, наконец, прямо перед окном был рабочий стол с двумя креслами — хозяйским и для гостей. Там исходила парком чашка с чаем, несомненно, приправленным чем-то алкогольным, вверх обложкой лежала раскрытая книга. Хозяин кабинета стянул с белоснежной головы капюшон, а затем с плеч — плащ, который кинул на спинку кресла. Его брючный костюм оказался таким же светлым, и образ получался особенно прелестным: словно бы нетленный, невинный и строгий луч света, обретший плоть и кровь. Брюки были заправлены в высокие сапоги для верховой езды, и Артемис не был уверен, просто вернулся мужчина из поездки или всегда так ходит. Рубашку отчасти скрывала строгая простая жилетка. Но стоило ему обернуться, как Артемис с трудом удержал удивлённый возглас — будто в зеркало посмотрел. И ведь он прежде видел его, когда-то давным-давно, на видеозаписи из кабинета Акиры. Но всё равно оказался не готов к этой встрече.
— Что ж, приятно, наконец, с тобой познакомиться лично, — кивнул он, указав рукой на кресло, а затем заняв своё место. Голос его тоже весьма отличался от голоса юноши: малоэмоциональный, холодный и ясный с чуть насмешливыми интонациями. — Присаживайся.
— Ты ждал меня? — Акио удивлённо приподнял брови, осторожно садясь напротив хозяина кабинета.
— Уже лет шесть как, — саркастично улыбнулся Серый принц, доставая из стола курительную трубку, которую принялся неторопливо набивать табаком. — Интересно только, почему ты пришёл именно сейчас.
— Потому что, — младший Акио хотел было съязвить, как-то оправдать себя, но слов у него не было. Сейчас он был рядом с человеком, который направил его жизнь по этому руслу, решил за него всё. А ему даже сказать нечего на это. — Не знаю. Причин не было.
— В самом деле? — мужчина приподнял брови, и Артемис успокоенно выдохнул — не так уж они были похожи. Глаза у мужчины были серыми. — То есть у тебя не было никаких вопросов? Вообще ни одного?
— Только один: за что? Что я, чёрт побери, сделал тебе? Почему ты всё это устроил?
— Ты когда-нибудь слышал о слове «долг»? — Серый принц раскурил трубку, выпустил облако густого дыма в кабинет, с некоторым любопытством разглядывая юношу перед собой. — Мой долг как правителя любыми способами, любой ценой обеспечивать спокойствие своим подданным, стремиться к гармоничному развитию.