И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ)

— Алло? Кто это? — услышал чернокнижник сиплый спросонья голос своего избранника.
— Артемис, Арти!.. — почти в истерике воскликнул Сэто, а затем его язык прилип к нёбу, не давая рассказать всё как есть. А затем он продолжил. — Прошу тебя, помоги!
— В чём дело? Что случилось? — с говорившего будто сорвали пелену сна. Раздался резкий скрип кровати.
— Я не знаю! — Сэто почти шипел от того, как его душила чужая мощная воля. — Он явился к нам, родители были так напуганы… боги, я не знаю, что происходит! Пожалуйста, Артемис!
Найтгест заставил его закончить вызов, а сам с затаённым нетерпением наблюдал за мальчишкой. Для него Сэто Акио в самом деле был всего лишь мальчуганом, едва вышедшим из-под стола. А вот его брат… дрожь предвкушения прошлась по спине чернокнижника, поползла вверх, сводя судорогой челюсти.
❃ ❃ ❃
Он помнил их первую встречу столь же ясно, как если бы она была вчера. Для него прошедшие семь лет в самом деле пролетели, как один день. Помнил субтильного юношу, посмевшему указать ему, Господину чернокнижников, что делать! Уже тогда он лучился силами и завораживал, а спустя почти год научился скрывать собственный свет. Это заинтересовало Найтгеста, увлекло, но не более чем головоломка на пять минут. Но вот его взгляд… прежде Гилберт не видел, чтобы на него смотрели так. С вызовом, дерзко, ухмыляясь и без зазрений совести флиртуя. И порой вспоминалось ему упоительное чувство, охватившее его в момент, когда их души будто соприкоснулись друг с другом. Именно оно столь возбудило его интерес, не желая стираться из памяти с ходом лет. Мальчик был хорош собой, но уж больно бесцеремонным оказался, как ему указали после. В то время Найтгест повяз в политике, что интересовала его мало. С куда большим удовольствием он бы занялся войной. Это у него получалось куда лучше. Иные говорили, что он ещё хуже собственного отца и развалит их фракцию куда быстрее своими замашками. А затем стали пропадать чернокнижники, которых он отправлял в мир изгнанников, чтобы не мельтешили перед глазами и занимались делом. Приходили похоронки, и это выводило из себя. Как они умудрялись гибнуть в мире простых смертных?! Гилберт не просто злился, он был в бешенстве.
Его верный советник, этот седой лис Акио, как бы невзначай указал ему виновника произошедшего. Его внук, этот щеголоватый скорый на язык юноша, встал не на ту сторону, выбрал не того лидера. И ох, как чертовски ловко он расправлялся с ними, даже будучи ограниченным в силах. Найтгесту довелось полюбоваться его работой, и это зрелище завораживало. Как естественны его движения и слова, как меняется от раза к разу его походка, повадки, как легко он подстраивается под каждую жертву. Пластичный, гибкий, точно мягкая глина, он, должно быть, и сам не осознавал собственных сил. Потерять его было бы ужасным упущением.
— Я хочу его, — спокойно оповестил Гилберт Господина жрецов, когда они закончили наблюдать и вернулись в свой родной мир.
— Прости? — мужчина с прохладным любопытством обернулся на него и приподнял бровь. Как же они были похожи! Но нет, юный Акио был живым, ярким, звонким, а его дед — спокойным и ледяным, как земли, которыми он правил.
— Я хочу его, — повторил чернокнижник, приподняв подбородок. — Хочу, чтобы он был моим от и до. Чтобы он делал всё то же самое для меня. Чтобы подчинился мне.
— Думаешь, он захочет тебя? — внезапно жестоко и едва различимо улыбнулся жрец, и его серые глаза заблестели искрами силы. Он издал звук, отдалённо напоминающий смех, но скорее похожий на обвал снежного кома с горы. — Ты не можешь управиться со своими людьми и землями, а претендуешь на покорность Акио?
— Ты подчиняешься мне, — сквозь зубы произнёс чернокнижник, и клыки его опасно проступили, а в зрачках полыхнули алые блики.
— Потому что я дал клятву быть на стороне Господина чернокнижников, коим ты, если помнишь, и являешься. Но он не станет служить сопливому мальчишке, который не может взять себя в руки и заняться делом, а не хобби. Ха, да он в два счёта приведёт здесь всё в порядок, если Акира добьётся своего. И ты не сможешь встать у него на пути, не сможешь защититься от его когтей. — Жрец резал словами, как ножом, безошибочно находя слабые места в защите своего подопечного. Он знал, что боль и гнев подскажут ему, что делать. А затем добавил, и голос его был наполнен спокойным торжеством: — Акио не выберет ЭТО вместо своей семьи.
 
— Что? — это прозвучало так холодно и ёмко, что жрец внутренне возликовал, но внешне ничем не выдал собственное состояние.
— Его семья куда более ценна, чем ты со своими бесполезными солдатиками и картами, Гилберт, — припечатал Артемис Акио I, расправив плечи. — Ради своего любимого брата он делает то, что ему скажет Акира. И, даже если ты ему не дашь выбор и уволочёшь сюда, он найдёт способ сбежать и защитить его. Ты ничего с этим не поделаешь.
— Это мы ещё увидим, — в слепой ярости воскликнул Гилберт и, стремительно развернувшись, рванулся в собственный кабинет.
Жрец смотрел ему вслед с улыбкой, полной мрачного удовлетворения. Этим мальчиком было просто управлять, но он ещё не понимал, что натворил и как выпустил марионетку из собственных рук. Дела союза пошли на лад слишком стремительно: засидевшиеся чернокнижники радостно и охотно приняли новые указания, и через несколько дней после их выхода уже разлетелись по всему материку, как стая ворон. Письма и доклады столь стремительно перелетали с места на место, что прочесть их все казалось невозможным, но Найтгест справлялся играючи, почти беспечно пробегаясь по ним глазами и успевая писать ответы. Его секретарь сбился с ног, замки стояли на ушах, а Господин отвечал на это ухмылкой победителя. Другим Повелителям придётся попотеть, чтобы подняться с ними на один уровень. Хлипкие границы влияния вдруг рванулись вперёд, оттолкнув всех прочих, закипела торговля, и Господин жрецов несколько заволновался. Когда он говорил «Приведёт здесь всё в порядок», он имел ввиду, что ему самому придётся куда меньше переделывать и исправлять. Теперь же он не знал, на чём сосредоточить собственное внимание и куда глядеть в определённый момент. Казалось, Гилберт успевал быть повсюду: наладил снова расшатывающиеся отношения с оборотнями, встряхнул некромантов и демонологов, зажал носы болотникам, откинул гоблинов, мелькнул перед эльфами, заставив их понервничать. В тавернах шепотков только и было что о всё растущей мощи чернокнижников, рудокопы и старатели теперь поглядывали на них, как на куда более перспективных покупателей и хозяев, чем на элементалистов. Те же в свою очередь могли лишь кусать губы от злости и лихорадочно придумывать ответ на такие нахальные действия. А пока они размышляли и собирались делать ход, как Найтгест снова давал о себе знать.
Так, решив послать людей на Изумрудные острова, Повелитель элементалистов получил неутешительную весть от гонцов: чернокнижники уже опередили их и предложили выгодный контракт по добыче драгоценных камней для их амулетов и колец. А когда попытались возобновить работу на одной из отдалённых шахт, натолкнулись на гарнизон, защищённый некромантами, сломали об него все зубы и ушли ни с чем. Стальная хватка Найтгеста, сомкнувшаяся на континенте, начинала даже пугать, и что-то подсказывало Господину жрецов, что на этом его подопечный не остановится.
— Что ты творишь, глупец? — резко вопросил он, когда без стука ворвался в кабинет Гилберта поздним зимним вечером. — Ты нарушишь всё равновесие!
— М? — мужчина даже не поднял на него взгляд, глядя в крупный кристалл, что повис перед ним в воздухе.
Артемис уже хотел высказать собственную ярость, но закрыл рот, вглядываясь в образ, что передавал кристалл. Его внук куда-то шёл через людской поток, оглядываясь по сторонам с внимательной осторожностью.
— Что ты делаешь? — тщательно контролируя злость, поинтересовался Акио, подходя к креслу для гостей и опускаясь в него.
— Я? — неохотно Гилберт отозвался, мельком глянул на жреца, затем снова сосредоточился на фаворите. — Как думаешь, слишком жестоко посылать повинных к нему?